Adeu. Сон в моих руках

Водитель широко улыбнулся, махнул рукой и ответил:

– Iyi sanslar kizim![4 - Удачи, девочка! (тур.)]

А потом взял и уехал.

Я глянула на Александра, тот пожал плечами:

– Удачи вам желает.

Так вообще бывает? Воздух что ли здесь особенный?

– Ещё одна вещь – и я вас отпущу, – пообещал он. – Дайте, пожалуйста, руку.

– Зачем вам всё время моя рука?

– Хочу выиграть вам ещё немного времени.

Понятно.

Непонятно.

Первым делом я отвернула к стене зеркало. То, что в ванной, завесила полотенцем, окна зашторила. Налепила салфетку даже на дверцу микроволновки на всякий случай.

– Теперь можете спать спокойно, – благословлял Александр, уходя. – Ещё дня три спокойствия у вас точно должно быть.

– А что вы сделали?

– Накинул покрывало на вашего попугайчика.

– Что?

– Ничего.

Закончив с предосторожностями, я упала навзничь на кровать и закрыла глаза. И на этот раз заснула по-настоящему.

– Слушайте, про духов, допустим, понятно. Кишки себе тоже духи выпускали?

Александр выманил меня из дома уже вечером. Постучался в дверь так, что я чуть не поседела. Впрочем, в тот момент я могла бы поседеть от любого шороха, так что ничего особенного он и не сделал. Мы молча добрели до маленького кафе на набережной и сидели теперь перед своими крохотными чашками горячего и крепкого турецкого чая под далёкие звуки азана из мечети.

– Про кишки сложно сказать. Звучит, конечно, странно, и на духов не похоже, на видения, в общем-то, тоже. Но я не то чтобы крупнейший специалист в этой сфере.

– Ладно, – легко согласилась я. – Тогда главный вопрос. Две ночи своей жизни я не помню вообще.

Александр помолчал. По его виду я поняла, что этого вопроса он ожидал, но в глубине души надеялся никогда не услышать.

– «Шесть демонов Эмили Роуз» смотрели?

– Чего?!

– «Заклятие»? «Константин»? «Обряд»?

– Хватит издеваться!

– Пытаюсь разрядить атмосферу.

– Атмосферу? В меня что, вселяются демоны?!

Он неопределённо пожал плечами, и я чуть не захлебнулась от жара, прилившего к лицу. Захотелось срочно вылезти из собственной кожи, как будто она была старым, грязным, погрызанным молью колючим пальто.

Господи, фу, боже мой. Какая мерзость.

– Но они, скорее всего, не делали ничего предосудительного.

Я запаниковала ещё сильнее.

– Например, чего? Простите, меня тошнит…

Хватая ртом воздух, как рыба, я выскочила из-за столика и, протиснувшись между прутьями ограды, быстро ушла к морю. Странно, я видела в море какую-то поддержку, как будто ему можно на всё пожаловаться – и оно возьмёт на ручки. В принципе, море – не самый плохой вариант, если пожаловаться больше некому.

Уставившись на волны, я панически дышала и думала: я так мучительно ненавижу чужие прикосновения, брезглива до паранойи, мою руки тридцать раз в день, и как теперь отнестись к утверждению, что в моей голове – или в теле, не знаю – была какая-то тварь?

И непонятно, что вообще хуже – это или предположение, что Александр просто сумасшедший, как и я сама.

Грохнулась, как мешок, на гальку, набрала в лёгкие побольше воздуха и заорала изо всех сил. Закашлялась, прижалась лбом к камням – холодным, жёстким, больно врезающимся в кожу. Вспомнила – надо дышать квадратом.

Вдохнуть.

Один, два, три, четыре.

Задержать дыхание.

Один, два, три, четыре.

Выдохнуть.

Один, два, три, четыре.

Задержать дыхание.

Один, два, три, четыре.

Вдохнуть. Выдохнуть. Вдохнуть. Ни капли не помогает.

– Мне страшно, – прошептала прямо в мелкие камешки. И почувствовала, как кто-то садится на гальку рядом. Потом услышала тихое урчание, и в моё плечо уткнулся тёплый меховой бок.

– Принёс вам кота.

Я подняла глаза. Чёрный кот в белых носочках посмотрел на меня вопросительно и потёрся другим боком – мол, может, вот так? Не устояв, я зарылась пальцами в мягкую шерсть.