– Карл, почему вас так раздражает мой вопрос?
– Меня? Раздражает? Клавдий, я отвечаю не на вопрос, а на плохо разъяснённую тревогу.
– Что ж… – протянул священник.
Он сел, устало потёр лоб и внезапно продолжил в странной, какой-то безэмоциональной тональности. Как будто смирился с неадекватностью собеседника и невозможностью найти с ним общий язык.
– Недавно мне рассказали о множестве странных исповедей. В них прихожане делились не совершёнными грехами, а борьбой с искушениями, настигавшими их внезапно и толкавшими к черте запретного. В этих исповедях я отметил общую черту – их более всего заботило медиаосвещение их деяния. При этом само искушение часто подводило этих верующих к границам убиения, но не пугало исчезновением и неискупимым грехопадением. Их пугало отсутствие должного освещения их поступка.
– И что в этом нового? На контенте зарабатывают, и желание дураков выделиться…
– Две недели назад мой хороший товарищ, сельский настоятель из соседнего уезда, попал в крупную автокатастрофу.
– А, так это ещё не всё? Хорошо.
– В этой аварии погибло восемь человек. Он и ещё трое чудом выжили.
– Да, я читал об этом. Странный отказ автоматики.
– Дело не в автоматике. Я посетил его в госпитале. По его сбивчивому рассказу выходило, что люди не уклонялись от столкновения, а стремились к нему. Все, включая первых участников, могли его избежать. Но не избегали. Последний погибший, казалось, вообще сделал круг и, разогнавшись, въехал в самый центр.
– Ничего себе. Вы сообщили это инспекторам?
– Сообщил. Они списали на шоковое состояние очевидца.
– Так, может, это действительно так?
– Может. А на прошлой неделе в двух храмах посетители устроили массовые драки. Мордобой в церкви, месте примирения и прощения. И участники не случайные прохожие, а известные и достойные прихожане.
– Да? Странно, об этом я не читал…
– Это не значит, что их не было.
– Удивительно, что не попало в прессу. Все-таки нетривиальное событие… И что ваши славные прихожане не поделили?
– Карл, неужели вас волнует только это? Послушайте, давайте сегодня отложим споры о первичном, о призмах и мироощущениях. Я попросил вас о встрече не с целью опровергать ваши теории и критиковать размышления. Я прошу вас о помощи.
– В чём, Клавдий? События и вправду странные, но чем я могу здесь помочь?
– Чем? Я могу ошибаться в своих выводах. Но во многом вы правы – сейчас для многих внешнее сильно преобладает над внутренним. Человечество растворяется в медиа. Да, эта эпидемия началась не сейчас и вроде бы была незаметной. Но изменения всегда незаметны, они накапливаются, не меняя общего фона. А затем происходит фазовый сдвиг.
– Он же сдвиг по фазе? – аккуратно уточнил Разуто. Но Клавдий намёка не оценил и не ответил.
Он ещё раз потёр лоб и, подняв глаза, требовательно уставился на посетителя.
– Карл, я хочу знать о любом масштабном медиапроекте, готовящемся или запускаемом в ближайшее время. О любом, Карл!
– Мне докладывать по пятницам или позволителен свободный график? Оплата, как я понимаю, отпущением грехов?
– Карл, не нужно иронии! Я прошу.
Разуто внимательно посмотрел на Клавдия. Таким священника он ещё не видел.
– Клавдий, мне сложно будет помочь, абсолютно не понимая, в чём именно. Хорошо, я расскажу вам о любом крупном проекте, буде такой появится. Ну, если, конечно, вы не будете вставлять сюжет в проповедь. И готов обсуждать с вами странности вашего прихода вне зависимости от моего отношения к его актуальности. Только, мне кажется, вам нужно слегка отвлечься, что ли, смазать чёткость картины, вами нарисованной. Не нужно материализовывать непонятное в каком-то единственном ракурсе. Упустите остальное.
– Я просто не смог объяснить.
– Ну, из того, что я услышал… – задумчиво протянул Разуто. – Мне кажется, «Икс-Д» здесь не причем. Это не внешнее, это внутреннее противоречие. Да, люди мечтают стать источником новостей, но при этом абсолютно не верят в новости. Потому что просто не могут представить стимул быть честным. Сейчас легче поверить в бога, чем в новостной сюжет. И знаете почему? Потому что богу не нужны деньги.
– Но большинство умоляет создателя деньгами поделиться, – еле заметно улыбнулся Клавдий, и Разуто облегчённо рассмеялся:
– Именно! Вам давно пора объединиться с каким-нибудь кредитным учреждением. Ведь ничто так не способствует вере, как вовремя восполненный кредит.
– Возможно. Так вы собираетесь в «Глянец»?
– Составите компанию? Чудесно. Там понять ваши тревоги будет значительно легче.
Карл улыбнулся священнику, поднялся и направился к вешалке. Быстро одевшись и залихватски закрутив шарф, он прислонился к стене в ожидании неторопливого облачения священника.
– Кстати, о «Глянце». Так что именно вас так встревожило в этом дурацком случае? Это же мелочь в сравнении с вашими ужасами.
– Вы сами ответили. Неординарность этого случая. Карл, это объединяет то, что происходит. До прихода страха, ужаса, жалости или скорби первым приходит удивление. Удивление тем, что это вообще происходит.
– Браво, падре. Ваш случай войдёт в учебники.
– А вот ваша реакция меня не удивляет.
– На том стоим, отче, – очень серьёзно кивнул Разуто, открывая перед Клавдием дверь. – Наше кредо – стабильные удовольствия. А значит, да здравствует медиа, источник неудивительного. Сценаристы «Тёмного экспресса» это особенно хорошо оформили: там главный герой четыре сезона хмурил лоб в предвкушении тайны и тревожно водил фонариком по закоулкам. А убийцей оказался проводник.
– Вы к чему это?
– А к тому, что смотреть под ноги нужно чаще. Глядишь, и в небе ничего не упустишь.
6. Метроном недели
Чат «К-роль, парни, наш стиль К-роль» (индекс цитирования участников ноль – тридцать три, коэффициент социальной активности высокий).
Вольт: Кто в курсе, как Шафа угораздило?
Фапир: Полный тьма. Обычный секс-райдер, он даже не чухнул, что она из «Трепетных».
Лоскут: А выложил зачем? Или это она?
Вольт: Ей на хрена? Чтоб повод был?
Фапир: У неё видоса не было, а он в тех чатах не трётся. Нет, на ровном месте и такой пиар!
Вольт: Что там было хоть? Сам блуд или что?