На горизонте – твоя любовь

Развернувшись, я замечаю еще одну фотографию, которая стоит на маленьком столике у двери. Я подхожу ближе и поднимаю ее в руки. На снимке – тетя и мистер Паркер в белых халатах, окруженные детьми. Эви выглядит… счастливой, а мистер Паркер… влюбленным?

– Тея… – он собирается что-то сказать, схватившись своей ладонью за затылок.

– Вы вместе? – перебиваю его и, блуждая глазами по его лицу, мечтаю услышать заветное «да».

– Что? – удивляется он и заметно напрягается. – Нет… не совсем.

– Мистер Паркер, если все так, как я уже успела накрутить в своей голове, то я ведь подойду и буду вас обнимать до тех, пока вы не признаетесь, – предупреждаю его, выставив палец вперед и стараясь скрыть улыбку, появляющуюся на моих губах.

– Пусть Эвелин расскажет об этом сама. Я думаю, она хотела бы, чтобы вы все услышали от нее, – говорит он, так же, как и я, пытаясь скрыть улыбку.

– Ладненько, пока что обойдемся без обнимашек. Но заранее говорю: я счастлива за вас, – произношу шепотом, прислонив ладонь к своему рту. – А еще, мне кажется, что ваши булочки сейчас будут выглядеть такими же темными, брауни.

– Черт! – ругается он, быстрым шагом направляясь в сторону кухни. – Простите, вырвалось, – говорит, вытаскивая из духовки потрясающие на вид булочки.

– Перестаньте, вы ведь человек. Вы еще не слышали, как я ругаюсь, – закатив глаза, произношу и направляюсь к чайнику.

Около получаса мы сидим вдвоем за обеденным столом, пьем чай и общаемся на разные темы, не касающиеся ни его, ни моей личной жизни. Мистер Паркер немного рассказал о своей работе, о том, как прекрасно со всем справляется Эви, как будто она была рождена для того, чтобы помогать детям.

И, словно по щелчку, стоит лишь упомянуть мою тетю, как двери распахиваются, и, обернувшись, я вижу ее с бумажным пакетом в руках. Он падает из ее рук, как только она поднимает на нас взгляд.

– Те-тея? – спрашивает Эви, словно здесь сижу не я, а серийный убийца, пришедший вырезать важные органы и подвесить их тела на люстру.

– Да, Эви, это я, – говорю, поднимаясь со стула и направляясь к ней с целью «задушить» в своих объятиях. Но стоит мне прикоснуться к ней, появляется ощущение, что я трогаю статую, которая никак не реагирует. – Я скучала по тебе. Эти несколько месяцев были для меня вечностью.

– Моя снежинка, – наконец-то реагирует она, нежно проводя по моим волосам. – Что ты сделала со своими кудряшками, дорогая?

– Немножко избавилась от лишнего веса, – говорю, отстранившись от нее. —Душа требует перемен, но отрывается на внешности и теле.

– Лишний вес? – она возмущенно окидывает меня с ног до головы.

– Молчи, – выставляю палец вперед, чтобы она не начала высказываться о моей фигуре.

– Может быть, я плохая тетя, но ты ни за что не услышишь от меня фразу: «Черт возьми, Тея, это вообще-то на всю жизнь!», – говорит Эви, рассматривая татуировку на моем бедре. – Черт возьми, Тея, как же это красиво и, что немаловажно, как же тебе идет! Это должно быть очень больно? – прикусив губу, спрашивает тетя.

– Не больнее, чем прокалывать уши, – успокаиваю ее, хотя, на самом деле, это больше было похоже на то, что твое тело расписывают острием ножа.

– Зная тебя, ты можешь специально так говорить, – говорит Эви, качая головой.

– Возможно, – я улыбаюсь ей, а затем опускаюсь, чтобы поднять рассыпанные по полу продукты.

– Эвелин, я оставлю вас, – сбоку звучит голос мистера Паркера, который держит свое направление к двери – Пообщайтесь, увидимся позже, – кивнув нам, он закрывает двери с обратной стороны. Я поднимаюсь, удерживая в одной руке листья салата, а в другой – вакуумную упаковку сыра, и спрашиваю:

– Эви, это то, о чем я думаю?

– Если ты думаешь, что он великолепный мужчина, который дарит мне свое внимание каждый мой день, то да, – это то, о чем ты думаешь, – отвечает Эви, и, подняв бутылку вина, которая удивительным образом осталась цела, относит ее к столу.

– Ну, наконец-то, – выдыхаю, укладывая продукты на поверхность и падая на стул напротив Эви. – Все это время, пока я ждала твоего возвращения, я надеялась на то, что ты подтвердишь мои догадки, – радостно выговариваю каждое слово, а потом я испытываю дикое желание влепить себе ладонью по лицу, потому что продукты, которые я вижу на столе, выглядят совсем не как те, которые готовят на завтрак или обед. – Эви, я сейчас уйду.

– Почему? – расстроенно спрашивает она.

– Потому что, судя по всему, я – идиотка, которая испортила вам романтический ужин.

– Что? – удивляется она, переводя взгляд на стол, а потом начинает улыбаться. – Нет, Снежинка, все не так. Это вино не для нас. Завтра у одной медсестры день рождения, и мы решили пригласить ее к нам в гости.

– Боже, я надеюсь, что ты меня не обманываешь, – говорю, слегка успокоившись. – Эви, я безумно рада за вас, мистер Паркер, кажется, очень порядочным мужчиной.

– Так и есть, – подтверждает мои слова, а после она, словно уходит в какой-то другой мир, продолжая рассказывать: – А как он заботиться обо мне… И самое главное: меня это не напрягает, наоборот, мне приятно осознавать свою ценность для него не только как женщины или хозяйки в его доме, но и как личности.

– Так это его дом? – спрашиваю, продолжая удивляться сегодняшнему дню.

– Прости, я должна была рассказать тебе раньше…

– Не извиняйся, Эви, никогда не извиняйся передо мной. Ты заслуживаешь счастья, и я очень рада, что ты, наконец, его нашла, – успокаиваю ее, положив свою ладонь на ее руку.

– А ты… ты счастлива? – интересуется Эви, пронзительно смотря в мои глаза.

Я замолкаю, пытаясь придумать, что ей ответить. В любом случае, что бы я ни сказала, все будет ложью.

– Ты все еще любишь Хантера, – она не спрашивает, она утверждает.

«Это что, образовалось на моем лице за время, пока я думала?»

– О чем ты?

– Тея, твои чувства к нему все еще свежи, – говорит Эви, наклонившись ко мне ближе. – Как бы ты не пыталась скрывать свои чувства, находясь в объятиях другого, пусть и ненастоящего, все твои мысли заняты одним человеком. Твое сердце занято только им. Я не просто так это говорю, я проходила через это с отцом Диаза. Когда он погиб, я никого к себе не подпускала, была уверена, что я справлюсь. А если я и ходила на свидания, то думала только о Лукасе. Если бы у меня была возможность вернуть его, я бы не раздумывая бросила все и была с ним, но, увы, в моем случае его вернуть невозможно…

– Эви, у меня больше нет чувств к нему.

«Да-да, дорогая Тея, какая же ты первоклассная лгунья. Ты ведь уже сегодня пускала слюни на него, пока стояла перед ним на коленях. Нет чувств? А как ты тогда объяснишь все то, что с тобой происходит, когда он появляется?»

– Ты так в этом уверена? – спрашивает, упираясь в мои глаза своим экстрасенсорным взглядом.

– Да. И вообще, почему мы пришли к этому разговору? Лучше расскажи, как твои дела? Как работа? Тебе нравится? – переключаю внимание на Эви, стараясь отключиться хотя бы на некоторое время от мыслей о Хантере.

– Нравится? Тея, я в восторге от того, что я делаю. Может быть, это странно, но находясь рядом с этими малышами, я чувствую рядом с собой тепло Диаза, как будто он там, рядом, жив, – рассказывает Эви, а я замечаю, как в ее глазах появляется блеск. – Каждый раз, когда я провожу время с ними на улице, поднимаю взгляд в небо, представляю его улыбающееся лицо и думаю, что он гордился бы мной и тем, что я продолжаю жить за нас двоих.

– Эви, я так рада, что ты нашла то, что позволяет тебе жить дальше, – говорю и, поднявшись со стула, подхожу к ней. Крепко обнимаю ее, прислоняясь своей щекой к ее голове.

– Так, Снежинка, ты ведь, наверное, ничего не ела весь день, – она отстраняется, смахивая пальцами слезы.

– Вообще-то, мистер Паркер приготовил нереально вкусные булочки. Так что мой желудок, если бы был человеком, упал бы перед ним на колени, – отвечаю, поглаживая свой живот, наполненный углеводами.

Приблизительно до десяти я нахожусь в компании Эви и вернувшегося мистера Паркера. Мы общаемся на различные темы, смеемся и едим приготовленную вместе лазанью. Эти часы кажутся секундами – настолько уютно и тепло находиться с ними. Когда я понимаю, что мне пора бы отправиться домой, я вызываю такси под возмущения Эви, которая уговаривает меня остаться. Но, услышав, что дома меня кое-кто ждет, она все-таки отпускает меня, с условием, что я еще приду.

Подъехав к дому, я поднимаюсь с помощью лифта на пятнадцатый этаж и открываю двери своей новой квартиры, которую сняла на несколько месяцев.

Переступаю порог и, стянув с ног туфли, ставлю их рядом с кроссовками Хантера, которые по какой-то причине стоят на полке, а не валяются в ближайшем мусорном баке.