Илиннарэ

– Науро, успокойся!! Это не насмерть! Станет обычной, если повезет – даже не совсем идиоткой…

– …Ебанулись, что ли?!

– …Ух, Тень твоя!

– …Тень – вместе, психи! Держите ее, не бейте! Мама, так дела не делают. Перерешай. Я требую!

– Второй ультиматум за три дня? Не много?

– Третий будет… в шею. А ты слабая сейчас. Прошу, перерешай!

– Хорошо! Что? Ты? Предлагаешь? Отпустить ее? Одного раза тебе не хватило? Я знаю твои кошмары, девочка!

– Знаешь – вот и молчи. Гватрен?.. пустите ее… Гватрен, ты можешь Лайхэ здесь закрыть? В этой квартире? Как тогда нам на игре делала, помнишь?

– Хх… да пусти ты! Bl?dmann… Айра, в квартире – нет. Слишком сильно бьет, я растрачусь держать. Илин, а вообще она дело говорит. Если весь дом закрыть, и кусок двора – давление будет терпимое.

– Терпимое… И что дальше? Сколько ей тут сидеть – всю жизнь?

– Там посмотрим. Придумаем что-нибудь. Все лучше, чем выжигать. Ну? Ich beginne[21 - я начинаю? (нем)]?

– Погоди, дура! Сейчас закроешь тут… всех этих. Дети мои, слушаем сюда! У вас три минуты, чтобы смыться отсюда и забыть дорогу обратно. Навсегда забыть, поняли? И меня, и ее – тоже. Мы вам приснились… нет, лучше – под кислотой приглючились. Хорошая такая, кислота, добрая… синяя с зеленым… Слушайте, почему вы еще здесь?! Мне что, отпустить Нюшу на минутку? Кошмариков захотелось? Гуля, кстати, а что ты видела?

– Что Солнце погасло. Много болтаешь, Илин. Пипл, реально, скипайте[22 - скипать (от англ. «to skip») – уходить, убегать (хип.)] отсюда. Я обещаю, Аньку мы не тронем. Айра, объяснишь все Даньке, wir haben keine Zeit. Alles, im laufschritt, marsch! Marsch!![23 - у нас нет времени. Все, бегом – марш! Живо! (нем)]

Снаружи творился бедлам. Перепуганные жители дома в спешке эвакуировались, по лестницам сыпались толстые тетки в халатах, волокли орущих детей и какие-то сумки, оступаясь и сталкиваясь в мечущемся свете мобильников. Внизу в тесном дворе человек тридцать одновременно кричали в те же мобильники, кругами носились дети постарше, перепуганные собаки срывали злобу на одинокой несчастной кошке, насмерть вцепившейся в хозяйку. С улицы через подворотню лезли любопытные – посмотреть, что горит и кого зарезали – и тут же втягивались в общий водоворот. Ни пожарные, ни менты пока не объявились – и к лучшему, пожалуй. Без них было тесно.

Даньку оттерли от остальных еще в подъезде, он даже не пытался сопротивляться. Кое-как выбрался наружу, протолкался через толпу, нашел местечко у противоположной стены, отдышался – и только тогда обернулся.

Дом, с виду, почти не пострадал. Ну, повылетали кое-где стекла, осыпалась штукатурка, обрушилась одна водосточная труба… Мелочи. Видали и похуже.

А вот люди – это да-а! Такой паники Данька в жизни не видел, даже во время тех семибалльных, когда в школе стена треснула. Как они еще из окон не повыпрыгивали! Хотя если им приглючилось так же, как ему… да еще всем разом… Тогда это не паника, по сравнению с тем, что могло быть. Как она сказала? «Неконтролируемый выброс охеренного радиуса»? Это что, во всем районе сейчас такое??

В кармане загавкало. Данька поспешно вытащил телефон, скрючился и зажал уши чуть ли не пятками, пытаясь что-нибудь разобрать.

– Братишка, ты где?.. Мы у собора на перекрестке… Тут тоже дурдом… Где ты?.. Во дворе?!.. Псих, мотай оттуда, там сейчас такое начнется!!.. Что ты «хочешь посмотреть»?.. Дурак, ты ничего не увидишь, просто все ломанутся от этого дома, как будто он сейчас рухнет!! Беги, идиот!..

Неподалеку взвизгнул один голос, за ним другой, третий… потом толпа дрогнула – и началась, наконец, долгожданная Настоящая Паника.

6

Телефон остался во вчерашнем кошмаре, где-то в слое грязи и растоптанных вещей. Даник, может, и поискал бы – хоть симку вытащить! – но двор кругом обмотали своими ленточками менты, у подворотни торчал постовой, и никакие объяснения и жалобы его не тронули. Предстояло теперь жить без связи.

Хуже всего было то, что с симкой пропали все номера. Часть можно было восстановить – вытрясти из Машки, к примеру – но многие были «личными» и распространялись в очень узком кругу. Айрин, в том числе. Данька даже не был уверен, что он есть у Айки или Доброго Уха; его наверняка знала Тень – но где ее теперь искать? Через Мэлориан? А ее как найти? Замкнутый круг.

Вот если бы маме дозвониться… только где она сейчас…

Ладно, начнем с Машки.

Заявившись к ней без предупреждения, Даник с трудом отбился от града вопросов, выпросил возможность посидеть на городском телефоне, набрал Айку – и получил удар под дых.

– …Идите вы все нахуй, понял?! Если б я знала – я бы вас из квартиры ссаными тряпками погнала! Два лимона проебали в жопу! Ёбаные волшебницы! Не звони мне больше, понял?! Позвонишь – я тебя ментам сдам, за растление малолетних! У меня у предков связи крутые!..

Когда прошел ступор, Данька попробовал позвонить Уху. Телефон оказался выключен.

Мэлкиного номера Машка не знала. У Таньки – отчаянная попытка – тоже было выключено.

– Да не расстраивайся, – успокаивала рыжая чуть не плачущего Даньку. – Или они тебе сами позвонят… ну, найдут так… или пересечешься где-нибудь. Мир тесен, прослойка узкая, не потеряетесь! Во, кстати, тут в тяпницу будет квартирник Мартиэли – пойдем? Там все ваши точно будут! Кого-нибудь спросишь, а там по цепочке…

Никого из знакомых на квартирнике не оказалось, сплошь «поколение девяностых», с нынешней ролевой молодежью дел почти не имевшее. Зато первым, что Данька там увидел, был мгновенно узнанный серый берет с розовым помпоном на вешалке в прихожей.

В перерыве он подсел к владелице берета познакомиться, был узнан, обулыблен и принят благосклонно.

Неделю спустя они вдвоем прогулялись в Удельном парке.

В один из следующих дней Данька на работе внаглую сошел с маршрута, встретил Дашу у школы и проводил до дома.

На Рождество он пришел к ней в гости, родителям решительно не понравился – но это уже ничего не могло изменить.

На Новый Год она подарила ему новый телефон. С новым номером.

К марту он попытался вспомнить, когда в последний раз был у Машки – и не сумел. Тусовка утекала из памяти так стремительно, будто Тень поставила свою таинственную завесу прямо поперек Данькиной головы.

А пару дней спустя, глубокой ночью, рыжая вдруг позвонила сама. Сказала, что узнала номер у Ирочки, коллеги Даньки по конторе. Проболтали с ней больше часа, договорились назавтра созвониться и встретиться – но больше уже никогда не встречались и не перезванивались.

Братец Айра так и не объявился.

Добрый Ух, по долетевшим год спустя слухам, ушел сначала в хиппи, а потом в анимэшники.

Танька исчезла.

Тень растворилась.

Нюшера пропала.

Первая жизнь кончилась.

II

1

Но ты заходи.

    К. Арбенин

Данька проснулся от непривычных звуков. Неподалеку от него что-то скрипело, шлепало и тихо сопело – будто большая собака устраивалась спать на кресле.

«Женя, что ли?.. А я тогда где?..»