Зооград

Зооград
Ник Никсон

В Зоограде люди и осознанные животные живут вместе.Выпускница Академии, молодая амбициозная кенгуру поступает на службу в полицию, где ей совсем не рады. Вместе с опытным сыщиком, ненавидящим говорящих зверей, она берется за расследование рядового, на первый взгляд, убийства. Расследование приводит к шокирующим выводам, в которые никто не верит. Кенгуру решает выяснить правду любой ценой. Ей придется поставить на кон не только свою жизнь и карьеру, но и фундаментальные основы всего Зоограда.

Зооград

Ник Никсон

© Ник Никсон, 2022

ISBN 978-5-0056-6601-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Я держала Волжанина за руку и смотрела в его бледное лицо. Повязка на животе пропиталась кровью. Он умирал. Я велела водителю скорой поворачивать к Башням. Остались считанные минуты, пока сознание напарника еще можно спасти.

Глава 1

Один месяц назад.

Я смотрела в окно такси, мимо, сливаясь в сплошную серую полосу, проносились здания и автомобили. Я плохо различаю очертания объектов вдали и порой не замечаю их, пока они не начнут двигаться. У многих биовидов зрение еще хуже: псовые, к примеру, видят ограниченный ареал оттенков – для них установили отдельный светофор; медведи страдают страшной близорукостью и вынуждены носить очки с толстыми линзами. У меня монокулярное полноцветное зрение, я вижу одновременно происходящее впереди, с боков и сзади. Первое время было трудно – у меня постоянно кружилась голова. А вот слух у меня поистине уникальный. Длинные уши, подобно локаторам, поворачиваются на триста шестьдесят градусов, точно определяя расстояние до источника звука, и в какой-то степени намерения того, кто его издает. Рассказывать бесполезно, пока не ощутишь – не поймешь.

И да, я кенгуру.

Кабан за рулем звонко хлюпал челюстями, дожевывая остатки тыквенных семечек. Из его пасти доносилось такое буйство ароматов, что человек на моем месте не выдержал бы и минуты. Как хорошо, что у травоядных крепкие желудки.

Мы остановились на светофоре пропустить пешеходов. Копытный – обычный спальный район Зоограда, население примерно поровну распределено между людьми и альтервидами. Если не брать во внимание гнилые районы на отшибе города, где человек появляется также редко как дождь в прериях, и богатый центр, населенный двуногими миллионерами, Копытный словно сошел с баннера социальной рекламы: папа – шимпанзе, мама – человек, детишки – кошка и тушканчик. Все сидят за одним столом, на тарелках соседствуют трава, мясо и дохлые кузнечики, морды у всех сытые, довольные. Надпись на фоне гласит: «Разная длина хвоста? Зато равные права!». Сюжеты на баннерах различались, как и лозунги: «у равноправия нет дурного запаха»; «Копыто тоже может быть теплым». Главное оставалось неизменным – посыл о том, что общество Зоограда избавилось от предрассудков прошлого, и каждый гражданин вне зависимости от цвета шерсти может чувствовать себя в городе свободным и счастливым.

Водитель выругался на замешкавшихся пешеходов и потянул на себя скрипучий рычаг – автомобиль тронулся. С помощью четырех таких рычагов, с которыми его короткие ножки соединялись копытными захватами, автомобиль разгонялся, поворачивал и тормозил. Существовало множество конфигураций управления транспортом для самых разных альтервидов. Я однажды видела за рулем огромного мусоровоза сову. Есть конфигурация и для кенгуру, но я предпочитаю передвигаться на своих двоих.

Сегодня случай исключительный, мне не хотелось отвлекаться ни на что вокруг, поэтому я выбрала такси.

– Закуски? – предложил водитель. – Входит в стоимость перевозки.

Осознанные альтервиды общаются между собой с помощью речевых имплантов. Небольшие приборчики состоят из двух электродов, встроенных в мозг, дешифратора и динамика.

Я не успела ответить, как из двери откинулась железная миска. Внутри лежали вяленые мясные палочки.

– Ох, ты ж лохматая посудина, – выругался кабан. – Не то отделение открылось.

Миска с мясом спряталась обратно.

– Сейчас найду, где солома хранится. Сменщик, дегрод, все кнопки перепутал.

– Не надо, спасибо. Я не голодна.

От нахлынувшего на меня волнения в пасть не полезла бы самая душистая травинка.

Какое-то время мы ехали молча.

– Центр…, – протянул водитель с тоской, когда за окном показались высоченные небоскребы. – Тридцать лет за баранкой, знаю здесь каждый закуток и яму. Я любил этот район, а сейчас терпеть не могу. Кстати, вон за тем поворотом на улице Кривых клыков меня сердечный приступ схватил. Еду, значит, бац, боль в груди, туман перед глазами, снес отбойник. Еле до Башен довезли. Вообще, у меня контракт был на гиену, но досталось то, что досталось, – он недовольно хрюкнул и расхохотался. – А, знаете, еще умора, хотите, расскажу?

Хотела бы я ответить «нет», но он меня не услышит.

– Я раньше только людей возил, животин не брал. Ах да, правильно говорить – альтервидов. Не привык еще, первый год в кабане. А почему не возил, спросите? Из-за вони. Ох, знал бы я тогда, какие люди на самом деле вонючие… Думал, животины от злости брешили, что людской пот хуже дохлой кошки смердит. А, оказалось, это еще комплимент. Я в свою старую машину заглянуть теперь не могу – желудок выворачивает. Уж лучше возить измазанную в навозе свинью, чем двуногого.

Все близкородственные виды пахнут приятно. Я спокойно отношусь к запаху навоза травоядных, хотя, когда была человеком, прикрывала нос, проходя мимо кучи на тротуаре. Зато теперь не переношу запах волков и собак. Это уже защитный инстинкт. Природа завещала: чувствуешь аромат опасности, беги без оглядки. И да, человек пахнет неприятно, но что поделаешь…, и вообще в современных правилах этикета запахи принято не замечать, чтобы никого не оскорбить.

Кабан испустил газы.

– Прошу прощения, желудок сегодня раздуделся.

– Не стоит извиняться.

Воспитание – дело хорошее, но против физиологии не попрешь. Матушка-природа наградила человека не только высшим интеллектом, но и возможностью управлять мышцами своей задницы, а это полезное свойство присуще далеко не всем. Почему-то о таком пикантном нюансе забывают предупредить перед подписанием контракта на подселение.

– А я вас сразу узнал. Вы Ариадна Флотов. В жизни вы намного…, – он запнулся, осознав, что штамп «красивая» в моем случае звучит глупо. – Не волнуйтесь, поездка за мой счёт.

Он победно хрюкнул. Я вежливо кивнула и поблагодарила.

Лучше бы добиралась сама…

– Мы все гордимся вами.

– Я ж ничего не сделала…

– Помните, как они говорили: Приходите в Башни, мы подарим вам свободу! «Раздолье в море и в облаках». Тьфу…, – кабан перестарался и забрызгал слюнями лобовое стекло. – Етить ты кривое рыло… Никак не привыкну. Так о чем это я… А-аа, про деверя моего рассказывал. Он лось, поэт, интеллигентнейший мужик, слово плохое никому за обе жизни не сказал. Пришел он как-то в бар отметить день подселения писателя-коллеги, а там двуногий за соседним столиком нажрался и стал к ним приставать, ну, рассказывать про свою высшую ступень развития, как они любят… А деверь мой, чтоб вы понимали, после подселения рога срезал, а на кончики надел хромированные насадки, чтоб никого случайно не покалечить. Ну, этот синяк запнулся и полетел прямо на них. Копы приехали и, конечно, обвинили моего деверя в небезопасном поведении, якобы он специально насадил этого двуногого жопой на рога… Деверю штраф впаяли, заставили трижды в год шерсть в казну сдавать. Он пытался все объяснить, а судья не стал даже слушать свидетелей. У них же двуногий всегда безгрешен по определению.

– Ваше суждение ошибочно. Согласно полицейской статистике, альтервиды совершают меньше преступлений, чем люди, что обусловлено так называемым эффектом второй жизни. Доказано, что подселение положительно влияет на поведение, повышает ответственность перед обществом и собственным будущим.

Кабан какое-то время молчал, изредка недовольно похрюкивая, сухо произнес:

– Выходит, брешут про тебя. Не будешь ты нас защищать…

– Я буду защищать закон.

– Закон…, – повторил кабан и громко хрюкнул. – Всё двуногим, а нам капусту тухлую…

Это строчка из гимна запрещенной фашистской организации «Боевые морковки».

Этот таксист в бытность человека наверняка был таким же непримиримым к альтервидам, как и к людям сейчас. Никакое подселение не исправит дрянной характер.

Проезжая мимо памятника Олесю Дубкову, кабан притормозил и демонстративно повернул рыло в сторону бетонной коалы, обращая на нее мое внимание. Я сделал вид, что не заметила это.

Первые осознанные альтервиды столкнулись с полным нежеланием людей принимать их как равных. Хотя осознанные и не являлись животными в привычном понимании – сознание было у них человеческое – их внешний вид вызывал отторжение не только у посторонних людей, но и близких. Представьте, что ваши родные вдруг заговорили устами макаки или ежика.

Первому поколению альтервидов пришлось несладко. Брали их только на тяжелую физическую работу, поэтому видовой перекос заметно сместился в сторону крупных парнокопытных. В те дремучие годы появились первые правозащитные организации, поставившие цель ассимилировать осознанных альтервидов в обществе. Начали, как водится, с терминологии. Первый закон, который удалось принять, устанавливал новое понятие – «Осознанный биовид», оно включало в себя всех представителей живой фауны, имевших человеческое сознание. Уже позднее для удобства ввели понятие альтервида – все, кроме человека. По новому закону все осознанные имели равные права на труд, брак и наследство, – последнее будет со временем пересмотрено. Немалую роль в продвижении закона сыграл Казбек Баки-Баки. Будучи мэром Зоограда, он был одним из самых ярых противников осознанных альтервидов, считая их разрушителями многовековых устоев и главной угрозой обществу. Однако своего настоящего врага – обжорство – тучный мэр долгое время не замечал. Умирать от сахарного диабета Казбеку не хотелось и он согласился на подселение в выхухоля – других свободных болванок в наличии не было. Очнувшись в новом теле, Баки-Баки быстро осознал, что никому не нужен: в шикарный особняк его не пустили, охрана на приказы выхухоля не реагировала, а бывшая жена и вовсе лишила всего наследства. Однако женщина все же сжалилась над мужем – все-таки между ними были настоящие чувства – и купила ему одну сотку земли в лесу далеко за городом. На огороженной территории выкопали туннели и свезли туда всех червяков и насекомых, найденных в магазинах для рыбаков – любимое лакомство выхухолей. Баки-Баки такой щедрости от жены не оценил и впал в депрессию. Правозащитники нашли его в мусорном баке рядом с дорогим рестораном Зоограда после жалоб соседей на пьяную крысу, мешающую спать. Тут-то и пригодилось очень полезная черта бывшего мэра – умение устанавливать связи. Баки-Баки за свою долгую политическую карьеру нажил немало друзей и врагов, имел компромат на многих современных деятелей, что в итоге и послужило причиной перемены мнений альтерфобов в парламенте города. Исторический закон приняли с перевесом в один голос. Баки-Баки не успел искупаться в лаврах – он вскоре умер от несварения желудка, пытаясь съесть свиной стейк.