Зооград

– Тоже.

– А дети?

– В каком смысле? – Муравьед фыркнул. – А-аа… Ты думаешь его жена могла со стариком развлекаться?

– Все версии имеют право на жизнь, пока не опровергнуты.

– Без доказательств это фантазии, а не версии.

– Они дают почву для размышлений.

На экране монитора появилось изображение Шустова и его семьи.

– Без согласия родителей проверить детей нельзя, – сказал Валера. – А родители его точно не дадут.

– Если доказать связь жены Шустова с Рудельсоном – будет судебный ордер.

– Ладно, если они связаны, пусть они хоть отец и сын, что это даст?

Я посмотрела на фото миллиардера – худющий старик с хитрыми глазами, кричащими, что любит он только себя.

– Зачем ему такой риск, как подселение в человека, если можно выбрать любую болванку? – произнесла я, и меня осенило, – Был бы он в теле тигра, должен был бы поделиться с детьми… Покажи закон о наследстве.

Муравьед вывел на экран текст закона. Быстро пролистал.

– Вот, – сказала я. – При наследовании имущества альтервидом двадцать процентов переходит его ближайшим родственникам, а на остаток накладывается запрет на отчуждение без согласия остальных, – я дочитала и добавила. – Эти поправки внесли, чтобы предупредить развитие…

– Деградации, – Муравьед повторил за мной. – Хм…

Одним из самых неприятных побочных эффектов подселения является деградация – угасание сознания. Осознанный альтервид постепенно теряет способность разумно мыслить и управлять телом, превращаясь в овощ. В зависимости от вида, этот процесс может быть медленнее или быстрее, но он неизбежен, если не принимать ежедневно Дегрокс. Лекарство помогает не всем, бывают случаи, когда оно бесполезно. По этой причине считалось невозможным подселение в человека – деградация происходила мгновенно.

– Если Рудельсон перенес сознание в человека, эти поправки на него не распространяются, и он получает все наследство, а его детишки – ничего, – закончил мою мысль Валера.

– Если подселение в человека было на самом деле…, – уточнила я. – Рудельсон очень любит жизнь и особенно свои деньги, он готовился к этому давно. Такую аферу можно провернуть только с очень доверительным партнером. Мальчик с улицы – не подойдет.

– Передам информацию Косинскому и Ведич, которые ведут это дело, пусть копают дальше. А ты молодец. Мыслишь, как настоящий сыщик.

Мне было отрадно это услышать.

– Тебе уже дали напарника? – спросил муравьед.

– Я думала, слухи здесь быстро расходятся.

– Мы общаемся с сыщиками только по работе. Но для тебя – исключение. Если надо, где камеры просмотреть без ордера, отследить кого-нибудь, документы какие нарыть – обращайся. Все запросы от тебя вне очереди.

– Это здорово, но мне пока не дали ни одного дела.

– Хмелецкий…, – Валера вздохнул. – Осторожничает. Он не любит перемены, хочет, чтобы все в его болоте оставалось стабильным. Но ничего, смирится с неизбежным. Говорят, бронь на болванку медведя оформил, с его-то пенсией можно себе позволить по двадцать кило свежего мяса в день. Так кто у тебя напарник? Егорова, поди.

– Игорь Волжанин.

Муравьед поперхнулся – из ноздрей вылетели дохлые термиты.

– Волжанин?

Он нервно рассмеялся через речевой модуль. Сам муравьед издал истошный визг.

– А что?

– Он альтерфоб. Зачем Хмелецкий отдал тебя ему?

Вопрос был адресован в пустоту.

– Я привыкла к трудностям. Если нужно будет работать с таким человеком – буду работать. Для меня главное – раскрывать дела, остальное вторично.

Валера долго и пристально на меня смотрел своими крохотными, словно пуговками, глазами.

– Надеюсь, ты не растеряешь это.

Он протянул мне лапу. Я коснулась ее своей.

– Так что там с отчетом для Волжанина? – спросила я.

– Нет никакого отчета. Я звонил напомнить этому нехорошему человеку о его долге. Когда ты взяла трубку, выдумал отчет, чтобы не объяснять.

– О каком долге речь?

– За месяц до моей смерти Игореша занимал у меня пять тысяч и до сих пор не вернул. Не бог весть какие деньги, но банка термитов стоит триста, а мне таких десять штук в неделю требуется. Ползарплаты на еду уходит, остальное на аренду конуры и Дегрокс. С такими расходами в жизнь не накоплю на немецкую овчарку.

– Почему именно овчарку?

– Только их берут в оперативные группы. Лучше наркош за задницу цапать, чем жрать муравьев и пялиться в эти экраны. Ладно, не буду тебя задерживать.

– Приятно было познакомиться.

– Будь с Волжаниным осторожна. Он скользкий тип.

Я спустилась на третий этаж, встретила в коридоре запыхавшегося полковника Хмелецкого.

– Где Волжанин? – спросил он сходу.

– Я его сегодня не видела.

– Найди его и срочно езжайте в Дергалово. Там убийство.

Я чуть не подпрыгнула от радости. Радоваться чужой смерти нельзя, но это же мое первое дело! Я так этого ждала!

– Так точно! – сказала я максимально сдержанно.