Жемчужина его жизни

Сегодня у него были наполеоновские планы. Неожиданные каникулы скоро заканчивались, нужно было успеть многое сделать.

Так, они договорились с ребятами пойти в лес на шашлыки, к их обычному месту возле озера. Летом здесь можно было купаться, а зимой – кататься на лыжах. В такую погоду как сейчас, осенью и весной, они просто собирались там поболтать, поиграть в карты, пострелять по бутылкам.

Антон давно уже не встречался с ребятами. Он жил в другом городе и к деду приезжал только летом на месяц или того меньше. Если отец находил билеты в санаторий или отправлял их с матерью на море, Антон жил у деда только две недели.

И сегодня он предвкушал весёлые посиделки. Тем более что девочка, которую вчера встретил, согласилась составить компанию.

– Долго будешь валяться? – сурово поинтересовался дед, встав в проеме двери.

– Да встаю уже, встаю, – лениво потянулся Антон.

– Даю тебе пять секунд.

– Даже в армии вроде бы больше дают?

Дед хмыкнул, а Антон не стал больше пререкаться, поторопившись встать и натянуть домашний спортивный костюм.

На кухонном столе его ожидаемо встретил черный горячий чай с лимоном и бутерброд с маслом и сыром, приготовленный дедом. Антон улыбнулся: годы идут, а привычки остаются.

От чашки тонкой струйкой поднимался еле видный парок, и Антон сразу потянулся к чаю.

Стоя, сделал большой глоток, обжёгся, пожалел, что так много отхлебнул, поставил ее на стол, разлив воду по белой в цветочках скатерти.

Дед за столом и листал газету «Аргументы и факты», на которой при желании даже из коридора можно было прочесть заголовки статей.

Только Антон сел на табурет, дед сразу отложил газету, которая временами служила ему защитным забором от окружающих, и облокотился на дерево стола.

«Будет разговор», – догадался молодой человек.

– Антон, хорошо ли ты представляешь себе свое будущее?

– С чего такие философские вопросы с утра пораньше?

– Даже если тебя разбудят среди ночи, ты должен знать ответ на этот вопрос.

Антон, помолчав, ответил:

– Ну да, представляю.

– Можно поинтересоваться, что это?

Дед смотрел на него цепким взглядом поверх очков. От этого его взгляда подчиненные на ракетном крейсере «Дзержинский» и подводной лодке К-113 чувствовали, как по позвонкам ползет противный холодок.

– Ну как же. Стихи буду писать. Я это умею, – усмехнулся в чашку чая, всколыхнув парок.

– Надо же, какие откровения с утра пораньше от собственного внука! – поддержал ухмылку дед, ехидно всплеснул руками.

– А почему бы нет? Могу прочесть, если хотите, сударь!

– Отчего же, хочу, очень любопытно, – в глазах у деда заиграли хитринки.

– Запомни же ныне ты слово мое: Воителю слава – отрада; Победой прославлено имя твое; Твой щит на вратах Цареграда; И волны и суша покорны тебе; Завидует недруг столь дивной… – дурачась, Антон патетично продекламировал Пушкинскую «Песнь о Вещем Олеге».

– …судьбе. М-м-м, неплохо. Только напоминает что-то…

Антон с аппетитом откусил бутерброд. Раз, второй, улыбнулся забитым булкой ртом – мол, не могу ничего внятного добавить!

– И всё-таки, Антон, я хочу тебе напомнить. Мужчина должен стремиться вперёд, работать над собой и не поддаваться внешнему влиянию. Что бы ты ни решил: работать в МИДе или нет, стать кем-то, – связи с дворовыми девчонками тебе в этом не помогут. Я даже больше скажу: они тебе помешают.

Антон сделал изумленное лицо.

– Дед, да перестань ты, а?

– Ты думаешь, что все это ерунда? Я сейчас говорю не как человек с медалями, а как твой собственный дед. Который желает добра и хочет, чтобы ты сделал карьеру.

Антон нахмурился.

– Да с чего ты вообще завёл этот разговор?

– Я жизнь, наверное, больше повидал. Потому и говорю тебе. Никаких девочек со двора. Мать там, в Москве, уже невесту нашла. Так что дурить здесь я не позволю.

– Дед, перестань. Ни с кем я здесь не дурю. Не с кем тут дурить, понимаешь? Я уже через три недели уеду.

Молодой человек завелся. Снова эти разговоры о будущем!

– Ты меня понял, – проскрежетал Гордеев.

Поставив точку в этом странном разговоре, дед вышел из кухни.

Скоро начнется его обычный будний день.

Антон же посмотрел на часы и чуть не застонал: по его мнению, утро только начиналось, времени до встречи с Фаридой было очень много, и до этого надо как-то себя занять.

При воспоминании о ее маленькой ладошке в его руке, Антон улыбнулся и потянулся как кот. По его телу прошла теплая волна нежности. Эта девочка волновала его, будоражила, а ее природная хрупкость и скромность добавляла очарования.

Только вспомнив о тоненькой оголенной шее, на которой крутились кудряшками выбившиеся из кос короткие темные прядки, Антона затопило странное чувство, до этого времени не виданное им, а между пальцев едва ли искры не посыпались – так захотелось к ней прикоснуться.

Фарида казалась ему такой же тоненькой и маленькой, как гвоздики в её руке. Чуть надавить сильнее – и сломается стан, переломится стебель, осыплются листочки хрупкого цветка.

Когда был маленьким (Антон это почему-то хорошо помнил), он очень не хотел идти в детский сад. Сначала всю дорогу шел как примерный гражданин и радовал своей покладистостью мать. Но стоило им дойти до забора, бросался в слезы. Крупные соленые капли текли и текли по щекам, даже в уши попадало, отчего было холодно и немного щекотно.

Мать добегала до отдельного крыльца малышовой группы, распахивала тяжелую, обитую дерматином дверь, вручала кричащий на одной ноте куль, иначе Антона-маленького назвать было нельзя, воспитательнице и поспешно уходила. Тот не мог успокоиться еще долго.

Воевали с ним тогда всем миром. Даже отец, отложив свои государственной важности дела, однажды взял сына за руку и повел, важно шагая, в садик. Всю дорогу они разговаривали. Антон крепко держал отца, поправлял упавшую на лоб белую панаму и выглядел в коротких шортах вполне себе крепеньким мужчиной, не способным на истерики. Отец улыбался прохожим, знакомым по дому, и хехекал себе под нос.

Но только дошли до забора – как все, ребенок ударился в слезы и никакие увещевания, окрики и даже слабый незлой подзатыльник не смогли привести его в чувство.

На крик выбежала молодая нянечка. Мигом оценив обстановку, она вытащила из фартука что-то маленькое и помахала предметом перед носом Антона. Тот заинтересовался.