Тесная связь

– Ты точно ничего не хочешь добавить? – вкрадчиво осведомился Лекс. – И почему у меня такое чувство, что ты хочешь сказать еще что-то? «Может, она все-таки расскажет о себе в ответ на откровенность?»

– Мне жаль. Больше я ничего не могу добавить. «Он что-то подозревает».

Лекс поднял вверх ладони, признавая свое поражение. Ника с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься при нем.

– Хорошо, как скажешь. Уже ушел.

Лекс накинул куртку и обулся, потом с досадой сказал:

– Фото на столе. Принеси, пожалуйста.

Ника вернулась на кухню и быстро сделала снимок на камеру своего смартфона. Отнесла фото Лексу.

– Спокойно ночи, – редактор кивнул выглянувшей Насте, слегка наклонил голову в сторону Ники и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Спустя минуту девушки услышали звук отъезжающего автомобиля.

– Долго вы говорили, – заметила Настя. – У вас что, конфетно-букетный период?

– Не говори ерунды, – срывающимся голосом ответила Ника, пятясь к ванной. – Он просто друг. Я завтра поеду домой. Настя, спасибо тебе огромное, что приютила. Но уже пора бы оставить тебя в покое. Я слишком шумный сосед.

– Да ладно, – растерянно проговорила Настя, глядя на маневры подруги. – Я уже и привыкла, веселее с тобой.

Ника закрылась в ванной, включила воду, открыла фото Саши и опустилась на холодную плитку, мрачно-серую, как вся ее жизнь. Хотелось оказаться на обрыве и кричать в пустоту, срывая голос, не сдерживать боль, рвущуюся наружу и медленно сводящую с ума. Саша, милая девочка, тебе было только семнадцать. Могла ли ты знать, уходя на встречу с учителями, что больше не вернешься в свой дом к родителям, больше не будет твой отец негодовать, узнав возраст твоего парня, а этот парень больше не сможет спрятать тебя за своей спиной. Что тебя заберут уроды, которые сначала будут издеваться над тобой, потом грубо изнасилуют и оборвут твою короткую жизнь битой рядом со старым сараем. В котором затаились такие же девочки, как и ты, боясь пикнуть, чтобы не стать следующими.

Ника сжала зубы на запястье, чтобы не завыть. Потекла кровь, пачкая одежду и пол. Качалась из стороны в сторону, тихонько скуля. Потом взяла себя в руки, вытерла разводы, застирала пятна и осторожно пробралась к себе в комнату.

«Мне пора в психушку. Я определенно не в норме».

12

Ника пришла на работу, когда в типографии еще никого не было. Охранник удивился:

– Рано вы. Ника, вас вчера старушка искала.

– О нет, – простонала Ника. – Анна Сергеевна. Совсем из головы вылетело.

Быстро переоделась и запустила компьютер. Открыла фотографию Ромы. Посмотрела. Еще раз посмотрела. Ладно, пусть так останется, всем же понравилось. Просмотрела текст, подправила поля и скинула все Роману, написав последние напутствия. Позвонила несколько раз парикмахеру. Она ответила после третьего звонка:

– Ника, ты время видела??

– Оль, ну очень надо, – молящим тоном попросила Ника. – Сегодня. Желательно сейчас.

– Семь утра. У тебя нет столько денег, чтобы я пришла на работу сейчас, – язвительно ответила парикмахер. – Что там, совсем все плохо?

– Угу, – несчастно отозвалась Ника.

– Ладно. Через час приходи.

– Ника, ты уже здесь? – услышав голос директора, Ника быстро нажала отбой.

Директор заглянул в кабинет. Увидев Нику, расплылся в улыбке и вошел, держа в руке бумажный стаканчик и пакет.

– Ты так рано, не спится? Вот, держи, это тебе завтрак. Если хочешь, можем выйти куда-нибудь, в кафе, например?

Директор уложил свои подарки на стол и ждал ответа, не сводя с Ники взгляда.

«Он что, не видит, какое я чучело сегодня?» – со злостью подумала Ника.

– Дмитрий Борисович, спасибо, я откажусь. Пришла пораньше, потому как работы много. Я не голодная, вы можете забрать пакет.

Дмитрий Борисович плотно сжал и без того узкие губы и на его челюсти заиграли желваки. Ника моргнула. Дмитрий Борисович доброжелательно улыбался.

– Оставь. Если работы много, поешь на месте.

Директор прикрыл за собой дверь, а Ника набрала номер своего психолога записалась на прием. Посмотрела на часы и сбежала в парикмахерскую.

Оля, ее парикмахер, изумленно разглядывала прическу Ники.

– И кто тебя так?

– Индейцы, – пробормотала Ника, усаживаясь в кресло. – Пытались снять скальп. Можешь что-нибудь сделать?

– Блин, Ника. Сколько можно? Я, по-твоему, владею магией и имею заколдованные ножницы? Что здесь можно сделать? Хотя, – Оля вздохнула и взяла в руки машинку, – могу побрить.

– Нет! – вскричала Ника, вскакивая с кресла. – Ну подравняй хоть немного. Пусть разная длина будет, я не против.

– Что опять стряслось? – парикмахер щелкала ножницами, иногда бросая взгляды на Нику. – Очередной приступ паники?

– Нет, просто мешали очень. Я хотела сама, собрала в хвост и… А получилось вон как.

– Угу, – ответила Оля. – Все. Теперь жди, когда отрастут. Потом придешь еще раз.

Ника посмотрела в зеркало. Похожа на героя аниме мужского пола. При смерти.

– Оль, ты просто профессионал! Спасибо тебе. Я позже еще зайду, когда отрастут.

Ника расплатилась и вернулась в типографию, столкнувшись в дверях с выходившим Лексом. Он придержал дверь, кивнув на волосы:

– Интересно вышло. Не хватает цвета.

И ушел. Ника подавила глупую улыбку и направилась в зону отдыха. На подходе различила шум и голоса. Кажется, звон бьющегося стекла. Ускорила шаги. Следом несся охранник, который и открыл дверь.

Роман и Степан катались по полу, молотя друг друга всем, что попадалось под руку, орали и ругались. Анна Сергеевна чинно восседала на стуле у стены в огромной широкополой шляпе и одобрительно кивала головой, записывая что-то в блокнот. Ника потеряла дар речи.

– Вы что творите? – заорал охранник, подбегая к ним, и его тут же снесли два тела.

Ника оглядела комнату, разбитое окно и Анну Сергеевну.

– Степа книгу выкинул, – пояснила старушка, кивнув на дыру, в которую задувал холодный ветер.