Город Счастья. Время тьмы

– Правда? – Дина удивилась. – Я не помню.

– Ну что вы можете помнить? Конечно. Да и знать? Ничего! Анфиса сама его тянула. Да, родители старались, но у них там как раз вышел один конфликт… Они, знаете, имели вес, работали в крупной больнице, им отдали целое отделение. Проводили экспериментальные операции. Они занимались нейрохирургией. И вот, что-то пошло не по плану. Операция. А пациент был очень не простой. Случился скандал. Вплоть до того, что родителям Сережи пришлось продать московскую квартиру, машину, уйти из больницы. Такой позор! Всё, на что они могли после этого рассчитывать, это фельдшерами где-то на скорой по деревням в Сибири мотаться. Запои лечить и сифилис.

– Я не знала.

– Ты и не могла знать! Серёже было лет 13-14, когда это произошло. Его к бабушке на пмж и отправили. Так-то он до этого учился в престижной гимназии. Сюда на каникулы ездил. А вот. Все рухнуло. И родители его, потыкались, конечно, в поиске вариантов. А в итоге заключили контракт на пять лет и уехали то ли в Африку, то ли в Индию.

– В Эфиопию, – вспомнила Дина.

– Да, да. Им удалось уехать, что бы раздать долги. Но условия контракта были очень жёсткие. Они вон и на похороны с трудом приехали. Потом деньги – конечно, Таня помогала Анфисе. И посылки, и фрукты, и вещи. Но того будущего, когда мальчик мог выбрать самое лучшее, уже небыло. То есть, Консерватории Чайковского, о которой он мечтал уже не могло быть. Просто потому, что где Питер, а где Ялта. Понимаете? Это не просто. Это дорого. Даже если вообразить, что мальчик талантливый и его возьмут на бюджетное место. Но надо же еще жить, надо питаться, одеваться, ходить в музеи, театры, и прочее.

– Он никогда не говорил, что все так, – задумалась Дина.

– Ну разве с девочкой, которая нравится, об этом говорят? Говорят о победах и о том, какие у неё красивые глазки.

– Да, наверное, – вздохнула Дина.

– Мне кажется в силу своей юности и самонадеянности, Сережа верил, что жизнь обязательно даст ему шанс. И вот этот конкурс, я думаю, он шансом и посчитал. Анфиса рассказывала, что грант на обучение в престижной школе был призом за первое место. Это очень вдохновило Серёжу.

Дина помнила, с каким блеском в глазах он говорил о конкурсе. Как играл по несколько часов утром и вечером без всяких споров с бабушкой.

– Но почему Анфиса Геннадьевна была против?

– Загадка! – Тамара Львовна хлопнула в ладоши перед лицом и уставилась в пустоту. – Я, знаете, Дина, вспоминаю то лето и нахожу, что события шли как-то очень плотно. Понимаете? Конкурс был назначен на 1 августа. Это я помню точно. Первый день. Открытие. А я знаете ли даже не помню был он или нет. И если был, то кто стал победителем? 1 августа стояла адская жара и мы с вашей бабушкой ехали на кладбище хоронить нашу подругу и её внука. Убийцу.

Дина недовольно тряхнула головой. Нет! Это слово никак не могло иметь отношения к Серёже!

Она попыталась выстроить цепочку тех летних дней. Вот они с бабушкой приехали – утро раннего, совсем юнного июня. Еще прохладные улицы залиты солнцем. И даже зябко. Дина помнила, как с трудом тащила чемодан и сумку. Она набила её книжками и жалела, что не ограничилась просто читалкой в телефоне. Но на нем была слабая батарея и приходилось постоянно заряжать.

Дина помнила того, июнького Серёжу, вышедшего в большую светлую кухню, где они с бабушками пили кофе, что бы взбодриться с дороги. А он только проснулся и светлые кудри волос торчали над загорелым лбом. Дина так и застыла с баранкой в руке не понимая откуда явился этот прекрасный загорелый божок на залитой солнцем кухне. Кажется спустился прямиком с небес в мятой футболке и шортах. Блестит глазами и тащит из вазочки сушку, за что получает от Анфисы Геннадьевны по длинным пальцам – "Умойся сначала!"

Головокружительное сладкое лето, которое закончилось так быстро, как заканчиваются летние бархатные ночи – за мгновение наступает рассвет без следа растворяя волшебство.

Но та Дина еще не знала, что волшебство закончится. Что 23 июля они с Серёжей всю ночь будут гулять по набережной. Целоваться в тенях душных сладких акаций и смывать жар с тел в солёных волнах. Дина помнила их рассвет. Как над морем небо стало светлее – нежно сиреневым, потом розовым, а потом выпрыгнуло из воды желтое солнце и они побежали домой, не размыкая рук. И когда Дина пробралась в свою комнату, то бабушка ещё спала, громко похрапывая на диванчике под окном. Через час Дина встанет с тяжелой от недосыпа головой, умоется ледяной водой, которая все равно не поможет прогнать с век сон, оденет футболку и шорты, соберёт волосы в хвост и перекинет через плечо сумку набитую книжками, которые так и не прочитала. Она уедет в Севастополь думая, что вернётся 30, а 1 августа Серёжа будет играть только для неё на огромном концерте. Тогда Дину заботило только платье. Ведь у неё должно быть самое красивое платье и она мучительно соображала где его взять, трясясь в жарком салоне автобуса "Ялта-Севастоль".

Серёжа позвонит 24 вечером. Сказать, что больше не любит её. Что не надо приезжать.

Он убьёт свою бабушку, где-то прошляется ещё сутки, дожидаясь пика бури и упадёт с пирса в штормовое море, что бы навсегда закончить свою жизнь. Глупо и бездарно.

– Я не понимаю, – Дина подняла глаза на собеседницу. – Как это возможно? У него же все шло так хорошо! Разве может быть, что он бы пошёл убивать бабушку, перед концертом от которого зависило будущее?!

– Анфиса была против! Я же говорила! Я слышала, как они ругались после вашего отъезда! Она говорила, что пойдёт и напишет бумагу, что запрещает ему участвовать. Он несовершеннолетний. Ему нужно было её согласие.

– Или матери, – задумчиво произнесла Дина. – Если Анфиса Геннадьевна не оформляла специально опеку над внуком.

В ответ Тамара Львовна только взмахнула руками и замотала головой, от чего пышные волосы пришли в движение. Кажется, она тоже неоднократно вспоминала те дни и старалась найти ответит на вопрос "Почему?"

Глава 8

Наспех выпив утренний кофе и съев бутерброд, Дина отправилась в музыкальную школу. Путь указывал навигатор – город Дина помнила плохо, а он за десять лет сильно расстроился и изменился. Сентябрь стоял по-настоящему бархатный. Очень тёплый, зелёный и совсем не похожий на осень, так что Дина радовалась прогулке шагая по узким улочкам окаймленными кипарисами. Музыкальная школа оказалась небольшим светло-желтым зданием в два этажа за металлическим высоким забором. Но журналистское удостоверение служило ключиком для многих дверей, и двери музыкальной школы города Ялта не стали исключением. – Я пишу статью о вашем городе, о том, как он изменился и какие измения коснулись учреждений детско-юношеского досуга, – Дина улыбалась и директор, полная женщина с белоснежными кудрями, тоже улыбалась. – Да, – подтвердила она, чуть поджимая ярко-красные губы. – Все очень изменилось! Нам сделали ремонт! Фасад! Новые окна! Светлые классы и концертный зал с великолепной акустикой! Дина не любила, когда беседа походила на список лозунгов и поспешила конкретизировать: – Что бы не отнимать ваше время – может, порекомендуете какого-то педагога, который работает в школе много лет? Я бы распросила что и как. И потом прислала бы вам материал для согласования? Директор задумчиво сдвинула ярко прорисованные брови и прошлась по кабинету. – Я в самом деле, сейчас должна уехать, – строго сказала она, посмотрев на круглые часы над столом. – Идемте, я передам вас Ирине Палне. Это наш педагог. Она преподаёт сольфеджио и ведёт воспитательную работу. Они вышли из директорской и направились на второй этаж. Дина с любопытством смотрела по сторонам. Светлые коридоры казались прохладными из-за нежно-голубого цвета стен. Рисунки из нот и портреты композиторов в строгих рамах давали понять, что это место настоящий дом музыки. Директор остановилась у дальнего кабинета и подергала ручку, а затем постучала. Через несколько секунд дверь открылась и Дина увидела круглую черноволосую голову с прямым пробором и удивленные тёмные глаза. – Вот, Ирина Пална, – громко сказала директор. – Журналист. Хочет писать о детях и нашей музыкальной школе. Побеседуйте! Директор быстро распрощалась и ушла, громко цокая по коридору острыми каблуками туфель. Дина улыбнулась Ирине Палне и вошла в маленький кабинет. Здесь стояло пианино, стол, шкаф с бумагами и несколько стульев. – Дина Гладышева, – представилась Дина. – Пишу статью для молодежного издания "Наш голос". – Ирина Пална Гуляй. Педагог и заместитель директора по воспитательной работе, – улыбнулась женщина. Лицо у неё было плоское, скуластое, с маленьким круглым носом и тонкими губами. Одета она была невнятно – черная юбка до середины икры и трикотажная светлая кофточка в мелкий цветочек. Зато в ушах и на шее украшения из крупных полосатых бус. Женщина улыбнулась, проводя пальцами по бусам на шее и указала Дине на стул, приглашая разместиться за небольшим столом. – Чем же я могу вам помочь? – Мне интересно, как дети раскрываются в различных кружках, секциях, – начала Дина. – Музыкальных школах. Хочу написпть статью о том, что важно не столько раскрыть талант, а и окружать ребенка такими же увлеченными сверстниками. Я нашла упоминание, что здесь, в Ялте проходил детский творческий конкурс. Лет десять назад, кажется. На смуглом лице Ирины Палны появилось недоумение: – Да, был такой. Но не самый крупный, в котором наши дети участвовали. И прошёл он так, – она пренебрежительно взмахнула рукой. – Не слишком громко. То есть, его запомнили, но не потому, что, – она вдруг замолчала, краснея и хлопая глазами. – Ой, я что-то не о том говорю! Дина поняла, что собеседница говорит как раз то, но направлять её нужно с осторожностью – испугается наболтать лишнего и ничего из неё не вытянешь. – Вы не волнуйтесь, – ободрила Дина. – Я потом выберу то, что нужно. Давайте проследим, как менялась жизнь талантливых детей от того конкурса до… До сегодняшнего дня? А? Мне кажется это интересно? Как думаете? – Н-наверное, – нерешительно пробормотала Ирина Пална. – Расскажите о конкурсе, – Дина достала блокнот и ручку. Открыла и приготовилась записывать. – Как назывался? Кто устраивал? Взяли ли ваши воспитанники призовые места? – Участвовали со всего Крыма дети, – улыбнулась женщина. Получив стандартные вопросы она почувствовала себя уверенней. – И наша школа, конечно. Я сама готовила участников. Должен был выступать мальчик, пианист. Очень! Очень талантливый! А ещё мы готовили квинтет струнных. Но в итоге победу взял танцевальный коллектив, кажется, из Феодосии. Я не помню названия. Помню, у них что-то было народное – сарафаны, кокошники. Очень красивые костюмы и постановка. – А ваша школа какое место заняла? – Мы заняли почётное третье место, – женщина улыбнулась, но как-то грустно. – Вообще, если честно, организация была плохая. И организаторы вели себя, мягко говоря, непрофессионально. – Почему? – Например поменяли главный приз в последний момент. – Что вы говорите! – удивилась Дина. – Да. Обещали грант на обучение в школе искусств, а потом заменили денежным призом. – А зачем детям из музыкальной школы школа искусств? – Уровень. Понимаете? Возможность закончить городскую музыкальную школу есть у каждого ребёнка который имеет слух, а вот закрытую школу, с лучшими преподавателями и новейшим оборудованием, расписанием индивидуальным под потребности каждого ребёнка, это, знаете… Собеседница многозначительно покачала головой и Дина тоже кивнула. – А что за школа? – спросила она, готовая записать. – Что вы! Разве я помню! – Ирина Пална снова взмахнула руками. – Я помню на улицах появились афиши с приглашением участвовать и в городских новостях рассказывали, что будет проводиться конкурс для талантливых детей. Был, конечно, кастинг. В гостинице "Олеандр" на набережной, знаете? Две недели шли отборные прослушивания. Кто проходил, тот допускался к участию в конкурсе. 1 августа был первый день большого концерта. Потом снова отбор и снова большой концерт уже с награждением финалистов. – Как интересно! Может сохранились афиши? – спросила Дина без особой надежды. – Нет, не думаю, – мотнула головой собеседница и поправила узел темных волос на затылке. Прозвучал тяжёлый вздох и Дина насторожилась. – Знаете, вы, можно сказать, разбередили мою рану вопросами об этом конкурсе. Понимаете, мы очень надеялась на нашего пианиста. Дина почувствовала, как ладони становятся влажными от волнения. – Талантливый такой парень был. Серёжа Рудов. Я лично с ним отрабатывала программу. Я вообще помню его совсем малышом. Его бабушка привела. Он очень волновался . Очень! Такой был серьёзный! – Ирина Пална рассмеялась, подперев ладонью круглое лицо. – Я подумала, что не пройдёт. Обычно если детки сильно волнуются, то все забывают. Он имя свое забыл! Я его спрашиваю – "Как тебя зовут?" А он отвечает "Рудя Сережин" Ирина Пална рассмеялась и расправила на коленях юбку. – Да, я готовила его к конкурсу. Я и ещё один наш заслуженный педагог Яков Семёнович Шанц. Но случилось несчастье – накануне конкурса Сережа, – Ирина Пална нахмурилась. – Он совершил убийство и покончил с собой. Мы все были в шоке. Просто в шоке! Такой умный, воспитанный мальчик. Всегда на позитивной волне. Его все любили! Все! И вдруг это… Поверить не могли. У всех был стресс. У детей, у преподавателей. Поэтому отыграли, как попало тогда. Да и ладно!.. Ирина Пална взмахнула пальцами в воздухе, словно делала маленькую волну. – А судил кто? Конкурс. – Судьи, конечно! – Динина собеседница фыркнула. – Конечно, выдающиеся деятели культуры и искусства России, ведущие преподаватели средних и высших учебных заведений! Кто же ещё! – Не понимаю сарказма. – Сарказм, потому что все они были из Москвы или Петербурга. Для нас совершенно незнакомые! Это был 14 год! Вы понимаете, да? – Да, – кивнула Дина. – Мне известен был только Дульский. Он местный меценат, но… – Но? – О нем ходят разные сплетни, – Ирина Пална покраснела. – Он, знаете ли, жил с одной молоденькой скрипачкой, его подопечной. – Ну, – Дина пожала плечами. – Возможно, это были взаимовыгодные отношения? – Возможно, – кивнула собеседница. – Тем более, что рассказать уже некому. Девочка с ним спилась и… и пьяная выпала с балкона его виллы. Двадцать лет ей было. Жить и жить. – Мне жаль, – пробормотала Дина и получила укоризненный взгляд. – Да что уж, – Ирина Пална покачала головой. – Вот и наш Сережа, тоже… Она поднялась и прошла по маленькому кабинету к шкафу, потом снова вернулась к столу и отодвинула ящик. – Хочу показать вам, – Ирина Пална нырнула под стол и достала огромную черную сумку из которой извлекла смартфон. На серебристом чехле красовался чёрный скрипичный ключ. Дина терпеливо ждала пока собеседница найдёт "то самое". – Вот, – смартфон Ирина Пална положила Дине под нос на стол, а сама стала за спиной и нажала пальцем на значок воспроизведения видео. – Это снимала наша Аллочка. Она занимается архивами, сайтом, делает фото и видео. Вот! Смотрите! Дина смотрела. Светлый кабинет, рамы окна ещё старые, деревянные, открыты настежь. Видимо лето, потому за окном машет зелеными ветвями дерево. Камера двинулась в бок показывая очень седого, до белизны, пожилого мужчину с усами и в круглых очках для зрения. Он был в голубой рубашке с верхней расстегнутой пуговицей и светлых брюках. – Сейчас, сейчас, – сказал он в камеру и оператор взял резко в другую сторону Дина замерла, потому что эту спину, обтянутую полосатой ярко-голубой футболкой и шапку светлых вьющихся волос, она узнала бы из тысячи. – Серёжа, – сказал за кадром голос Ирины Палны и оператор показал её, стоящей посреди кабинета в жёлтом сарафане и красных бусах. – Сергей Рудов, наш ученик, исполнит свое произведение "Город Счастья" которое сочинил специально для конкурса "Берег звёзд ". Камера вернулась к фортепиано за которым сидел Серёжа. Дина почувствовала, как почти физически больно видеть его живым, светловолосым и загорелым, таким точно, каким он был в то их лето… Юноша на видео улыбнулся, кивнул и прикоснулся длинными пальцами к белым клавишам. Музыка, которая полилась из динамика смартфона, кажется, била замершую над телефоном Дину, в самое сердце. Здесь было все – все их лето. Солнце утром заливающее кухню, тени от белых кружевных занавесок, завтраки с бабушками, чай из фарфоровых чашек с золотой каймой; вкус вишен на губах, и сладость сорванных украдкой поцелуев; прохлада моря и шелест волн; ветер, путающий волосы и загорелая теплая кожа, солоноватая от морской воды. Здесь был и полдень, когда все, кажется, замирает в плену зноя и только неутомимые толстые шмели жужжат на клумбах, прячась в чашечки цветов. Здесь был вечер с мягкой прохладой ползущей с гор на вновь оживающий для уже другой, ночной жизни, город. Дина закрыла глаза, потому что видеть Серёжу того, десятилетней давности, и знать, что больше его нет, оказалось невыносимо больно. – Невероятно, правда? – Ирина Пална сделала свои выводы. Запись обрывалась на четырёх минутах и в наступившей тишине Дина почувствовала себя так, как наверное ощущает себя вернувшийся из космоса космонавт. – Да, – выдохнула Дина. – Он написал это перед конкурсом. Мы вообще репетировали Листа. Но в начале июля он вдруг прибежал к Шанцу и сыграл это. Нам так понравилось, что было решено работать с его материалом. Жаль, что все так произошло и мир потерял прекрасного пианиста и талантливого композитора. – Да, я понимаю, – Дина все не могла собраться. – Такой удивительно трагичный финал. Никто не ожидал! Никто, – Ирина Пална, снова опускаясь на стул за столом напротив Дины. – Мы все были в шоке. Понимаете, он же был на репетиции! Дина насторожилась. – Мы делали прогон на сцене. Там были какие-то накладки с аппаратурой. Пришлось ждать. Обычное дело… Он отыграл свое. Очень хорошо, отыграл. Чисто. Мы попрощались и он убежал. Кто же знал, что он пойдет и убьет бабушку! – Из-за чего? – Она не хотела, что бы он участвовал, – Ирина Пална сморщила загорелый высокий лоб. – Я даже приходила поговорить с ней. Она все твердила, что конкурс этот сделает из мальчика зазнайку. Что легко быть первым среди слабых. Она боялась, что у него случится звездная болезнь. Я так поняла. И, если уж совсем откровенно, это в нем было. Он был очень уверен в себе, очень. Считал, что у него нет конкурентов. Дина нахмурилась. Она никогда не замечала за ним этого. Да, он знал, что что-то даётся ему легче, вот и все. Но не хвастался, нет. – После случившегося хотели снять его фото из холла. Но Шанц отстоял. Он был уверен, что гений и злодейство не совместимы. А Серёжа был очень, очень одаренным. Он бы легко выиграл тот конкурс, если бы не все эти обстоятельства! Дина провела ладонями по волосам, словно проверяя не растрепался ли гладко зачесаный хвост. Ей все казалось, что если пробежаться по всем классам прохладно-голубых коридоров, то где-то будет сидеть Серёжа, трогая длинными пальцами клавиши и создавая музыку, от которой хочется плакать. Дина потерла пальцами лоб, все никак не приходя в себя и нервно щелкнула кнопкой на ручке над пустой страничкой. – Вы говорили главный приз – обучение. Почему они сменили его на деньги? Ирина Пална только развела руками: – Дорогая моя, да кто же может знать? Поменяли и все! От них, кстати, был представитель и воспитанники. От этой школы! Два мальчика и девочка. Представитель на открытии речь говорил. Рассказывал, что у них преподаватели самые-самые! И условия, и территория, и они своих воспитанников везде сопровождают и участвуют в международных мероприятиях. Такой болтун! Не люблю таких. – Фамилию не запомнили? – Дина понимала, что здесь не ничего выгорит, но цеплялась отчаянно. – Нет, – женщина мотнула головой и задумчиво посмотрела за окно на зеленую листву, что трепал ветер. – Нас тогда это возмутило. Вроде серьёзный конкурс могли бы прислать и директора! Впрочем, с этими конкурсами редко когда гладко все. Организаторы в первую очередь хотят заработать. Дети там на последнем месте. Женщина задумчиво замолчала, перебирая пальцами бусы и глядя за окно. Дина немного подождала, что может быть задумчивость поможет вспомнить что-то, но собеседница молчала и Дина громко щелкнула кнопкой ручки. Дама моргнула, виновато улыбнулась: – Простите, задумалась. – Бывает, – рассмеялась Дина, поднимаясь и пряча в сумку так и не пригодившийся блокнот. – Может фото у вас остались какие-то с того мероприятия? Видео? Вопрос был задан скорее формально. С музыкальной школой в расследовании вышел промах. – О, – женщина рассмеялась. – Видео обещали организаторы снимать, но что-то там у них не заладилось с аппаратурой. У нас осталось только то, что снимали родители. На сайте школы есть немного. Но качество там, сами понимаете, да? Дина кивнула, с видом понимающего человека. – А на доске достижений в холле есть общее фото. – Покажите? – попросила Дина. – И проводите меня как раз. Ирина Пална в ответ рассмеялась и заметила, что в их крошечной школе заблудиться сложно. Они вышли из кабинета и женщина закрыла дверь на два оборта ключа. – Знаете, про эту школу искусств, – вдруг сказала она. – Вы наверное выспрашиваете, потому что хотите и у них побывать, для статьи? – Угу, – кивнула Дина. – С представителем приезжали воспитанники. Я говорила? Стояли в сторонке, пока он речь держал. Очень странные детки. – Почему? – Знаете, я всю жизнь среди детей. И одарённые дети, они особенные. Они любят внимание. Им надо, чтобы на них смотрели, они купаются в этом. Это артистичные дети. Они… они, знаете, как газировка. В них постоянно бурлит энергия! Они обожают сцену! Аплодисменты! Выступления! У них горят глаза! А те… Вообще никаких эмоций! Каменные лица. Всегда рядом с ними их воспитатель крутился. Они даже сидели отдельно. На балкончике. С нашими не общались. Хотя обычно дети на конкурсах знакомятся друг с другом и иногда даже поддерживают дружбу. – А исполняли что-то? Ну, номер у них какой-то был? – Номером была речь их представителя! – фыркнула Ирина Пална. Они шли по длинному коридору и шаги гулко отскакивали от стен. – Он поздравлял победителей, а воспитанники вручали какие-то поощрительные призы – цветы, игрушки и ещё что-то. Такое, знаете, странное ощущение от них, от тех детей. Я тогда даже обрадовалась, что мои первое место не взяли! Если в той престижной школе такая муштра, что они ходят, как солдатики, то и не надо! Да, что бы добиться успехов, нужно много работать, нужна дисциплина. Но если она убивает детство, если она убивает радость, живость, то этого быть не должно! Они тем временем спустились в холл и Дина была подведена к стене на которой было изображено огромное дерево, и на его нарисованных голубых ветвях висели фотографии. От черно-белых, пожелтевших, до чётких и цветных. Каждая аккуратно подписана. Дина остановилась увлечённо рассматривая снимки. – Все эти фото есть у нас на сайте. Вся история основания школы. Все директора, выпускники, почётные преподаватели. Мы очень аккуратно ведём архивы. А вот, кстати, фото с конкурса, – смуглая рука указала на коллективное фото. – Вот мои, как пингвинчики. Решили, что если струнный квинтет, то надо костюмы по классике. Дина же на мгновение потеряла слух, снова провалившись в прошлое, потому что с одного фото на неё смотрел Серёжа. Лет 13, кажется. Загорелый, в голубой рубашке и серой бабочке, он был снят с дипломом в руках на фоне фортепьяно. И видно было, что горд собой, но в светлых глазах плясали черти. Как будто вытворил какую-то шалость, и его распирало от того, что вот-вот шутка раскроется. Серёжа из детских воспоминаний смотрел на Дину, яркий и живой. И ей хотелось разреветься, прижимая к груди фото этого мальчика, которого она, кажется предала, вычеркнув на десять лет из жизни. – А вот, – женщина тронула Дину за плечо. – Вот, смотрите, в центре этот тип из школы. А эти трое его подопечные. Дина заставила себя оторваться от снимка Сережи и внимательно посмотреть на другое фото. Да, теперь она она понимала, о чем говорила учительница музыки. Два мальчика и одна девочка. Но не дети, как ей представлялось, а подростки лет 15-18. Все в белом. Аккуратно причесанные. С плотно сжатыми губами. Никаких улыбок. С глазами глядяшими вперёд, но мимо кадра. В них как будто небыло жизни, а другие дети были этой жизнью полны. Они смеялись, грустили, вертели головами, звали, удивлялись, попарвляли банты махали руками, а кое-кто даже ковырял в носу. – Спасибо, – Дина отошла от фото. – Спасибо, большое за разговор. – Да что вы, – рассмеялась тихо Ирина Пална. – Я вам толком ничего и не рассказала. Так, все ерунда какая-то. – А кто у вас ведёт архив? Я думаю, что еще там почитаю, посмотрю, – Дина улыбнулась. – Аллочка. Алла Витальевна. Она вообще у нас числится в штате, как замдиректора, но ещё и ведёт сайт. Она молодая, продвинутая. Так что обращайтесь. Взяв номер телефона Аллочки Витальны Дина попрощалась и вышла из музыкальной школы. В голове застряли обрывки Сережиной мелодии и от этого на сердце лежала неприятная тяжесть.

Глава 9

Почти в полдень солнце припекало горячо, совсем по летнему, и Дине хотелось спрятаться от жарких лучей. Она спешила домой. Сесть с записной книжкой и как следует подумать обо всем. Ещё было бы хорошо думать сидя перед ноутбуком с открытым сайтом музыкальной школы просматривая фото. Сбор информации вмегда напоминал Дине собирание большого пазла – сначала высыпаешь из коробки кусочки, и потихоньку начинаешь раскидывать их на разные кучки, соединяя те, что кажутся подходящими. Конечно, сейчас до полной картинки ещё далеко. И придется отбросить все, что, как Дина думала, она знала о Серёже. Вообще воспоминания об их отношениях только путали и мешали. "Журналист должен уметь выключать эмоции, если хочет сохранить объективность", – говорила папа и Дина старалась всегда этому следовать. Хотя бы стараться. После посещения музыкальной школы осталось неприятное чувство и Дина никак не могла его "выключить". Как же нехватало Дана! Он был тем якорем, что держал не позволяя отлететь в события десятилетней давности и горевать о том, что невозможно исправить. Дина купила бутылку холодной газировки и утолила жажду сразу, едва вышла из маленького магазинчика. Укрывшись в тенистом маленьком сквере от палящих лучей набрала Богдана. – Привет, – его голос приятно щекотал слух. – Карамель, я за рулём. Она и так слышала гул. – Но я могу говорить по громкой связи, – весело добавил Дан. – Как дела? – Мне тебя не хватает, – призналась Дина. Она медленно шла по тротуару вдоль дороги, стараясь держаться в тени. – О, как приятно слышать! – он рассмеялся. – Может, я и вырвусь на денёк, раз такое дело. – Дан! – интонация получилась ноющей. – Но буквально – на денёк! Люблю тебя, Карамель! Этого короткого разговора оказалось достаточно, что бы поднять настроение на столько, что домой Дина вернулась с двумя огромными пакетами продуктов. Во-первых – она решила пригласить на ужин Тамару Львовну. А во вторых – к приезду Дана хотела, что бы было все, что он любит – камамбер, багет, помидоры черри сладкие, как мед, кофе, сливки, баклажаны, и ещё персики для лучшего в мире персиковый тарта. Дина тащила пакеты в гору, обливаясь потом и с облегчением поставила их на тротуар, доставая ключи, когда из соседней калитки высунулась седая пышно уложенная голова Тамары Львовны. – Диночка! Доброго дня! Я сижу, как на иголках, Диночка! Ну что? Вам удалось что-то узнать? Тамара Львовна была дама не глупая и быстро поняла, что Дина приехала не затем, чтобы предаваться сентиментальным воспоминаниям. Всё же журналист. Причем во втором поколении! – Да мало что, – призналась Дина, открывая калитку. А соседка была уже рядом, готовая помочь и разузнать новости. Впрочем, они только дошли до домика, а Дина уже все рассказала. Потому что хвастаться было нечем. – Знаете, Дина, – Тамара Львовна вошла за ней в дом и прикрыла дверь, а потом обогнала и пересекла кухню, открывая большие окна кухни-веранды. Дом слишком долго был не жилой и запах пыли и средства от моли стал его "особым" запахом. – Я тут подумала, что вам надо искать архив! Анфиса была очень аккуратная. Она все складывала. Возможно что-то важное найдётся? – Да, – кивнула Дина, разбирая пакеты и выкладывая на стол содержимое. – Я об этом думала. Правда, не понимаю что именно должно найтись и пролить свет на те странные события. Вы придёте сегодня ко мне на ужин? – О?! Вы приглашаете? – старушка рассмеялась. – Это так мило! Конечно! – Приходите к семи. Поболтаем. После ухода Тамары Львовны Дина заварила крепкий кофе и устроилась за большим кухонным столом с блокнотом и ручкой. Она вычеркнула пункт о конкурсе и нарисовала рядом жирный знак вопроса. Потому что ничего особенного не узнала. Потом пририсовала несколько стрелок и напомнила себе: 1. Узнать о закрытой школе и её учениках 2. Узнать о спонсорах конкурса. Третим пунктом она вывела "меценат Дульский". Но тоже пририсовала знак вопроса. Потому что все эти лини казались тупиковыми. Серёжа конкурс не выиграл, хоть и очень хотел. Почему его бабушка была против Дина не понимала. Как и вообще всей ситуации. Что может заставить схватиться за нож и убить самого близкого человека? Стресс? Нервное напряжение перед важным конкуросом? Но Серёжа небвл вспыльчивым или агрессивным. Он скорее был мальчиком "себе на уме". Умел сдерживаться и думать головой. Дина сделала глоток кофе и записала в боокнот "Двойная жизнь". Нарисовала еще один огромный знак вопроса и дописала "вероятный вариант для подобного склада характера". Тут же ощутила стыд и поспешила переключиться на другое. На детей из частной школы искусств. Дтоже они тоже показались страненнькими но, кто там знает, что за правила царили в закрытой школе для одарённых? Возможно их специально инструктировали, что бы вели себя сдержанно и с достоинством. Конечно, надо пойти наверх, в спальню, достать ноутбук из чемодана и как следует прошерстить интернет на эту тему – что там за закрытая школа участвовала в детском музыкальном конкурсе десять лет назад? Но после прогулки по жаре Дина чувствовала себя совершенно без сил. Могла только пить кофе маленькими глотками и смотреть в огромное окно веранды на ещё зелёный сад и соседский забор, из-за котрого раздавались детские голоса. "Интересно, – размышляла Дина, рассматривая аккуратную кирпичную кладку. – Как давно они построили этот забор? Могли соседи видеть, что здесь происходило в ночь убийства? " Дина поднялась со стула и ближе подошла к окну, рассматривая соседский дом. Он был самым большим в Кипарисовом переулке. И самым помпезным – острая крыша, колонны, высокие окна. Дина помнила, что во времена её детства забор между участками был другим – из металлических прутьев, увитых диким виноградом. Иногда Дина стояла держась руками за толстные перекладины и смотрела, что происходит у соседей. Огромный дом с каменным высоким крыльцом и вытянутыми окнами возвышался, как замок, над деревьями и может, кто-то мог видеть, что за трагедия разыгралась здесь в летнюю ночь 10 лет назад… Дина отодвинула легкую штору – соседское окно на втором этаже и небольшой балкон наверняка были прекрасным наблюдательным пунктом. Его обитатели точно видели что-то! Интересно, их опрашивала полиция? Вот бы получить материалы дела! Дина нахмурилась. Нет, никто ей их не даст, конечно. Разве что какой-то следователь мог бы по своим каналам… Знакомый следователь у Дины был только один – Шилов. Алексей Юрьевич. Приятель отца. Дина посмотрела на лежащий на столе смартфон, в память котрого был забит номер телефона Шилова А.Ю. Она колебалась всего несколько секунд, а потом решительно набрала. – Здравствуйте, Дина, – усмехнулся Шилов. – Давно не слышал вас. – Здравствуйте, – она решила быль предельно лаконичной. – Я, собственно по делу. Нет ли у вас знакомых в Ялте? Из вашего…кхм, ведомства? – В Ялте? – он удивился. – Вы это серьёзно? – Я как-нибудь все подробно объясню. А сейчас просто скажите – есть или нет? Мне нужно познакомиться с материалами одного дела. Убийство. Десять лет назад. Дело раскрыто, как я понимаю по горячим следам и закрыто. Так что, может быть можно как-то это устроить? – Вы там перепили местного вина? – усмехнулся Шилов. – Что происходит?! Какое еще убийство? Ваш отец знает, куда вы снова полезли? – Папа не знает! – раздраженно выдохнула Дина. – И не при чем тут! Она запнулась, потому что поняла, что папа вообще-то знал Сережиных родителей. И Шилов наверное тоже знал. Потому что росли они все в одном дворе. – У вас есть время? – смягчилась Дина. – Я бы вам все объяснила. – Времени у меня нет. Как всегда. Так что давайте говорите! – Вы помните может семью из нашего двора? Анфиса Геннадьевна дружила с моей бабушкой. У неё было двое детей. Сын и дочь. – Танюха и Борис, – перебил Шилов. – Помню, конечно! Борька был старше нас, а в Татьяну я даже был по детству влюблен. – Они потом переехали в Ялту. – Ну! Помню. – Татьяна вышла замуж. И родила сына. Серёжу. Он… он на год меня старше. Был. – Допустим, – настороженно согласился следователь. – Десять лет назад Сережа… Сергей Рудов тут, в Ялте, убил Анфису Геннадьевну и покончил с собой. Я хочу ознакомится с материалами по этому делу, – выпалила Дина. – Устроите? – На каком основании? – На основании того, что я не верю, что он мог это сделать! – Она не верит! – фыркнул Шилов. – Вы подумайте! Ещё какие-то аргументы есть? – Аргументов нет, – призналась Дина. – Я просто узнала об этом буквально пару дней назад и отказываюсь верить. Меня бы устроил даже просто разговор с тем, кто вел то дело. В частном порядке. – То есть, это не для вашей журналистской деятельности? – Я сейчас пишу рецензии на книги, – Дина вздохнула. Сегодня на электронную почту упали правки к интервью с писателем. Надо было переделать. Динин тон показался главному редактору излишне ироничным. Писатель Шоу должен был предстать в глазах читательниц как минимум отечественным Харуки Мураками, а не просто парнем балансирующим между хайпом и любовными историями 18+. – Дина вы тут? – голос в динамике привел ее в себя. – Помните, как вы меня выручили в прошлый раз? – В прошлый раз она его выручила, распутав клубок интриг и убийств, но если бы не следователь, Дина бы сейчас не стояла в прохладной кухне перед окном в сад, а лежала на городском кладбище. – Как забыть, – буркнул Шилов. – Вы понимаете, что я не беспокоила бы вас по пустякам? – Вы где сейчас? – Я в Ялте, – ответила Дина. – И пробуду здесь ещё пару дней. – Перезвоню, – коротко пообещал Шилов. Дина же, после разговора допила кофе и решила пройтись по дому в поисках архива о котором они беседовали с Тамарой Львовной. Впрочем, Дина смутно понимала что именно следует искать. Ужасно неприятно оказалось выдвигать ящики старой мебели и рассматривать содержимое. Дина чувствовала себя человеком, что роется в личных вещах людей, которые к ней хорошо относились. Выдвинув ящик старинного резного шкафа, что стоял в гостинной, Дина увидела ворох старых бумаг. Но радость быстро ушла – здесь были чеки на переводы, видимо Анфиса Геннадьевна хранила их, получая от детей материальную помощь. Счета за электричество, билетики, древние открытки поздравляющие с праздниками. Дина устроилась прямо на полу, на жёстком шерстяном ковре, что лежал в центре комнаты. Ковёр был синий, с вкраплениями изумрудного зелёного, красного, жёлтого и белого. Очень древний и, кажется, армянский. Лет ему было много и, от многолетней пыли Дина скоро начала чихать. Пришлось ящик перенести на стол, распахнуть окна и двери, что бы сделать сквозняк и побежать в ванную умываться. А потом отложить поиски архива и заняться поисками пылесоса. Иначе вести расследование не представлялось возможным. Дина сначала осмотрела первый этаж, рассчитывая найти пылесос в районе кухни или коридорчика. Потом второй – три крохотных спальни – одна хозяйская, Анфисы Геннадьевны, одна Сережина и одна для гостей. Гостевую занимала Дина и знала точно, что пылесоса там нет, поэтому толкнула дверь спальни Анфисы Геннадьевны. Здесь, кажется, все было точно, как при хозяйке. И широкая кровать с резной спинкой из светлого дерева, и зеркало со столиком у окна. Дина сделала несколько шагов – на туалетном столике пыльные фото в рамках – маленький Серёжа с родителями, и взрослый суровый мужчина тоже, видимо, с семьёй – женой и двумя девочками. Между фото стояла шкатулочка. Чёрная, очень пыльная, с цветами на лаковой крышечке. Любопытная Дина открыла крышку и так и замерла – внутри, поверх бус и колец лежал прямоугольный, совсем как новенький, билет. Дина взяла его дрожащими пальцами и поднесла к свету из окна. Билет был на 27 июля, того самого страшного года. На имя Рудова Сергея Николаевича. Авиарейс Симферополь ? Москва. Дина подержала его еще немного в руках, глядя на пыльный слой на раме зеркала, потом аккуратно вернула билет на место и закрыла крышку. Значит?.. Значит, Серёжу хотели отослать к родителям? Сначала в Москву, потом за границу? Но почему? Ведь тогда выходило, что у него в самом деле был мотив, если он ехать не хотел, а бабушка была непреклонна. Дина озадаченно посмотрела на свое отражение в зеркале – светлая кожа, темно-зелёные, почти карие даже глаза и рыжевато-русые волосы собранные в небрежный пучок на макушке. Дина машинально поправила ворот футболки и подумала, что хозяйка этого дома осудила бы такой небрежный помятый вид. У Анфисы Геннадьевны был железный характер. Это не угадывалось с первого взгляда, но присмотревшись внимательно можно было понять, что она держала крепко в своих руках не только быт, но и своих детей, и внука. И во всем и от всех Анфиса Геннадьевна требовала порядка и аккуратности. Спонтанность была не в её характере. Она бы тысячу раз все обдумала, прежде чем принять решение о покупке билета. Всё должно быть подготовлено. Продумано от до. Такое было в характере Анфисы Геннадьевны. Дина нахмурилась. Если Серёжу хотели отослать, то об этом знали обязательно ещё какие-то люди. Возможно, Динина бабушка? Возможно поэтому они и уехали в Севастополь в конце июля. Ведь сначала в планах было прожить в Ялте до осени, лишь иногда наведываясь домой проверить квартиру и полить цветы. Дина рассеянно кружилась по комнате сцепив на груди руки. Если соседка, Тамара Львовна не говорит об этом, то наверное её не посвятили? А кого? Родителей! Конечно! Если Серёжу отсылали к ним, то они должны знать! А причина? Какая причина? И почему билет не изъяли при обыске? Если бы изъяли, то он бы не лежал вот так в шкатулочке. Может небыло обыска? Ведь все было очевидно. На первый взгляд – старушка убита ножом из домашнего набора. Накануне случилась ссора с внуком. Да, возможно если билет и нашли, то… – Ерунда какая, – пробормотала Дина и увидела в углу у громады шкафа пылесос. Она отбросила размышления и потащила пылесос на первый этаж. Сорвала с мебели в гостинной чехлы, воткнула вилку в розетку и взялась за уборку. Под рёв пылесоса хорошо думалось. И наметились другие важные пункты в расследовании. Например, про этот билет. Дина хотела бы позвонить Татьяне и спросить прямо – знала ли она о том, что сын собирается к ней в гости? Ведь наверняка она и купила билет. Значит… Значит, когда Дина уезжала с бабушкой в Севастополь, 24 июля, то Анфиса Геннадьевна знала, что они с Серёжей более не увидятся? Интересно, знала ли об этом Динина бабушка? И сам Серёжа? Наверное нет. Иначе бы не случился накануне тот скандал. Но почему? Почему же? Дина выключила пылесос, потому что ей показалось, что где-то звонит мобильный. Она прислушалась – так и есть. Из кухни раздавались настойчивая трель её смартфона, а на дисплее высвечивалось "Дан". – Карамель, все в порядке? Я тебе не могу дозвониться! Она выдохнула, убрав с вспотевшего лба прядь и призналась: – Я затеялзатеяла небольшую уборку. – Хозяюшка, – рассмеялся Дан. – Открывай, я стою перед домом.