Город Счастья. Время тьмы

– Эй, – Дан на всякий случай оттеснил Дину от писателя.

– Да? – Шоу нервно облизнул губы. – А тот кусок, где он пишет о том, как вы впервые потрахались, когда ваши бабки ходили на рынок? Это правда? Он не мог зайти к вам ночью, потому что ваша бабуля спала на соседней кровати и придумал сделать это днём. Вернее, утром. И вы потом вдвоём стирали простынь, потому что крови было многовато.

У Дины остолбенела, чувствуя жар на щеках, а писатель понизил голос:

– Я вырвал самые нормальные куски! Потому что остальное чистая шизофрения! Да, да! Ваш дружок скорей всего писал это под "спидами". Или ещё какой забористой херней. Потому что иначе объяснить это я не могу! Я, знаете ли, повидал в жизни всякого. Но после этого вот дерьма, – Шоу показал пальцем на стопку листов в Дининых руках. – После этого я хотел пойти и помыть себя с хлоркой! А дерьмо это не сжёг только потому, что …

– Что? – Дина нашла в себе силы ехидно усмехнутся. – Вдохновлялись наверное? А?

Писатель выдержал удар. Он пожал плечами и провёл рукой по волосам.

– Знаете, – сказал он. – Там есть момент, где он пишет, как ему ломают молотком пальцы.

– К-кто?! – выдохнула Дина, снова чувствуя, как сердце падает вниз.

– Хрен его знает. Там нет имён. Кроме вашего – Дина. А её он называет Хозяйка. Вы почитайте. Вы поймёте о чем я. Так вот лучше, если это он писал под веществами. Иначе я хз, как тогда жить.

Пока Дина непонимающе хлопала на писателя глазами, он продолжал:

– Давайте как-то так порешаем. Я, знаете, тоже навёл о вас кое-какие справки перед интервью. И чуйка моя говорит, что дело интересное. И из этого дела вы, журналист Дина Гладышева, выжмите все, что можно будет.

Дина приподняла бровь и удивленно глядя на писателя. Он был широкоплечим, но роста небольшого, примерно с Дину. Сейчас он ходил по лестничной клетке поглаживая себя по волосам, будто это помогало сосредоточиться.

– Я предлагаю соавторство! Расскажите мне потом эту историю. Я все оформлю. Вам 30% роялти. А?

– Тридцать? – переспросила Дина с усмешкой. – Мало так почему?

– Почему же мало? – обиделся Шоу. – Набегает приличная сумма!

– А я, – Дина усмехнулась, прижимая папку к груди. – Я как раз люблю суммы неприличные!

Она сделала шаг к ступенькам:

– Я пришлю вам текст интервью через пару дней. Подправить, если что не так, – она быстро побежала вниз не дожидаясь лифта.

– Если вам нужен будет свой человек в Ялте – у вас он есть! – кричал в след Шоу. – Но книгу об этом я должен написать!

Глава 4

Когда вышли из дома писателя, Дан предложил:

– Спустимся вниз на фуникулёре и поужинаем на набережной?

Дине есть не хотелось, но в голове был такой сумбур, что она согласилась, коротко кивнув и позволила Дану взять её за руку.

– Ты расстроилась?

Дина тряхнула головой, убирая прядь волос, что порыв ветра бросил в глаза.

– Нет. Мне просто… Я ожидала чего-то другого. Вот. И сейчас стараюсь выстроить новую картину.

– А картина не встраивается?

– Нет, – Дина снова мотнула головой.– Я думала это, может дневник Сережи. Как-то так. А этот писатель…

Они дошли до фуникулёра и теперь  вдвоём отправились в путешествие вниз.

– Я должен сделать это, – прошептал Дан и развернув Дину к себе, поцеловал. От губ его нежных и требовательных сладко сжалось внутри и на мгновение стало спокойно. Всего на мгновение. Потому что память, эта гнусная штука, подсунула Дине другой поцелуй. И город внизу был июльский, затопленный сумерками до черноты. Только огни блестели внизу, похожие на мамино нарядное платье с люрексом. Серёжа целовал её, Дину Гладышеву, пятнадцатилетнюю, всю горячую от охватившего нового ощущения и волнительной близости того, кто был похож на белокурого смешливого бога.

Дина наклонилась и спрятала лицо у Дана на груди. Она смотрела на прекрасную, забрызганную жёлтым солнцем и осенью Ялту, и изо всех сил старалась не проваливаться в то жаркое лето, которое вдруг стало лезть отовсюду настойчиво и неотвратимо.

Они с Даном снова вышли на набережную и устроились в кафе. Но не в том, где сидели с писателем. Богдан был любопытен. Из тех, кто между знакомым местом и не знакомым выберет второе. Он всегда тащил Дину в новое кафе или ресторан, обязательно пробовал что-то необычное в меню и удивлялся тому, как Дина оставалась верной одним и тем же маршрутам, ритуалам, фильмам и даже такие вещи, как шампунь и зубную пасту выбрала для себя раз и навсегда.

Ранний вечер оказался тёплым даже по меркам южного сентября. Дан выбрал столик на открытой террасе, что бы дышать морем и любоваться вечерним городом. Он сам заказал ужин. Это совсем не трудно, если твоя девушка всегда выбирает салат "Цезарь" и чизкейк на десерт. А пока ждали еду взял безалкогольный "Мохито" для себя и белое шардоне для Дины.

– Мне кажется тебе нужно, – прокомментировал он.

Ей в самом деле было нужно, потому что все это время Дина сидела с отсутствующим видом и листала свой блокнот. Со стороны могло показаться, будто она перечитывает что-то важное, но Дан-то видел, что она просто листает туда-сюда несколько страничек редко исписанных нервным круглым почерком, а глаза у неё в это время пустые и круглые.

– Я бы хотела, чтобы мы сегодня устроили вечер с вином, – сказала Дина, щурясь на белоснежные хлопающие на ветру зонтики.

– Почему нет, – улыбнулся Дан. – У меня на завтра нет никаких планов для которых нужно вставать по будильнику.

Официантка расставила перед ними напитки и Дина, беря в руки бокал, улыбнулась Дану:

– Обожаю тебя!

– Серьёзно? – он щурясь смотрел вдаль, скрывая улыбку. – За что же?

– Есть причины, – рассмеялась Дина.

Она радовалась его заботе. Всегда такой мимолётной, что её можно не замечать, но без неё становилось невозможно, как только источник исчезал.

Несколько раз за этот год Дан уезжал по работе в командировки. Один раз его небыло неделю, а второй целых десять дней. Дина только тогда и поняла, как глубоко привязана к Дану и какой заботой он окружил её.

Дина рано стала самостоятельной. Развод родителей, потом болезнь бабушки, за которой она должна была ухаживать, все это сделало из неё сурового маленького человека, выбирающего между надо и хочу, почти всегда то, что надо.

И так, ко встрече с Даном, она почти разучилась хотеть и потеряла вкус к жизни. А он вернул. Через маленькие удовольствия вроде заварных пирожных в кафе "Бон-Бон" по вторникам. Или поездок к морю с термосом и бутербродами. Или внезапными билетами в театр после трудной недели на работе.

Дан накрывал её ноги пледом, когда они смотрели кино сидя на продавленном бабушкином диване, он всегда знал, когда нужно включить в машине печку, а когда кондиционер. Как не разбудить её утром своим будильником, если ему нужно встать пораньше и ещё – как целовать её на ночь, что бы она засыпала счастливая.

Вот об этом думала Дина, когда жевала салат, и посматривала на заманчивую стопку неряшливой бумаги торчащей из сумки.

– Ты не будешь носить моё кольцо? – спросил Дан, отодвигая пустую тарелку, и вытирая салфеткой губы.

– Мне неудобно, – смутилась Дина. Она в самом деле вчера сняла «помолвочное» кольцо в ванной, что бы вымыть руки и потом убрала в белую бархатную коробочку, которая сейчас так и стоит на тумбочке у кровати.

– Давит? Я отнесу ювелиру.