Меня охраняют призраки. Часть 2

– Габриэла, дорогая, – мистер Эстелл обратил к ней виновато вспыхнувшее лицо, – ты не могла бы отойти куда-нибудь вместе с Арчибальдом? Ты не возражаешь, Мелисса, если они посидят в гостиной на втором этаже? Ведь там по-прежнему есть гостиная, верно?

Мелисса смерила миссис Эстелл оценивающим и настороженным взглядом.

– Хорошо, пусть посидят, – наконец, разрешила она, – ведь, я полагаю, сэр, что нам предстоит очень долгая беседа?

Миссис Эстелл, явно недовольная решением мужа, поднялась из кресла, грубо схватила Арчибальда (который в течение всего разговора сидел, забившись в кресло и склонив голову к груди) за руку и выволокла в широкий коридор. Мелисса видела, как они вдвоём поднялись по лестнице, вошли в нужную дверь и исчезли. С уходом миссис Эстелл ослабла напряжённость, которую она чувствовала повисшей в воздухе, и половина её враждебности к мистеру Эстеллу исчезла. Мелисса посмотрела на него настороженно, но не с откровенной неприязнью, и ждала, когда он продолжит говорить – а это ему, очевидно, было нелегко сделать. Она осторожно спросила:

– И… что было дальше, сэр?

– Дальше? – мистер Эстелл сцепил пальцы в замок у себя на коленях и промолвил, не поднимая на Мелиссу взгляда: – Дальше… мы остались наедине друг с другом, без крыши над головой, без работы, в чужом городе. Тогда мистер Эстелл, отец твоего дяди, пришёл к нам на помощь и отдал почти всё, что имел на своём банковском счету. Именно благодаря его бескорыстности мы сумели стать тем, что мы есть сейчас, – в голосе мистера Эстелла появились нотки гордости. – И когда мы узнали, что он сходит с ума, что он может умереть в больнице, мы решили помочь ему… решили помочь так, как он помог нам. Ведь у него осталась жена… любовница…

– Жена, – холодно поправила Мелисса.

– Верно, – согласился мистер Эстелл и продолжил, заметно нервничая: – А также – несовершеннолетняя дочь, Джоанна… Я понимаю, что болезни, подобные той, что поразила моего дядю, неизлечимы, но всё же я хотел бы сделать для него какое-то ответное добро, отплатить за всё, что он подарил мне… Я не хотел бы остаться в его памяти неблагодарным племянником.

– И что Вы предлагаете? – грозно набычившись, спросила Мелисса.

– Об этом, – голос мистера Эстелла неожиданно сделался холодным, решительным и твёрдым, и сам он гордо выпрямился, – я желал бы говорить только с твоим дядей и ни с кем, кроме него. Боюсь, что тебе, Мелисса, как ты ни была бы умна для своего возраста, по меньшей мере рано знать о таких делах.

– Это что-то чрезвычайно секретное? – она агрессивно вытянула шею, однако глаза мистера Эстелла не поменяли выражения. – Прошу Вас, сэр, объяснитесь сначала со мной. Я должна знать, по какому именно поводу собираюсь побеспокоить своего дядю.

– Он же не вечно будет занят, Мелисса, – мягко успокоил её мистер Эстелл, – сегодня или завтра, но он вернётся, и я сам поговорю с ним. Тогда он сам будет решать, стоит тебе знать об этом или нет, пока я не могу сказать тебе ничего больше.

– Я знаю об этой истории больше, чем Вы думаете! – с горячностью возразила Мелисса. – Мой дядя давно поссорился со своим отцом, и этому наверняка есть какое-то объяснение. Он разговаривал с женой своего отца, и я уверена, они и без вас уже решили, что будут делать дальше. Хотите помогать, сэр, – кто Вам в этом препятствует? Но я совсем не понимаю, зачем Вам понадобилось обсуждать это с моим дядей, обратитесь к миссис Эстелл.

Из уважения к Джоанне Мелисса приучилась называть её мать миссис Эстелл даже тогда, когда самой Джоанны рядом не было. Она знала, что дядя Бертрам этого не одобряет, однако при нём держалась своей позиции с ещё большим упрямством. Мистер Эстелл взглянул на неё с немалым удивлением. Однако, видимо, её страстные слова не оказали на него никакого воздействия, поскольку он бесчувственно, словно машина, повторил:

– Мелисса, твоё благородство меня поражает, однако я не могу – повторяю, не могу и не стану – объяснять тебе причин, по которым мне так необходимо пообщаться с Бертрамом.

– Но я…

– Мелисса, потерпи ещё немного. Прошу, дай всему встать на свои места – и тогда ты всё узнаешь, – мистер Эстелл взглянул на неё прямо и твёрдо (этот взгляд совсем не вязался с образом подкаблучника, который нарисовался в её голове, когда она увидела, как миссис Эстелл отдаёт ему холодные приказы, обязательные к исполнению).

Она опустила взгляд себе под ноги. Под её тапочками лежал толстый удобный ковёр, купленный дядей Бертрамом в прошлом году, к полу ковёр придавливали четыре ножки высокого стола со стеклянной столешницей. Напротив себя она видела начищенные ботинки мистера Эстелла и ножки его глубокого кресла, которое находилось в этом доме на разных местах и в разных комнатах столько, сколько Мелисса себя помнила (что давало основания предположить, что оно числилось среди предметов интерьера задолго до её рождения). Смотреть в эту сторону ей было неловко и неприятно, поэтому она быстро вернула взгляд наверх, но предпочла упереть его в столешницу. Сквозь столешницу просвечивали кончики её тапочек, казавшиеся сейчас бесконечно далёкими.

– Вы обещаете? – напряжённо и недоверчиво спросила она.

Мистер Эстелл торжественно наклонил голову:

– Обещаю, Мелисса.

– Смотрите! – подозрительно прошипела она. – Только попробуйте меня обмануть!

– У меня этого нет даже в мыслях, – беспечно ответил мистер Эстелл и пожал плечами. – Зачем мне обманывать подростка, к тому же – свою родственницу?

– Я Вам никакая не родственница, – пробурчала Мелисса.

– Почему же, ведь ты – приёмная дочь моего кузена и, стало быть, моя племянница, – мистер Эстелл говорил совершенно серьёзно, не думая издеваться, как его супруга, и потому Мелисса совершила глупейшую ошибку (как она сама стала считать впоследствии) – она ему поверила, расслабленно, хотя и не совсем, размякла в кресле и пробурчала:

– Хорошо, я подыщу вам комнаты на третьем этаже и позвоню дяде на работу. Но я предупреждаю, что ему ваш приезд может совсем не понравиться.

– С этим мы разберёмся сами, – улыбнулся мистер Эстелл. – Ты покажешь нам комнаты, Мелисса, или сначала угостишь фирменным блюдом своего чудо-повара?

«Интересно было бы узнать, что там девочки успели состряпать», – подумала она отстранённо и сказала без прежней агрессии:

– Пожалуй, сначала – сытный перекус, а потом – осмотр комнат. Я схожу за Вашей женой и сыном.

– Называй Арчибальдом, – крикнул мистер Эстелл ей в спину, – уверен, что вам удастся найти общий язык!

Мелисса совсем не разделяла его уверенности, однако возражать не стала. На её удивление, миссис Эстелл и Арчибальд сидели в гостиной и мирно о чём-то разговаривали. На её появление они отреагировали с одинаковой долей вежливости (миссис Эстелл даже не стала делать никаких провокационных замечаний), и покорно двинулись следом за нею обратно в столовую, где уже стояла у стены Люсинда с опустевшим подносом в руках и искоса следила за реакцией гостей. Мелисса незаметно подмигнула ей и продемонстрировала большой палец, Люсинда обрадованно улыбнулась, но тут же потупилась снова: в неё вонзился острый неприязненный взгляд миссис Эстелл. Той, видимо, не удавалось обуздывать свой характер дольше, чем на пару минут. Она одарила пудинг, гордо возвышавшийся на тарелке, презрительным холодным взглядом и поинтересовалась сквозь зубы:

– Девушка, могу я узнать, что за сорт пакости Вы нам преподнесли и какой повар умудрился это приготовить?

– Это йоркширский пудинг, мэм, – максимально вежливым официантским тоном ответила Люсинда, – а приготовил его личный повар мисс, – она кивнула в сторону Мелиссы, которая тут же покрылась толстым слоем краски от смущения и гордости. – Этот повар работает в доме более десяти лет, и на его работу ещё никто не жаловался.

– Конечно! – торжествующе фыркнула миссис Эстелл и с размаху хлопнулась на стул (мистер Эстелл взглянул на неё крайне неодобрительно). – У Бертрама никогда не было вкуса! Неудивительно, что девочка выросла вся в него: он умудрился привить ей все свои мещанские привычки!

– Мадам, – не меняя тона, невыразительно возразила Люсинда, – быть может, Вы сначала попробуете? Хотя бы кусочек?

– В самом деле, мама? – робко поинтересовался Арчибальд, кратко взглянув на мать. – Ты же даже не знаешь, что это за…

– Молчать, Арчибальд, – отрезала миссис Эстелл и скрестила руки на груди. – Какого чёрта я должна это есть? Что это за отвратительная непонятная масса? Девушка, спуститесь вниз и прикажите повару, чтобы он приготовил мне вегетарианскую лазанью!

– Габриэла, – предостерегающе прошептал мистер Эстелл одними губами.

У миссис Эстелл по щекам и по шее поплыли неровные багровые пятна.

– Отлично! – она нахмурилась и с суровым страдальческим видом взялась за ложку, – раскладывайте произведение Вашего повара по тарелкам, девушка. Я попробую убедить себя, что за прошедшие годы у Бертрама появились намёки на хорошее кулинарное чутьё.

«Это вряд ли, – невольно улыбнувшись, подумала Мелисса, – он питается полуфабрикатами из холодильника, в точности как и я».

Люсинда, сохраняя каменное выражение лица, обошла стол по кругу, изящно выкладывая небольшие порции пудинга на тарелки. Первой пудинг отведала Мелисса – и даже зажмурилась от блаженства. Она крайне редко получала счастливый шанс вкусить настоящую пищу, которую готовили с любовью и тщанием живые человеческие руки, а не бесчувственные автоматы на фабриках по производству быстрого питания. Арчибальд с удовольствием орудовал ложкой, мистер Эстелл блаженно улыбался. Миссис Эстелл обвела их неприязненным взглядом и вздохнула. Покачав головой, она последней наклонилась к своей порции, но последней же от неё и отвернулась. Выражение её лица неожиданно сделалось более мягким и даже спокойным. Она с удивлением взглянула на Люсинду и протянула:

– Что ж, не могу сказать, чтобы таланты вашего повара меня поразили, но… однозначно… Бертрам стал более цивилизованным, чем в то время, когда мы с ним были знакомы. Говорите, повар работает тут с тех пор, как Вы появились в этом доме? – она обратила заинтересованный взгляд к Мелиссе.

Незаметно перемигнувшись с Люсиндой, она с совершенно серьёзным видом солгала:

– О да, мэм! Он очень хороший человек.

– Ну а Вы, девушка, – снова недовольно дёрнув верхней губой, проговорила Габриэла, обернувшись к Люсинде, – сколько времени Вы тут прислуживаете?

– Чуть больше года, – бодро ответила та, – с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

– Вы несовершеннолетняя?

– Вы так этим удивлены? – Люсинда чуть изогнула бровь.

Миссис Эстелл фыркнула: