Меня охраняют призраки. Часть 2

– Я была уверена, что Вам за двадцать.

Люсинда, несомненно, этим оскорбилась, но её лицо не дрогнуло. Она чуть склонила голову и спокойно объяснила:

– Сейчас мне пятнадцать, мэм.

– И Бертрам берёт на подработку подростков, – миссис Эстелл закатила глаза и откинулась на спинку своего стула. – Именно таких глупостей от него и следовало ожидать. Неужели он не задумывается над тем, к каким последствиям это может привести? Хоть бы ты, Мелисса, – её имя миссис Эстелл выговорила с заметным отвращением, – сказала ему, что молодые люди приносят одни неприятности. Ты думаешь, что Арчибальд – прекрасный юноша? Нет, ни за что на свете я не назову его послушным ребёнком. Он осмеливается возражать своей матери, это во-первых. Во-вторых, он слишком тих и безволен, я не представляю, как он будет наследовать отцовское дело. Наконец, в-третьих, он смотрит на мир глазами овцы…

– То есть ничего не понимает? – осторожно поинтересовалась Мелисса.

Арчибальд сидел с отсутствующим лицом, словно всё то, что его мать говорила, относилось к кому угодно в этой комнате, но только не к нему. Миссис Эстелл вздохнула с мученическим видом:

– Можно объяснить это и так, Мелисса… И вот представь, что в твоём доме работают такие личности, как мой сын…

– Ваш сын кажется мне очень хорошим человеком, – вежливо соврала Мелисса.

– В любом случае, – скривившись, пробормотала миссис Эстелл, – в молодости люди совершают слишком много ошибок, о которых после думают и спрашивают себя: как можно было быть такими идиотами?..

– Габриэла, дорогая, – снова мягко вмешался мистер Эстелл, – ты зашла слишком далеко, может быть, тебе стоит взять ещё одну порцию пудинга?

– Не откажусь!

Миссис Эстелл больше не поднимала никаких неприятных для разговора тем, но это не заставило Мелиссу относиться к ней лучше. Она чувствовала, что присутствие этой скандальной женщины вытягивает из неё силы и терпение медленно, но верно, что было особенно утомительно и подло. Она мечтала, чтобы перекус кончился как можно скорее, но Эстеллы ели медленно и величественно, а в промежутках между едой говорили на какие-то отвлечённые темы друг с другом и с Мелиссой, за которую чаще всего отвечала Люсинда. Голова Мелиссы была забит совершенно иными мыслями. Она напряжённо размышляла над тем, куда можно засунуть нежданных гостей так, чтобы они не слишком мозолили глаза, и как сообщить об этом дяде Бертраму, чья реакция, она не сомневалась, не стала бы восторженной. Эти проблемы, казалось, набрасывались на неё противным удушающим роем, она запуганно осматривала общество, убеждалась в том, что оно ей не снится, и с тихим вздохом склоняла голову к тарелке снова.

Но время перекуса окончилось, и Мелисса повела гостей наверх – осматривать комнаты. Люсинда показала ей большой палец и незаметно ускользнула вниз. Как только Люсинда исчезла, сам воздух сделался для Мелиссы холоднее и неприятнее, в нём отчётливо потянуло свербящей тоской. Она поднималась по лестнице первой, не спеша и внимательно оглядывая закрытые двери. Наконец, её выбор пал на три смежных комнаты, одна из которых была гостиной, вторая – комнатой для отдыха приезжающих в особняк родственников мистера Эстелла-старшего, и третья – чем-то вроде спальни, которой никто не пользовался уже много лет. Мелисса с гордостью указала на двери:

– Вот, пожалуйста, эти комнаты я могу предоставить в ваше распоряжение. Сейчас я схожу… попрошу горничную, чтобы она принесла комплекты постельного белья. Располагайтесь и выбирайте комнату, которая больше вам понравится.

Миссис Эстелл решительно распахнула настежь все три двери, коротко заглянула в них мрачными глазами и быстро втянула голову назад.

– Что ж, – пробурчала она, – уверена, это далеко не худший вариант из всех тех, с какими ты могла заставить меня согласиться. Арчибальд (при звуках стали, прозвеневшей в командном тоне матери, тот вздрогнул и усиленно захлопал длинными девичьими ресницами), ты расположишься в гостевой комнате. Ну а нам с тобой, Бальтазар, милый, придётся разлучиться, раз уж Бертрам соизволил сообщить девушке, что супругов селят в одной спальне, – миссис Эстелл говорила с отчётливым презрением, искоса следя, как краснеет и потупляется Мелисса. Убедительное доказательство того, что Мелисса пристыжена, кажется, доставляло миссис Эстелл дополнительное удовольствие. – Эта долгая и неблагодарная дорога меня утомила. Честно говоря, я мечтаю вытянуть ноги и забыться глубоким сном, а ты что скажешь, Бальтазар?

– Всецело разделяю твою точку зрения, – с готовностью отозвался он, выговаривая слова так, будто они были заучены им наизусть уже давным-давно.

– Стало быть, – миссис Эстелл упёрлась хмурым взглядом в сына, – ты остаёшься тут без нашего присмотра. Учти, что ты должен быть максимально вежлив с леди. Не опозорься!

– Не опозорюсь, мама, – механическим тоном подтвердил Арчибальд, не поднимая глаз.

Мелиссе захотелось рассмеяться миссис Эстелл в лицо за данный ею совет, однако она сумела удержать себя в узде. Гости разошлись по спальням, и только она и Арчибальд остались стоять друг напротив друга в коридоре. Мелисса искоса поглядела на него, Арчибальд тоже поднял взгляд. Несколько мгновений они настороженно изучали друг друга, пытаясь понять, как следует начать разговор и нужно ли это делать вообще.

– Слушай, – сказала Мелисса наконец, – может быть, тебе хочется посмотреть телевизор? Или мы можем сыграть партию в шахматы…

– Шахматы? – глаза Арчибальда радостно заблестели. – Ты тоже играешь?

– Немного, – коротко ответила Мелисса и скромно потупилась. – Моих знаний хватает ровно на то, чтобы правильно двигать фигуры и расставлять их на доске.

– Я состою в шахматном клубе в Стеджерсон-тауне, – пониженным восторженным голосом проговорил Арчибальд, и к его впалым щекам прилила возбуждённая краска, – скоро, говорят, что меня назначат его главой, но я не знаю, так ли это на самом деле…

– Тогда тебе будет со мной неинтересно, – облегчённо пробормотала Мелисса, – я позову Люсинду, это моя… моя горничная, ты её уже видел. Тебе не будет зазорно сыграть в шахматы с прислугой?

– С чего бы это? – с искренним удивлением поинтересовался Арчибальд. – Родители всегда говорили мне, что обслуживающий персонал – это такие же люди. Почему я должен был бы брезговать их обществом?

– Ну, понимаешь ли, – издалека начала Мелисса, – мне показалось, что твоя мама была бы против этого.

– Ты ошибаешься, – угрюмо возразил Арчибальд. Его глаза мгновенно потухли, снова сделавшись серыми, тупыми и безжизненными.

– Возможно.

В неприязненном молчании они проследовали вниз по лестнице. В гостиной их ожидала Люсинда, которая где-то успела найти старый белый передник и повязать его себе на пояс, чтобы максимально естественно смотреться в своём образе. Мелисса укоризненно покачала головой за плечом Арчибальда, Люсинда только хитро улыбнулась и подмигнула им обоим.

– Желаете чаю? – светским тоном поинтересовалась Люсинда.

– Нет, спасибо, – сбиваясь и часто краснея, пробормотала Мелисса. Представлять Люсинду своей горничной ей было совестно, и она стеснялась просить её о чём-то, а уж тем более – выслушивать из её уст вопросы, которые она вовсе не должна была бы задавать. – Люсинда… ты не могла бы… если тебя не затруднит, конечно…

Глаза Люсинды преисполнились преданным вниманием. Покраснев ещё гуще, Мелисса про себя прокляла Арчибальда, его родителей и ту таинственную причину, что притащила их сюда так несвоевременно, и промямлила, решительно поглощая окончания слов:

– Если тебя не затруднит… сыграть партию с Арчибальдом?

– Партию… во что? – вежливо спросила Люсинда. Её рука аккуратно скользнула в карман брюк и продемонстрировала Мелиссе телефон – зачем, осталось для неё загадкой.

– Партию в шахматы, – уверенным и слегка небрежным тоном пояснил Арчибальд. – Ты согласна?

– Конечно! – у Люсинды азартно загорелись глаза. – Я неплохо играю, скажу это сразу, хотя хвастать, конечно, некрасиво.

– Достань доску, пожалуйста, – чувствуя, как на глаза к ней наворачиваются стыдливые слёзы, попросила Мелисса, – она лежит на полке над камином.

Люсинда сделала намекающее выражение лица и снова аккуратно вытащила из кармана телефон. Она даже пару раз ткнула пальцем в его заблокированный чёрный экран и что-то шепнула краем губ (Арчибальд в это время заворожённо любовался картиной, повешенной над камином).

– Кто это нарисовал? – тихо спросил он, указав на картину пальцем.

– Это… – Мелисса пригляделась к картине и равнодушно пожала плечами: – Не знаю. Она здесь уже сто лет висит. Даже дядя Бертрам не в курсе, наверное, кто автор.

– Выглядит очень красиво, – восхищённо промолвил Арчибальд. – Это же чей-то дом… насколько могу судить, это здешний дом. Неужели ты не знаешь, чей он?

– Это дом одной моей хорошей знакомой, – недовольно скривилась Мелисса, – он тоже очень старый, я слышала, что его построили больше полувека тому назад.

Арчибальд раздражённо поджал губы и отвернулся от неё: её немногословность ему совсем не понравилась. Люсинда тем временем, в руках она сжимала шахматную доску. Её взгляд, направленный на Мелиссу, был практически умоляющим, а пальцы её побелели.

– Что ж, – улыбнулась она, – давай начнём партию, Арчибальд!

– Начинайте без меня, – попросила Мелисса. Краем глаза она посмотрела на свой телефон, выглядывавший из кармана джинсов, и Люсинда одобрительно склонила голову. – Я сейчас… подойду…

Люсинда и Арчибальд расположились у окна, раскрыли доску и деловито принялись расставлять фигурки привычными пальцами. Мелисса на цыпочках прокралась за дверь, прикрыла её и только тогда вынула телефон из кармана. Но она не успела даже снять блокировку с его экрана, как перед нею выросли, словно возникнув из воздуха, Стивен, Линда, Патрик, Блез, Джоанна и сёстры Хаэн. У всех них были взволнованные и напряжённые лица, словно это им пришлось, находясь этажом ниже миссис Эстелл, сносить её дурной характер и выслушивать оскорбления в свой адрес и адрес близких им людей.

– Мистер и миссис Эстелл наконец-то отвязались от меня, – коротко пояснила Мелисса, – а Арчибальд сидит у меня в гостиной и играет с Люсиндой в шахматы. Удивительно, но оказалось, что он умеет разговаривать не хуже нас с вами.

– Нам придётся тебя оставить, – сказала Джоанна, – нам только что звонили родители, и они недовольны, что мы так задерживаемся.

Мелисса взглянула на напольные часы-ходики в углу. Было восемь-пятнадцать вечера.