Кнут Гамсун. Гордость Норвегии. Маленькие рассказы о большом успехе

Кнут Гамсун. Гордость Норвегии. Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин

Кнут Гамсун – великий норвежский писатель. Самый популярный, самый читаемый, самый близкий… Но так было не всегда. В годы Второй Мировой войны Гамсун поддержал фашистов. И, несмотря на сопротивление народа, пошёл-таки против общего течения. После войны его судили. Вернули практически все купленные у Гамсуна книги. И перестали читать. Но потом, когда он умер, всё моментально вернулось. Люди не забыли романов этого писателя. И простили ему его прегрешения.

Кнут Гамсун. Гордость Норвегии

Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-3995-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Кнут Гамсун

Гордость Норвегии

2024

Введение

Однажды, много лет назад, ещё в мою бытность журналистом, мне посчастливилось познакомиться с настоящим норвежцем.

Он был геологом, сотрудником французской каротажной фирмы (что-то типа геологоразведки). Жил вместе с коллегами в симпатичном заграничном вагончике, установленном прямо посреди лесотундры. Места северные, дикие – после начала газовых разработок быстро превращённые в обжитые и даже уныло-замусоренные.

Мне было поручено взять интервью у какого-нибудь приличного геолога. Норвежец показался человеком очень даже приличным. К тому же он сносно изъяснялся по-русски. Короче, мы познакомились.

После набора стандартных вопросов (что такое «каротаж», чем тут занимаются бородатые люди в ярких спецовках, сколько кубических километров газа содержится в наших приполярных недрах и прочая ерунда) мы перешли к неформальному общению. Поговорили о том, о сём. Норвежец (вы не поверите – Педерсен!) показал фотографию своей семьи.

Потом я заметил на полочке у его кровати томик Гамсуна – на норвежском языке. И ещё один. И ещё. Целая библиотечка романов Гамсуна, словно это какие-то детективы.

На мой вопрос он ответил вопросом – что держу у своей кровати я.

– Библию с иллюстрациями Доре, – пошутил я (времена ещё были наполовину социалистические, начало 1992 года).

– А я – Гамсуна, – серьёзно сказал геолог.

– Почему? – не унимался я.

– Потому что это – Гамсун.

1. Где-то в Норвегии…

Во второй половине XIX века, в дивной северной стране Норвегии, на крошечном хуторе Гармутрет в Гудбрансдаленской долине, близ городка Лома, жило семейство Педерсенов – портной Педер и его супруга, домохозяйка, мать троих сыновей Тора. Семья была многодетной – детки рождались один за другим – и бедной. Денег, что зарабатывал Педер Педерсен, хватало лишь на самое необходимое. О своём доме, не говоря уже о полноценном хозяйстве, он не мог и мечтать. Мелкий сельский ремесленник, обшивающий всю округу – откуда у него деньги?

Впрочем, сельский портной – фигура особенная. К нему постоянно тянулись люди – кто ещё сошьёт юбку или даже парадный костюм, как не старина Педерсен? А расплачивались с портным не деньгами, а всякой всячиной – куриными яйцами, куском свинины, засоленной рыбой. Кто чем богат, от тем и платил. Прожить можно, да разбогатеть немыслимо.

И задумался однажды портной Педерсен о своём житье. Сколько же можно по чужим углам слоняться? Вон, хуторяне, возделывают потихоньку земельку, собирают урожай и продают на городском рынке в Ломе. И живут же, не в пример Педерсену…

Короче, решил Педер тоже стать земледельцем. Надоело ему просиживать вечера у допотопной швейной машинки. Захотелось нормальной крестьянской жизни. Чтобы был хороший дом. И ребята были сыты. И чтобы Тора не горевала у пустых горшков. И чтобы мог Педерсен подарить своей супруге на Рождество серебряное колечко…

2. Семья Педерсенов

Красавица Тора, которую Педерсен сватал долго и едва уговорил её стариков отдать девушку за портного, была родом из семьи Олсенов. А Олсены в северной Норвегии, в Нурланне, люди небезызвестные. Крепкие хозяева, настоящие земледельцы. Они и дочь-то отдали Педеру только лишь потому, что надеялись – портной скопит денег своим шитьём, купит приличный хутор и тоже будет копаться на земле, кормить себя, а заодно и народ горохом, да капустой, которые в здешних местах только и растут.

Свадьбу играли небогатую – за Торой Олдсдаттер родители дали скромное приданное. Но некоторое время молодые на этих деньгах держались. Потом один за другим пошли ребята. И жить стало трудней.

Педер откладывал каждый грош, стараясь скопить те несколько сотен крон, что нужны были для… покупки? Нет, всего лишь для аренды фермы. На приобретение хутора в собственность Педерсен и не рассчитывал. Слишком уж неподъёмна была эта ноша…

Но потом в семье Педерсенов родился четвертый сынок. Это случилось 4 августа 1859 года. Мальчика назвали Кнут. Хороший крепкий малыш – Кнут Педерсен. А спустя год Тора родила девочку. И на следующий 1861 год – ещё одну. И стало у Педерсенов шесть детей – четыре мальчика и две девочки.

Кому радость, а Педер в отчаянии хватался за голову. Как их всех прокормить? И как при такой ораве собрать денег на ферму? И как, вообще, дальше жить? Очень уж ему не хотелось прозябать в бедности, когда родной брат Торы Ханс живёт себе хозяином и даже процветает.

3. Маленький Кнут

Три первых года жизни маленький Кнут (кстати, по-норвежски его имя звучит Кнуд) прожил с братьями, сёстрами и родителями в Гармутрете. Роскошная природа Центральной Норвегии, мягкий климат, леса и поля, солнце и море… Маленькое счастье маленького человечка.

Никто особенно от трёхлетнего малыша ничего не требовал. Он целыми днями играл с собакой. Ходил с братьями в лес собирать ягоды и грибы. Путался под ногами у старших братьев, когда те играли в мяч. Старался не мешать матушке, когда та кормила сестричек. Что он мог понимать, это карапуз? Но был тих, мог целый день играть сам с собой, не привлекая внимания родителей. И не доставлял особых хлопот.

Старший брат уже ходил в школу. И Кнут сам собой потихоньку научился читать. Ему было всего три с половиной года, когда он впервые по складам прочитал свои первые слова из школьной книжки брата. Отец обрадовался, а матушка, напротив, испугалась. Кто-то ей сказал, что у детей, которые так рано привыкают читать, развиваются жуткие болезни. И Тора не нашла ничего лучшего, как отобрать у Кнута книжку. Но он словно и не заметил. Мал же был ещё, совсем крохе. И быстро переключился на другие, «безопасные» забавы…

Впрочем, было это уже не в Гармутрете. В сентябре 1862 года Педерсен собрал семейный скарб, погрузил его на телегу и вместе со всеми домашними покинул гостеприимный хутор. На лошади Ханса Олсена он отправился к брату жены по его приглашению. Где мог Олсен смотреть, как Педерсены всё глубже погружаются в нищету. И предложил им один из своих хуторов в норвежском Заполярье.

4. За Полярным кругом

Педерсены добрались до города Хамарой, в окрестностях которого их ждала ферма Гамсунд, принадлежащая Хансу Олсену, старшему брату Торы. Полей здесь не было – если не считать естественных лугов. В Северной Норвегии земледелие и впрямь – дело очень рискованное. Здесь в основном занимаются скотоводством. И Педерсенам досталась молочная ферма с полусотней коров. Ферма довольно большая, но не особенно ухоженная – у Олсена просто не хватало рук, чтобы уследить за всем хозяйством.

С переездом на север жизнь детей Педерсенов изменилась. Старшие ходили в школу, но после уроков брали в руки вилы, чтобы убрать навоз и задать коровам сена. Девочек с ранних лет приучали к дойке. А подрастающему Кнуту вместе с третьим сыном Педерсенов досталась работа помощников пастуха.

Летом каждое утро они выводили коров за околицу хутора Гамсунд. Потом старый пастух Олаф, который собирал коров с окрестных хуторов в большое стадо, разводил где-нибудь на опушке костерок. И начинался день, в котором была и беготня за отбившимися коровками, и жаренный на костре ломоть ржаного хлеба, и вдоволь парного молока, и лесные ягоды, которые с молоком превращались в роскошное королевское лакомство.

На третий год такой жизни, когда Кнут разменял седьмой год жизни, Олаф рассказал ему старую легенду о юноше по имени Пан, который умер от любви. Рассказ этот пастух рассказывал не впервые и всякий раз его немного переиначивал. И получалась новая история, но неизменно с грустным концом.

5. Дядя Ханс

В 1866 году Кнута отдали в начальную школу в Хамарое. Зимой отец Педер возил мальчика и его братьев в город – на лошадке, запряжённой в лёгкие санки, по заснеженной лесной дороге. Весной сани менялись на двуколку. И лесная дорога одевалась в дивный зелёный наряд. И пели птицы. И мальчики лежали на охапке сена и смотрели в небо…

А на следующий год старый Олаф внезапно умер. И дядя Ханс сказал Кнуту, что теперь он должен выводить летом стадо коров на пастбище. Не общее, только своё – хуторяне не очень доверяли мальчишке. Но всё же полсотни коров – не одна и даже не три. И бычок, которого Кнут ужасно боялся…

Понемногу Кнут привык к своим обязанностям. Ферма занимала всё свободное время ребят. Вместо игр и катания на санках им приходилось работать в хлеву вместе с отцом. И они не роптали, поскольку видели, как тяжело приходится отцу.

Когда Кнуту исполнилось 9 лет, дядя Ханс заявил Педерсену, что повышает стоимость аренды фермы. Трудами Педера ферма встала на ноги и стала приносить ощутимый доход. У Педерсенов скопились кое-какие деньги. Впереди замаячила перспектива выкупить у Олсена Гамсунд. Это-то дядюшку Ханса и испугало.