Седьмое имя

Маленький, видимо, хотел заглянуть через глаза Оламера прямо в душу, но не смог. Оламер спрятал очи за плотно зажмуренными веками. Нелюдь потоптался около и повернулся к большому:

– Он спрятал глаза, и я не могу говорить с ним умом.

– Они всегда так делают. Не ищи его взор, он не откроет глаза. Пойдем, нам нужно успеть до рассвета…

– Мы разве не полетим?

– Темно, много высоких скал, а у тебя еще нет опыта. Пойдем, а заодно поучишься прыгать…

Нелюди говорили о чем-то, а Оламеру чудилась угроза в их голосах. Он стоял с закрытыми глазами и выжидал время. Когда маленький отвернется, он сможет ударить его ножом в шею. Это будет точный удар, наверняка. От такого нелюди падают, как подрубленные деревья. А с большим он будет драться до последнего. Пусть знают, что великий ведун племени способен постоять за себя…

Большой вдруг напрягся и сказал маленькому:

– Не поворачивайся к нему спиной. У него нож и он хочет ударить тебя, когда ты подставишь спину…

– Ты смог пробиться к нему в ум?

– Да, но это не тот ум, который нам нужен.

– Мне показалось, что с ним можно войти в контакт, он выделяется из остальных…

– Этот лучше других, но все равно, он напуган и глуп…

– Так ли он глуп? Может быть, ты всех их оцениваешь одинаково, а ведь нужно видеть каждого! Не забывай, кто они…

– Я помню, но для того, чтобы они поняли нас, нужно избавить их от страха…

– Значит, не возьмем его?

– Нет. Он нам только помешает!

Маленький начал отступать от Оламера задом. Он внимательно смотрел выпуклыми, блестящими в лунном свете глазами. Прямо из гладкой головы торчали редкие перья, а на груди тускло отблескивал доспех с каким-то переливающимся рисунком. Оламер разглядел это, чуть приоткрыв глаза.

Нелюдь в лунном свете ни за что бы не заметил щелочки между век, а ведуну очень важно было увидеть, что станут делать нелюди.

Маленький подошел к большому, они встали лицом друг к другу, взялись за руки и Оламер увидел, как в кольце их рук завихрился огонь. Еще мгновение, и оба нелюдя сильно оттолкнувшись, прыгнули куда-то высоко, прямо в скалы. Оламер перевел дух. Он приготовился к гибели, но хотел покинуть этот мир так, чтобы прихватить с собой врагов. А они даже не тронули его. Убрали труп коня и сами прыгнули высоко. Воины племени рассказывали об этой удивительной способности нелюдей прыгать с места высоко и далеко. Даже сами пытались прыгнуть в пылу рассказов, но у них все получалось обычно. Удивительные способности нелюдей приписали тому, что они все-таки не люди! Кто, что, откуда? Да какая разница! Враги они и этим все сказано! Мало ли вокруг тайн и загадок? Одна – это нелюди! Но разгадывать их тайны некогда! С ними надо воевать, их надо убивать! По-другому не получается… Потому что, если нелюди поймают одинокого воина или охотника, то горе ему! Украдут и разум, и тело, а потом в его облике явятся в племя. Таких, впустивших в себя нелюдей, сразу убивали. Племени не нужны шпионы…

На дороге послышался топот. Оламер снова спрятался в черноту ночи и заполнил ею кожу. Скоро мимо него быстрой иноходью проехал небольшой отряд с факелами. Они размахивали дымными огнями и кричали – звали его! Когда отряд проскакал мимо, Оламер посмотрел ему вслед из темноты: не крадется ли кто за воинами, потом вышел из ниши, и снова отряхнул с себя тайну ночи. Он шагнул на освещенную луной дорогу и увидел что-то блеснувшее под ногами. Он подобрал блестящий камешек. Видимо его выронил маленький нелюдь, когда стоял рядом. Оламер сунул камешек в складки мехового плаща и сосредоточился. Снова накрыл дорогу своими чувствами и ощутил, что отряд соплеменников где-то рядом. Он послал мысленный зов и вернулся в тень скалы. Скоро раздался топот, и всадники выскочили из-за поворота. Оламер вышел им навстречу. Отряд остановился, и ехавший впереди сын вождя соскочил с коня и поклонился ему:

– Мы боялись, что нелюди утащат тебя, мудрый!

– Меня нелегко утащить, – усмехнулся многозначительно Оламер. И все в отряде поняли, что ведун встретился с нелюдями и обратил их в бегство. Это было понятно. Во всей округе не было более искусного и мудрого ведуна. К нему шли даже с дальних берегов. А пути оттуда было три дня!

Но если бы воины слышали смятение в душе Оламера! Он сказал громко: «Меня нелегко утащить!» А про себя добавил: «Особенно, когда не хотят тащить…» То, что случилось с ним на ночной дороге совсем не совпадало с рассказами воинов о коварстве и хитрости нелюдей, об их жадном желании украсть у человека его тело, а душу изгнать…

А для чего нелюдю человеческое тело? Оламер сам видел, что у них есть тела. Не такие, как у воинов племени, но есть! Большущие мертвые глаза, гладкая голова с редкими перьями и этот дурацкий доспех, едва закрывающий половину груди. Для чего им тела людей племени? Он недавно стоял рядом с ними, и они не собирались красть его тело. И не воняли они, как рассказывали воины. Пахло, конечно, непривычно, странно, будто после грозы. Но не воняло!

В общем, эта ночная встреча прибавила ведуну сомнений. Оставшись в своей пещерке один, он долго смотрел на огонек светильника и вспоминал лунную дорогу, и нелюдей, и странное исчезновение туши коня… Было о чем подумать мудрому Оламеру…

Воскрешение

Жестокий шторм разметал лодки, горячий ветер принес с берега тучи песка и сек им открытые тела, словно розгами. Люди из последних сил старались удержаться на плаву, но лодку легко, будто щепку, бросало волнами. Когда лодка перевернулась, Овела, в последнем своем взгляде в небо увидела, как из туч песка рождается злобное лицо и хохочет, глядя на гибель людей. Может, привиделось ей это в предсмертную минуту, а может, и было на самом деле… Прохладная, зеленая масса воды окружила ее со всех сторон, сомкнулась над головой. Она судорожно вздохнула, и в легкие ворвалась соленая морская вода, сознание подернулось смертной пеленой, и она услышала ровный тонкий свист. Он окружал ее. Казалось, во всем мире нет больше ничего, а только свист заполняет пространство жизни. Овела неимоверным усилием открыла глаза и увидела… Она-то ждала увидеть зеленую толщу воды, утонувших людей, обломки лодок, рыб, испуганно мечущихся между остатками крушения… Словом, последний взгляд покойника на мир… Но она увидела… Что? Ни слов, ни понятий таких в племени не было. Она плыла в светящемся тумане. А из него выглядывали странные лица: блестящие мертвые глаза, гладкие головы с редкими перьями.

– Это же нелюди! – подумала она и удивилась. Оказывается, после смерти тоже можно думать. Ведь она умерла, не могла не умереть, когда ее выбросило из лодки в бушующем море. Да и нелюди вокруг нее… В жизни такого не бывает. Нелюди сторонятся воинов их племени. Значит жизнь после смерти – это страна нелюдей? И она попала туда. Теперь у нее отберут тело и отдадут кому-то из них, чтобы они пошли на землю ловить живых…

Светящийся туман сгустился, укрыл ее, словно теплой шкурой, и она провалилась в приятную легкую тьму. Последнее, что она увидела – это растерянное лицо Оламера. Он смотрел на нее беспомощными глазами, а рядом стояли нелюди и что-то говорили ему…

Она очнулась, и, еще не поднимая век, почувствовала рядом с собой Оламера. Ведун сидел, опустив голову с длинными седыми космами. Овела осторожно прикрыла глаза, будто движение век могло растревожить ведуна. Но Оламер чувствовал все очень остро. Он встрепенулся, поднял голову и наклонился к ней. Но она притворилась спящей. Ведун внимательно слушал ее дыхание, потом потрогал руки, и она почувствовала, как в нее вливается огненная сила. Горячая волна словно хмельной напиток прокатилась через сердце, заполнила грудь и перетекла в спину. Оламер перешел к ногам, обхватил горячими руками лодыжки и замер. А Овела испытала неожиданное блаженство. Ее растворила волна силы, понесла куда-то, а потом осторожно опустила на место. Тело ее встрепенулось, и по ногам, как по трубам, полилась сила. Она раскрывала внутри потайные закоулки, освещала и заполняла их. Скоро девушка уже не могла лежать. Она открыла глаза. Оламер замер у нее в ногах Он держал руками ее лодыжки, голова была запрокинута назад, а по рукам пробегали волны голубого света. А рядом с ним стояли нелюди и внимательно смотрели на происходящее.

Овела сжалась. Сейчас нелюди будут отбирать ее тело. И Оламер, наверное, уже давно нелюдь, иначе как он здесь оказался.

Но нелюди не спешили. Они просто смотрели на волны света, пробегающие по рукам ведуна. Потом один что-то сказал другому и тот, соглашаясь, кивнул головой. А после началось и вовсе невероятное. Тот нелюдь, что стоял ближе к ее изголовью, снял свои блестящие мертвые глаза, а следом и гладкую голову. Из-под нее на плечи упали такие же, как у Оламера, длинные седые волосы. А вместо мертвых блестящих глаз нелюдь смотрел на нее живыми и веселыми человеческими глазами. Он что-то сказал ей, но девушка не поняла. Тогда он жестами показал, что хочет дотронуться до нее.

Вот оно! Сейчас коснется, а потом тело отберет! – испугалась она, но не успела ничего сделать. Нелюдь осторожно тронул ее руку, потом плечо, а потом погладил по щеке. Прикосновение было живым и теплым. Испуг прошел, и Овела уже с любопытством смотрела вокруг. Второй нелюдь тронул Оламера за плечо, и ведун, встряхнул головой, убрал руки. А другой нелюдь тоже снял глаза и гладкую голову, и она увидела, что это молодой черноволосый мужчина, очень похожий на воинов ее племени. Она вскочила на ноги, изготовилась к драке. Она поняла, что нелюди утащили тела людей ее племени и сумели украсть даже Оламера. Но она не отдаст им свое тело так легко… Пусть его сначала изуродуют в драке, а потом воруют!

Но ничего не случилось. На нее не нападали! Старший нелюдь поднял руку, и на его ладони загорелся свет. Он не слепил, наоборот, был приятен и мягок. Свет через глаза проникал внутрь, успокаивал, убирал напряжение… Она ослабела и медленно опустилась на ложе. А на чем она лежала? На простую подстилку это непохоже. Пушистый, легкий свет был под нею. Она медленно легла в него и увидела, как над нею склонился Оламер. Он заговорил, и она слушала его, преодолевая сонную расслабленность.

–Не пугайся, они друзья! Они не сделают нам плохого, поверь! Я их тоже боялся, а теперь знаю кто они и для чего здесь… Поверь… Поверь и спи… спи…

Овела закрыла глаза и провалилась в сон. Она чувствовала в теле брожение хмельных токов жизни, но не могла проснуться. Спала сладко и безмятежно, как в детстве…

Им не нужны тела

Овела проснулась, когда вокруг было темно. Она не знала, ночь или день. Лежала в темноте и слушала себя. Сначала хотела понять, есть ли у нее руки и не поняла. Потом пошевелила ими, и они отозвались, послушно выполняя все ее желания.

То же проделала и с ногами. Значит, все было на месте, целым и невредимым. Нигде и ничего не болело. Она лежала на чем-то мягком и приятно теплом, не чувствовала ни жара, ни холода. Постель была такая, что ей было хорошо. Настолько хорошо, что и вставать не хотелось. Наоборот, постель убаюкивала, не отпускала, и ее мысли о том, что надо встать и посмотреть, где она и как отсюда выбраться, так и оставались мыслями. Она лениво думала, что все-таки надо заставить себя встать и осмотреться. И тут же возражала себе: а что увидишь в темноте? А потом заставила себя поднять голову, но голова закружилась, перед глазами все поплыло, и она опять упала на мягкое. И почти сразу уснула. Успела почувствовать, что сквозь нее пробегают теплые и приятые волны, и уснула. Спала ровно, без сновидений. А проснулась от голосов. Чуть приоткрыла веки и увидела Оламера. Тот разговаривал с молодым нелюдем. Слов Овела не понимала, но чувствовала, что говорят о ней. И она решилась. Открыла глаза и громко сказала:

– Оламер, ты зачем разговариваешь с ними, видишь – это нелюди!

Мужчины посмотрели на нее и заулыбались. Молодой нелюдь присел рядом с облаком света, на котором лежала Овела, и осторожно тронул ее за запястье. Овела дернулась, но вмешался Оламер. Он сказал:

– Не бойся, они ничего тебе не сделают. Им не нужны наши тела… Они хотят помочь тебе.

– Ты, наверное, сам стал нелюдь?! – с вызовом крикнула Овела.

Оламер улыбнулся и сказал странно, ей непонятно:

– Я бы хотел стать одним из них, но нам это не дано… Когда ты узнаешь все, тебе тоже захочется, но, увы, мы не сможем стать ими никогда!

– Ты говоришь страшное! Разве могут люди племени хотеть стать нелюдями?

– Не могут, потому что не знают! А я знаю и хочу, только все равно не могу!

Молодой нелюдь заговорил на их языке, и она поняла, что тот все слышал. И от этого ей стало тоскливо… А молодой нелюдь сказал:

– Ты тонула. Мы подобрали тебя, когда все вокруг либо уплыли, либо уже утонули. Никто не видел, как мы тебя спасли, и потому никто в племени не знает, что ты живая. Если хочешь, мы тебя отпустим, но в племя тебе ходить нельзя. Они сразу же убьют тебя. Ты же знаешь, как поступают ваши воины с теми, кто побывал у нас в гостях.

– Потому что вы забираете наши тела и влезаете в них!..