Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Дмитрий Донской
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Глагол «надеяться» в древнерусских текстах обычно встречается в виде клише: «надеяться на Господа» (позитивная характеристика) или «надеяться на что-либо иное, кроме Господа» (негатавная характеристика). «Благо есть надеятися на Господа, нежели надеятися на человека» (Пс. 117, 8). Таким образом, надежда московских князей «на свою великую силу» выглядит едва ли не как богоотступничество. Гибельность такого пути была засвидетельствована многими сюжетами Священного Писания.
Бог не будет помогать тем, кто, возгордившись, творит злое дело. В качестве примера московской «злобы» летописец указывает на судьбу тверского князя Михаила Александровича, вероломно схваченного в Москве во время переговоров в 1367 году. (Об этом речь пойдет в следующей главе.)
УДАРНЫЙ ДОЛГОСТРОЙ
Итак, очевидно, что московскую крепость строили всем миром, по возможности быстро и, так сказать, назло врагам. Но при всем том остается открытым вопрос: насколько буквально следует понимать летописное известие о постройке крепости за один строительный сезон 1367 года? Быть может, в действительности за этот год была выполнена только некоторая часть всей строительной программы? Исследователи по-разному отвечают на этот вопрос. Высказывалось мнение, что крепость строили в течение двух строительных сезонов (206, 66). Полагая, что московская крепость была за год выстроена полностью, Н. Н. Воронин при этом осторожно замечал, что белокаменные стены, вероятно, были небольшой толщины и сравнительно низкими (116, 179).
Осада Москвы Тохтамышем.
Лицевой летописный свод. XVI в.
Гораздо более скептическим было мнение М. Н. Тихомирова. «Каменные стены, конечно, строились длительное время и не были еще закончены даже через 15 лет. В дни страшного Тохтамышева нашествия 1382 года стены Кремля оказались низкими. По-видимому, каменные стены так и остались во многих местах до конца не доделанными. Контарини (итальянский дипломат, посетивший Москву в 1474 году. – Н. Б.) даже уверяет, что и сама крепость была деревянной» (318, 60).
Картина «всенародной стройки» впечатляет. Но здравый смысл заставляет согласиться с осторожным скептицизмом ученого…
Глава 9
Тверские искры
Если подуешь на искру, она разгорится,
а если плюнешь на нее, угаснет:
то и другое выходит из уст твоих.
Сирах. 28, 14
Героическая эпоха Куликовской битвы не сводится к одному лишь Дмитрию Донскому, подобно тому как золотой век русской поэзии не сводится к одному Пушкину. В это понятие входит деятельность целой плеяды выдающихся русских людей второй половины XIV столетия. Эти люди по-разному представляли будущее Руси. Они ссорились и враждовали друг с другом. Но их многое и объединяло. Они играли свои роли в одной исторической драме, имя которой – Возвышение Москвы.
Михаил Александрович уезжает в Орду.
Фрагмент иллюстрации из Лицевого летописного свода. XVI в.
В первом ряду этой когорты рядом с Дмитрием мы поместим его вечного соперника – тверского князя Михаила Александровича. Он по праву займет это почетное место. Рассказа о нем требует и хронологический пунктир нашей книги. Мы закончили предыдущую главу постройкой московской крепости зимой 1367/68 года. Примерно в это же время Михаил Александрович Тверской вступает, или, лучше сказать, врывается в большую политику.
Но здесь позволим себе небольшое отступление почти личного характера…
ГОРОД НА ОБОЧИНЕ
Тихая Тверь – падчерица русской истории. В XX веке она почти забыла свое прошлое, растеряв не только архитектурные памятники, но даже свое историческое имя, взамен которого получила колючую фамилию «всероссийского старосты». Ее огромные химические заводы и текстильные фабрики, ее претенциозная застройка сталинских времен довершили дело. Город потерял лицо, превратился в индустриальное нечто на обочине Петербургского тракта.
И все же не будем спешить в Петербург. Заедем в Тверь. Возможно, при более близком знакомстве впечатление изменится.
Дорога от Москвы до Твери не долгая, но и не короткая. Эти полторы сотни верст, эти три часа дорожной созерцательности – словно подарок судьбы для вечно спешащего столичного жителя.
Москва неохотно выпускает из своих тяжких объятий. Но мы упрямо проталкиваемся сквозь ее заторы, обгоняем стада огромных фур и наконец вливаемся в стремительный косяк автомобильной мелюзги. И вот уже неба впереди стало больше, а сизого чада – меньше. Впереди – дорога. Ну как тут не вспомнить Петра Андреевича Вяземского с его бессмертной поэмой «Коляска»: «Томясь житьем однообразным, люблю свой страннический дом…».
Немного путевой информации. Тверь почти ровесница Москвы. Она появляется в анналах отечественной истории в середине XII столетия. В 1208 году здесь останавливалась двигавшаяся на Новгород великокняжеская рать (177, 48). Что же касается имени города, то одни выводят его от слова «твердь» (крепость), а другие – от реки Тверцы. Но как бы там ни было, для привыкшего к переливам гласных московского уха это имя, состоящее почти из одних согласных, звучит как-то тревожно и даже враждебно. В нем будто слышится какое-то сердитое фырканье или сдержанное рычание. Не будем слишком увлекаться прикладной фонетикой. Но напомним мнение Флоренского: «Имя – тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность» (332, 26).
Тверь с ее древней враждой к Москве и неразделенной любовью к Владимиру – один из самых необычных русских городов.
Монета Банка России.
525 лет путешествию Афанасия Никитина в Индию.
Серия «Выдающиеся личности России»
Душа любого города – река. Волга не раз спасала Тверь от летаргии и воодушевляла на дерзкие предприятия. Тверской купец Афанасий Никитин – нынешний бренд тверского предпринимательства, – потеряв все свои товары, не стал умолять кредиторов о снисхождении, а отправился вниз по Волге – в неизвестность, куда глаза глядят. Обойдя полсвета, он затосковал по родным местам. Но с этим чувством он немного опоздал. Так и не дойдя до Твери, Афанасий умер в Смоленске, оставив потомкам свои знаменитые записки.
Иван III завоевал Тверь легко и просто, словно сорвал с ветки созревшее яблоко. Он посадил здесь наместником своего старшего сына Ивана – тверича по линии матери. Местная знать, давно утратившая гонор и злость, не удостоилась гонений и всем составом перешла на службу к своему историческому врагу – Москве. Там к концу XV века уже существовало своего рода «тверское землячество», объединявшее перебежчиков из Твери. Из его рядов вышел знаменитый полководец Даниил Дмитриевич Холмский, чей меч принес Ивану III самые славные из его побед.
В XVI столетии Тверь уходит в историческую тень. Нет, жизнь тут, разумеется, течет, как и везде. Волга качает свои корабли, бесчисленные монастыри и церкви возносят к небесам воздушные голоса своих колоколен, люди в поте лица зарабатывают хлеб насущный… Но все это, увы, как-то однообразно и бесперспективно. История России делается совсем в других местах.
Тем, кто любит воспринимать историю через зримые образы, мы советуем взглянуть на самый старый храм в городе – церковь Белой Троицы. Построенная в 1563–1584 годах на окраине тогдашней Твери, она не слишком изящна по пропорциям, но дышит какой-то подлинной средневековой мощью.
Черным крылом скользнула над Тверью опричнина, оставив могилу задушенного Малютой митрополита Филиппа в Отроче монастыре. Затаился в кушалинской сельской глуши чудом избежавший удавки потешный царь Симеон Бекбулатович… Вот, пожалуй, и вся общерусская составляющая история Твери в XVI столетии.
Смута не обошла Тверь стороной. Безвластие, резня, грабежи… Но минули лихие времена. Настало время благочестивых Романовых. Тихо шелестели над Волгой года и десятилетия. И только Петр Великий грохотом своих пушек разбудил сонную Тверь. В переплетениях новых российских дорог она вдруг оказалась на очень удачном месте: на полпути между старой и новой столицей. Открытая в 1709 году Вышневолоцкая гидротехническая система превратила тихую речку Тверцу (левый приток Волги) в едва ли не главную водную артерию страны. Верховья Тверцы возле Вышнего Волочка связали каналами и шлюзами с верховьями реки Мсты, текущей на север, в озеро Ильмень. По Вышневолоцкой системе из глубины России в державный Петербург пошли бесконечные караваны дощатых барок – этих далеких предшественниц современных «фур».
В эпоху великой Екатерины опустошенный небывалым пожаром старый город возродился уже в ином, «регулярном» обличье. Его выпрямившиеся улицы и переулки напоминают о геометрии Петербурга. Дома приобретают единообразные фасады и выстраиваются строго вдоль красной линии улицы. Исторические эпохи встречаются лицом к лицу. Рядом с огромным Спасо-Преображенским собором времен царя Алексея Михайловича Никитин и Казаков строят роскошный путевой дворец в духе Версаля.
Но вскоре вся эта строительная лихорадка затихает, и Тверь на целый век уходит в свое обычное состояние – сонный покой. Корабли легкокрылыми стаями уплывают из Твери в Рыбинск – столицу новой, Мариинской гидротехнической системы. Воцаряется тихое, размеренное бытие одного из полусотни губернских городов необъятной матушки-России…
Столица нищего Нечерноземья, Тверь всегда была переполнена ищущими заработка крестьянами. С отменой крепостного права цены на их труд упали до смешного. Предприимчивые купцы устраивают в Твери текстильные фабрики, химические заводы, мастерские, элеваторы. Работники толпами ждут найма у ворот предприятий.
Советская эпоха встряхнула Тверь грохотом своих литавр. Первые пятилетки отметились здесь мощным полиграфическим комбинатом, вагоностроительным заводом, заводом искусственной кожи, а также – разрушением едва ли не всех церквей. Старую добрую Тверь словно вывернули наизнанку, переименовав в город Калинин. Поводом послужило то обстоятельство, что «всероссийский староста» родился в деревне Верхняя Троица Тверской губернии. Говорят, добрейший Михаил Иванович не очень-то и хотел такого бессмертия. Однако по обыкновению предпочел не спорить с начальством и держать свое мнение при себе.
Осенью 1941 года немцы ненадолго взяли Тверь, но быстро были выбиты из города. Особых разрушений Тверь в эти дни не испытала.
Вид на Тверь в 1783 году. Гравюра
Послевоенные годы ознаменовались – мы говорим лишь о примечательных чертах архитектурного облика Твери – возведением дюжины помпезных гигантов в стиле сталинского ампира. Особенно замечателен в этом отношении речной вокзал, некогда кипевший пассажирами, а ныне заброшенный и тихо догнивающий на стрелке близ устья Тверцы.
Потом – эпоха пятиэтажек, торжество серых тонов, силикатный кирпич…
Однако за этими разговорами мы уже въехали в Тверскую губернию. Справа то и дело сверкает зеркало Волги. За дамбой широко раскинулся Шошинский плес. Вот и большое село Городня – древний городок Вертязин (201, 177). Во времена удельной Руси он служил «часовым» у переправы через Волгу. Здесь сохранилась красиво стоящая над Волгой Рождественская церковь.
Эта церковь – «единственная сохранившаяся постройка самостоятельной тверской архитектурной школы» (120, 23). Ее нижний ярус (подклет) был построен во второй половине XIV столетия. Эти камни помнят заказчика храма – тверского князя Михаила Александровича. Возможно, в этих стенах летом 1375 года молился и Дмитрий Донской, прося у Всевышнего победы над непокорной Тверью. И где как не здесь вспомнить строителя храма – князя Михаила Александровича Тверского…
ГЕРОЙ БЕЗ ПОДВИГА
В то время как в Московском княжестве после гибельного «дуновения чумы» к 60-м годам XIV века уцелело всего лишь три князя-отрока: Дмитрий Московский, его младший брат Иван (умерший в 1364 году) и Владимир Серпуховской, – в Твери, напротив, было слишком много претендентов на власть. Тверское княжество длинной полосой тянулось вдоль Волги, по форме напоминая лодку, нос которой был устремлен на северо-восток, а корма – на юго-запад. В этой в общем-то небольшой «лодке» теснились более десятка князей. Среди них наибольшую известность получил князь Михаил Александрович – яркий и даровитый правитель, пытавшийся объединить тверские земли и отстоять их от московской экспансии. Для исторической славы ему не хватило лишь одного – победы в каком-нибудь великом сражении. Но жизнь – не стол заказов, где каждый может получить все, что пожелает. Так и остался Михаил Тверской в русской истории довольно странной фигурой – героем без подвига…
Михаил родился в 1333 году и был назван в честь архангела Михаила – предводителя небесного воинства. Со времен святого князя Михаила Ярославича Тверского этот образ стал сакральным знаком города на Волге.
Отец Михаила Александровича – князь-изгнанник Александр Михайлович Тверской. Орда считала его виновником восстания в Твери 15 августа 1327 года, в ходе которого тверичи уничтожили стоявший в городе татарский отряд. Александр долго скрывался от ханского гнева во Пскове, потом в Литве и опять во Пскове. В 1336 году Узбек сменил гнев на милость и разрешил Александру вернуться в Тверь. Однако старые подозрения тлели под пеплом примирения. Вероятно, москвичи не давали ханскому гневу окончательно погаснуть. В итоге 38-летний Александр Тверской был казнен в Орде в 1339 году.
Семья опального князя долгое время жила во Пскове. Супругу Александра Тверского звали Анастасией. Помимо Михаила она родила Александру еще семь детей – пять сыновей и двух дочерей. Никаких других подробностей ее биографии источники не сообщают.
Бог не будет помогать тем, кто, возгордившись, творит злое дело. В качестве примера московской «злобы» летописец указывает на судьбу тверского князя Михаила Александровича, вероломно схваченного в Москве во время переговоров в 1367 году. (Об этом речь пойдет в следующей главе.)
УДАРНЫЙ ДОЛГОСТРОЙ
Итак, очевидно, что московскую крепость строили всем миром, по возможности быстро и, так сказать, назло врагам. Но при всем том остается открытым вопрос: насколько буквально следует понимать летописное известие о постройке крепости за один строительный сезон 1367 года? Быть может, в действительности за этот год была выполнена только некоторая часть всей строительной программы? Исследователи по-разному отвечают на этот вопрос. Высказывалось мнение, что крепость строили в течение двух строительных сезонов (206, 66). Полагая, что московская крепость была за год выстроена полностью, Н. Н. Воронин при этом осторожно замечал, что белокаменные стены, вероятно, были небольшой толщины и сравнительно низкими (116, 179).
Осада Москвы Тохтамышем.
Лицевой летописный свод. XVI в.
Гораздо более скептическим было мнение М. Н. Тихомирова. «Каменные стены, конечно, строились длительное время и не были еще закончены даже через 15 лет. В дни страшного Тохтамышева нашествия 1382 года стены Кремля оказались низкими. По-видимому, каменные стены так и остались во многих местах до конца не доделанными. Контарини (итальянский дипломат, посетивший Москву в 1474 году. – Н. Б.) даже уверяет, что и сама крепость была деревянной» (318, 60).
Картина «всенародной стройки» впечатляет. Но здравый смысл заставляет согласиться с осторожным скептицизмом ученого…
Глава 9
Тверские искры
Если подуешь на искру, она разгорится,
а если плюнешь на нее, угаснет:
то и другое выходит из уст твоих.
Сирах. 28, 14
Героическая эпоха Куликовской битвы не сводится к одному лишь Дмитрию Донскому, подобно тому как золотой век русской поэзии не сводится к одному Пушкину. В это понятие входит деятельность целой плеяды выдающихся русских людей второй половины XIV столетия. Эти люди по-разному представляли будущее Руси. Они ссорились и враждовали друг с другом. Но их многое и объединяло. Они играли свои роли в одной исторической драме, имя которой – Возвышение Москвы.
Михаил Александрович уезжает в Орду.
Фрагмент иллюстрации из Лицевого летописного свода. XVI в.
В первом ряду этой когорты рядом с Дмитрием мы поместим его вечного соперника – тверского князя Михаила Александровича. Он по праву займет это почетное место. Рассказа о нем требует и хронологический пунктир нашей книги. Мы закончили предыдущую главу постройкой московской крепости зимой 1367/68 года. Примерно в это же время Михаил Александрович Тверской вступает, или, лучше сказать, врывается в большую политику.
Но здесь позволим себе небольшое отступление почти личного характера…
ГОРОД НА ОБОЧИНЕ
Тихая Тверь – падчерица русской истории. В XX веке она почти забыла свое прошлое, растеряв не только архитектурные памятники, но даже свое историческое имя, взамен которого получила колючую фамилию «всероссийского старосты». Ее огромные химические заводы и текстильные фабрики, ее претенциозная застройка сталинских времен довершили дело. Город потерял лицо, превратился в индустриальное нечто на обочине Петербургского тракта.
И все же не будем спешить в Петербург. Заедем в Тверь. Возможно, при более близком знакомстве впечатление изменится.
Дорога от Москвы до Твери не долгая, но и не короткая. Эти полторы сотни верст, эти три часа дорожной созерцательности – словно подарок судьбы для вечно спешащего столичного жителя.
Москва неохотно выпускает из своих тяжких объятий. Но мы упрямо проталкиваемся сквозь ее заторы, обгоняем стада огромных фур и наконец вливаемся в стремительный косяк автомобильной мелюзги. И вот уже неба впереди стало больше, а сизого чада – меньше. Впереди – дорога. Ну как тут не вспомнить Петра Андреевича Вяземского с его бессмертной поэмой «Коляска»: «Томясь житьем однообразным, люблю свой страннический дом…».
Немного путевой информации. Тверь почти ровесница Москвы. Она появляется в анналах отечественной истории в середине XII столетия. В 1208 году здесь останавливалась двигавшаяся на Новгород великокняжеская рать (177, 48). Что же касается имени города, то одни выводят его от слова «твердь» (крепость), а другие – от реки Тверцы. Но как бы там ни было, для привыкшего к переливам гласных московского уха это имя, состоящее почти из одних согласных, звучит как-то тревожно и даже враждебно. В нем будто слышится какое-то сердитое фырканье или сдержанное рычание. Не будем слишком увлекаться прикладной фонетикой. Но напомним мнение Флоренского: «Имя – тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность» (332, 26).
Тверь с ее древней враждой к Москве и неразделенной любовью к Владимиру – один из самых необычных русских городов.
Монета Банка России.
525 лет путешествию Афанасия Никитина в Индию.
Серия «Выдающиеся личности России»
Душа любого города – река. Волга не раз спасала Тверь от летаргии и воодушевляла на дерзкие предприятия. Тверской купец Афанасий Никитин – нынешний бренд тверского предпринимательства, – потеряв все свои товары, не стал умолять кредиторов о снисхождении, а отправился вниз по Волге – в неизвестность, куда глаза глядят. Обойдя полсвета, он затосковал по родным местам. Но с этим чувством он немного опоздал. Так и не дойдя до Твери, Афанасий умер в Смоленске, оставив потомкам свои знаменитые записки.
Иван III завоевал Тверь легко и просто, словно сорвал с ветки созревшее яблоко. Он посадил здесь наместником своего старшего сына Ивана – тверича по линии матери. Местная знать, давно утратившая гонор и злость, не удостоилась гонений и всем составом перешла на службу к своему историческому врагу – Москве. Там к концу XV века уже существовало своего рода «тверское землячество», объединявшее перебежчиков из Твери. Из его рядов вышел знаменитый полководец Даниил Дмитриевич Холмский, чей меч принес Ивану III самые славные из его побед.
В XVI столетии Тверь уходит в историческую тень. Нет, жизнь тут, разумеется, течет, как и везде. Волга качает свои корабли, бесчисленные монастыри и церкви возносят к небесам воздушные голоса своих колоколен, люди в поте лица зарабатывают хлеб насущный… Но все это, увы, как-то однообразно и бесперспективно. История России делается совсем в других местах.
Тем, кто любит воспринимать историю через зримые образы, мы советуем взглянуть на самый старый храм в городе – церковь Белой Троицы. Построенная в 1563–1584 годах на окраине тогдашней Твери, она не слишком изящна по пропорциям, но дышит какой-то подлинной средневековой мощью.
Черным крылом скользнула над Тверью опричнина, оставив могилу задушенного Малютой митрополита Филиппа в Отроче монастыре. Затаился в кушалинской сельской глуши чудом избежавший удавки потешный царь Симеон Бекбулатович… Вот, пожалуй, и вся общерусская составляющая история Твери в XVI столетии.
Смута не обошла Тверь стороной. Безвластие, резня, грабежи… Но минули лихие времена. Настало время благочестивых Романовых. Тихо шелестели над Волгой года и десятилетия. И только Петр Великий грохотом своих пушек разбудил сонную Тверь. В переплетениях новых российских дорог она вдруг оказалась на очень удачном месте: на полпути между старой и новой столицей. Открытая в 1709 году Вышневолоцкая гидротехническая система превратила тихую речку Тверцу (левый приток Волги) в едва ли не главную водную артерию страны. Верховья Тверцы возле Вышнего Волочка связали каналами и шлюзами с верховьями реки Мсты, текущей на север, в озеро Ильмень. По Вышневолоцкой системе из глубины России в державный Петербург пошли бесконечные караваны дощатых барок – этих далеких предшественниц современных «фур».
В эпоху великой Екатерины опустошенный небывалым пожаром старый город возродился уже в ином, «регулярном» обличье. Его выпрямившиеся улицы и переулки напоминают о геометрии Петербурга. Дома приобретают единообразные фасады и выстраиваются строго вдоль красной линии улицы. Исторические эпохи встречаются лицом к лицу. Рядом с огромным Спасо-Преображенским собором времен царя Алексея Михайловича Никитин и Казаков строят роскошный путевой дворец в духе Версаля.
Но вскоре вся эта строительная лихорадка затихает, и Тверь на целый век уходит в свое обычное состояние – сонный покой. Корабли легкокрылыми стаями уплывают из Твери в Рыбинск – столицу новой, Мариинской гидротехнической системы. Воцаряется тихое, размеренное бытие одного из полусотни губернских городов необъятной матушки-России…
Столица нищего Нечерноземья, Тверь всегда была переполнена ищущими заработка крестьянами. С отменой крепостного права цены на их труд упали до смешного. Предприимчивые купцы устраивают в Твери текстильные фабрики, химические заводы, мастерские, элеваторы. Работники толпами ждут найма у ворот предприятий.
Советская эпоха встряхнула Тверь грохотом своих литавр. Первые пятилетки отметились здесь мощным полиграфическим комбинатом, вагоностроительным заводом, заводом искусственной кожи, а также – разрушением едва ли не всех церквей. Старую добрую Тверь словно вывернули наизнанку, переименовав в город Калинин. Поводом послужило то обстоятельство, что «всероссийский староста» родился в деревне Верхняя Троица Тверской губернии. Говорят, добрейший Михаил Иванович не очень-то и хотел такого бессмертия. Однако по обыкновению предпочел не спорить с начальством и держать свое мнение при себе.
Осенью 1941 года немцы ненадолго взяли Тверь, но быстро были выбиты из города. Особых разрушений Тверь в эти дни не испытала.
Вид на Тверь в 1783 году. Гравюра
Послевоенные годы ознаменовались – мы говорим лишь о примечательных чертах архитектурного облика Твери – возведением дюжины помпезных гигантов в стиле сталинского ампира. Особенно замечателен в этом отношении речной вокзал, некогда кипевший пассажирами, а ныне заброшенный и тихо догнивающий на стрелке близ устья Тверцы.
Потом – эпоха пятиэтажек, торжество серых тонов, силикатный кирпич…
Однако за этими разговорами мы уже въехали в Тверскую губернию. Справа то и дело сверкает зеркало Волги. За дамбой широко раскинулся Шошинский плес. Вот и большое село Городня – древний городок Вертязин (201, 177). Во времена удельной Руси он служил «часовым» у переправы через Волгу. Здесь сохранилась красиво стоящая над Волгой Рождественская церковь.
Эта церковь – «единственная сохранившаяся постройка самостоятельной тверской архитектурной школы» (120, 23). Ее нижний ярус (подклет) был построен во второй половине XIV столетия. Эти камни помнят заказчика храма – тверского князя Михаила Александровича. Возможно, в этих стенах летом 1375 года молился и Дмитрий Донской, прося у Всевышнего победы над непокорной Тверью. И где как не здесь вспомнить строителя храма – князя Михаила Александровича Тверского…
ГЕРОЙ БЕЗ ПОДВИГА
В то время как в Московском княжестве после гибельного «дуновения чумы» к 60-м годам XIV века уцелело всего лишь три князя-отрока: Дмитрий Московский, его младший брат Иван (умерший в 1364 году) и Владимир Серпуховской, – в Твери, напротив, было слишком много претендентов на власть. Тверское княжество длинной полосой тянулось вдоль Волги, по форме напоминая лодку, нос которой был устремлен на северо-восток, а корма – на юго-запад. В этой в общем-то небольшой «лодке» теснились более десятка князей. Среди них наибольшую известность получил князь Михаил Александрович – яркий и даровитый правитель, пытавшийся объединить тверские земли и отстоять их от московской экспансии. Для исторической славы ему не хватило лишь одного – победы в каком-нибудь великом сражении. Но жизнь – не стол заказов, где каждый может получить все, что пожелает. Так и остался Михаил Тверской в русской истории довольно странной фигурой – героем без подвига…
Михаил родился в 1333 году и был назван в честь архангела Михаила – предводителя небесного воинства. Со времен святого князя Михаила Ярославича Тверского этот образ стал сакральным знаком города на Волге.
Отец Михаила Александровича – князь-изгнанник Александр Михайлович Тверской. Орда считала его виновником восстания в Твери 15 августа 1327 года, в ходе которого тверичи уничтожили стоявший в городе татарский отряд. Александр долго скрывался от ханского гнева во Пскове, потом в Литве и опять во Пскове. В 1336 году Узбек сменил гнев на милость и разрешил Александру вернуться в Тверь. Однако старые подозрения тлели под пеплом примирения. Вероятно, москвичи не давали ханскому гневу окончательно погаснуть. В итоге 38-летний Александр Тверской был казнен в Орде в 1339 году.
Семья опального князя долгое время жила во Пскове. Супругу Александра Тверского звали Анастасией. Помимо Михаила она родила Александру еще семь детей – пять сыновей и двух дочерей. Никаких других подробностей ее биографии источники не сообщают.
