В действующей армии

Вот как рассказывает об этом деле один из участников в нём, поплатившийся лёгкой контузией.

Была тёмная, непроглядная, маньчжурская ночь.

В четверть второго обе колоны двинулись в путь.

С небольшим через час на перекрёстке дорог на Санкайлин и Лахолин колона подполковника Гарницкого наткнулась на неприятельскую заставу силою в одну роту, сбила её, частью отбросила, частью переколола.

Колона же полковника Лечицкого одновременно с этим выбила передовые японские посты и подошла к подошве соякалинского перевала.

Японцы, по обыкновению, открыли убийственный огонь пачками.

Наши не отвечали на выстрелы, но твёрдо под огнём шли далее.

Было ещё темно, и вся картина освещалась лишь грозными вспышками неприятельских выстрелов.

Передовые части наших войск бросились в штыки и началась молодецкая работа.

Японцы не выдержали «молодца-штыка» и были быстро выбиты из окопов.

Наши заняли перевал.

Задача была исполнена.

Японцы густыми массами стали наступать на нас с фронта и с флангов, и полковник Лечицкий, контуженный в происшедшем бою, стал отходить согласно первоначально составленному плану.

Колона его, под убийственным огнём неприятеля, стрелявшего с окружающих сопок и соседнего перевала, отошла в образцовом порядке.

Полковник Лечицкий в этом деле проявил необычайное хладнокровие и огромное мужество, всё время оставаясь в цепи и умело руководя отступлением.

Около него были капитан Серебряков и поручик Григорьев, его начальник штаба и адъютант.

Подполковник Гарницкий также блестяще выполнил возложенную на него задачу.

Священники и врачи и в этом деле были на высоте своих задач.

Священник 10 полка о. Ремезов, кроме напутствия умирающих на поле сражения и утешения раненых, сам лично помогал уносить раненых на перевязочные пункты.

Один из раненых – к сожалению, имя этого героя неизвестно – не позволил нести себя.

– Я чувствуя, что умираю… Несите других которых можно спасти… Оставьте меня…

Священник и товарищи исполнили его просьбу.

Ему было дано последнее напутствие.

Он действительно вскоре умер, раненый в грудь навылет, умер с последней заботой о своих товарищах.

Врачи перевязывали раненых на полях битвы и тоже помогали уносить их.

Все раненые подобраны.

И всё это делалось под свинцовым дождём японских пуль.

Раненых и убитых нижних чинов было до 200 человек.

Убитых офицеров ни одного.

Все легкораненые, как это вошло в обычай в нынешнюю войну, после перевязки остаются в строю.

Иных раненых более или менее серьёзно начальство убеждает идти в госпиталь.

– Ослобоните, ваше благородие…

– Но тебе надо залечить рану…

– Заживёт и так, ваше благородие.

– Как знаешь, братец, но мой совет идти в госпиталь.

– Ослобоните, ваше благородие, дозвольте к товарищам, так что я против него ещё постоять могу…

Храброго упрямца, конечно, «ослобоняют» и разрешают «постоять против него».

Обрадованный солдатик, забыв про боль от раны, спешит в часть к товарищам.

Генерал граф Келлер со своим штабом наблюдал бой с Тхавуанской башни.

В японских войсках давно уже свирепствует дизентерия, унося массу жертв, а по последним сведениям в окрестностях Фынхуанчена развивается сильная холера.

Санитарное состояние наших войск превосходно.

Пища здорова и сытна.

Офицеры и солдаты с особенной похвалой отзываются о русских консервах – солдаты зовут их «концертами».

Они далеко превосходят качеством, свежестью и питательностью консервы английского производства, закупленные, к сожалению, в огромной массе.

Много говорят также о новом изобретении доктора М. М. Власевича, изготовляющего так называемое «карманное мясо».

Опыты дали блестящие результаты.

XIX. Японская тактика

Всем начальникам отдельных частей роздана только что отпечатанная брошюрка, знакомящая их с главными основами японской тактики, насколько они выяснились за время настоящей войны.

Эта тактика действительно заслуживает не только внимания, но и тщательного изучения.

В данную же минуту она представляет высокий интерес не только для военных сфер, но и для всех русских, вообще, так как может бросить известный свет на совершающиеся на театре войны события.