Это японцы сигнализируют друг другу.
– Эх, как на свет этот да тарарахнуть… – слышится возле меня замечание, произнесённое пониженным шёпотом.
Я лежу на траве, со сложенной буркой под головою, рядом с офицером.
– И ничего, дурья голова, не будет… Потому ён сигнальщик один и завсегда ён китаец…
– Китаец?
Даже по шёпоту можно различить свежие ноты голоса – он принадлежит, очевидно, молодому солдатику, недавно прибывшему в часть.
– Завсегда он, длиннокосый… – хрипло шепчет, видимо, старый боевой казак. – Так бы, кажись, их всех и прирезал, да начальство не допущает…
Я в первый раз видел такую усиленную сигнализацию и также тихо обратился к моему соседу-офицеру:
– Вы спите?
– Что вы? Разве мне можно спать… Каждую минуту начеку надо быть… Желтолицые что-то сегодня сигналами разыгрались!.. Может к нам пошлют гостинцы…
– И сигнализируют им, действительно, всё китайцы?
– Всё они… Казак прав… Мы недавно набрели на самой вершине сопки на одинокую китайскую фанзу… В ней живёт китаец с семьёй. В фанзе, как обыкновенно, большое окно, половина которого заклеена белой, а половина красной бумагой, а в фанзе, как бы вы думали, что?
– А что?
– Лампа-молния… Откуда у китайца такой комфорт? Конечно, японцы снабдили, для сигнализации… поставить перед одной половиной окна – красный свет, перед другой – белый…
– Что же вы сделали с этим китайцем?
– Как что? Ничего!
– Ничего? – удивился я.
– Конечно, ничего, ведь он мирный житель, к нему надо относиться с доверием и уважением.
Мой сосед замолчал.
Я тоже.
Говор между соседними солдатиками тоже замолк.
Водворилась гробовая тишина.
Сигнализация прекратилась.
Слышится разговор, видимо, разводящего посты.
До меня явственно доносятся следующий слова:
– Ты смотри ни-ни, а чуть что, так сейчас…
Вот он, казачий лаконизм.
Прислушиваюсь к снова наступившей тишине.
Там и сям опять начинаются солдатские беседы.
Вот совсем близко от меня и явственно слышу следующую речь.
Говорит, судя по голосу, несомненно старый солдат.
– Лонись с братаном по елани сундулой хлыняли на бараклане…
– Это на каком же языке он говорит? – шепнул я офицеру.
– По-забайкальски…
– Разве есть такой язык?
– Значит есть, коли на нём говорят…
– И вы понимаете?
– Привык…
– Что же значит эта фраза?
– В прошлом году мы с двоюродным братом по склону горы вдвоём шли тропотом на двухгодовалом бычке…
Я подивился забайкальскому языку, о существовании которого даже не подозревал.
В этот самый момент впереди нас послышалось несколько выстрелов, по звуку японских. на них отвечали наши.
Офицер вскочил и бросился вперёд.
Выстрелы на несколько минуть смолкли, но затем с горы началась трескотня.
Это японцы стреляли пачками прямо в нашу сторону.
Стреляли они на звуки выстрелов, или же по сигналам – неизвестно.
Но вот выстрелы стихли и лишь несколько пуль просвистало над нами.
Мой сосед-офицер возвратился.
– Что случилось?
– Подкрался японский разъезд и начал стрелять, его угостили, как следует… Едва ли все ушли… Ведь наглость-то какая, думают ночью спят… Лезут на целый передовой отряд…