– Каков гусь… Взял за два месяца ареста триста рублей и хочет сорвать еще.
Он не отвечал адвокату и на другой же день уехал с Маргаритой Николаевной из Петербурга в Харьков, отметившись выбывшими неизвестно куда.
Они отсутствовали в Петербурге около трех месяцев и вернулись, рассчитывая, что капитан Строев, потеряв их из виду, не будет настаивать на приведении приговора в исполнение.
Расчеты эти оказались неверны – капитан сторожил Савина, как ястреб добычу.
V
Пристав под замком
В первых числах марта месяца, на третий день после приезда Савина и Маргариты Николаевны в Петербург, где они думали пробыть не более месяца, рано утром, в спальню господ вбежала перепуганная горничная.
– Барин, а барин… – начала она будить Николая Герасимовича.
– Что такое? – проснулся тот.
– Там полиция… – тревожным шепотом сообщила горничная.
– Какая полиция?.. Что за вздор… – спросонок, но также шепотом, боясь разбудить Маргариту Николаевну, заговорил Николай Герасимович.
– Помощник пристава… пришел за вами… Приказал разбудить…
Савин понял, что пришли его арестовать. Он быстро вскочил, надел туфли и накинул халат, но тотчас же снова сел на кровать.
Несколько секунд он, видимо, что-то обдумывал.
– Они где? – спросил он горничную.
– В кухне…
– Петра там не было?..
– Никак нет-с… Петр убирает комнаты…
– Позови его ко мне в кабинет, а помощника пристава в залу, скажи, что барин сейчас выйдет…
– Слушаю-с… – сказала горничная и вышла.
– Но сперва Петра в кабинет… – бросил ей вдогонку Николай Герасимович и сам прошел к себе в кабинет, находившийся через комнату от спальни.
Эта комната служила гардеробной. В кабинете уже стоял Петр.
– Что прикажете?..
– Ты меня любишь? – вместо ответа спросил Савин.
– Это то есть как же?.. – удивленно вытаращил на него глаза Петр.
– Ну, так же… Русским языком тебя спрашиваю, любишь?..
– Конечно же люблю… За что мне не любить… Вы барин хороший, на отличку…
– А деньги любишь?
– Хе, хе, хе… Кто же их не любит…
Николай Герасимович подошел к письменному столу, отпер один из ящиков и, вынув двадцатипятирублевку, подал ее Петру.
– За что жалуете?
– Конечно, не даром… Прячь, прячь в карман, – добавил он видя, что лакей нерешительно держит в руке бумажку, – пригодится. Прячь и слушай…
Петр опустил бумажку в карман.
– Что прикажете?..
– В зале дожидается меня помощник пристава. Он пришел меня арестовать, по делу того негодяя, которого я спустил с лестницы… Помнишь…
– Как-с не помнить… Умора-с… – осклабился Петр.
– Ну, вот за него меня присудили на два месяца под арест, а мне садиться не хочется…
– Вестимо, кому хочется…
– А для этого мне надо выиграть время, чтобы уехать…
– Так через кухню…
– Там, наверное, городовой… Городовой стоит и у парадного подъезда… Это неудобно…
– Вот беда…
– Я и придумал, как ее избежать… Пусть арестуют тебя…
– Меня?.. Это за что же?
– Дурак, вместо меня…
– Нет-с, это вы оставьте… Возьмите и деньги… – Петр полез в карман. – За четвертную-то да на два месяца…
– Дурак, ты выслушай… Не на два месяца, а на два часа…
– Это как же?
– Очень просто… Раздевайся, надевай мой халат и туфли и выходи… Ты такой видный… Помощник пристава меня никогда не видал и примет тебя за меня.
Петр был действительно высокий, стройный, с почти интеллигентными чертами лица, серыми большими глазами и шелковистыми усами, которыми он очень гордился.