Моя дорогая Марта

– Я надеялся застать тебя там.

– Прости, но я не читаю мысли.

– Меня Август зовут.

Девушка, наконец, остановилась и повернулась ко мне.

– Марта.

– Рад познакомиться, Марта.

– Извини, мне надо идти.

– Подожди…

– Я итак пропустила полдня. Мне нужно работать, иначе меня убьют.

– Так ты здесь работаешь?

– Да, – завидев старшего продавца, идущего от кассы, Марта двинулась к подсобному помещению.

– Давай вечером сходим куда-нибудь? Или просто посидим в кафе в этом же здании.

Ее раздумье длилось не более двух секунд, хотя мне показалось, будто бы время и вовсе остановилась.

– Почему бы и нет, – Марта пожала плечами.

– Я зайду к закрытию.

– Иди уже, – она тут же скрылась в подсобке, и тонкая дверь закрылась, подобно дверям автобуса, но теперь я знал, как ее зовут и где искать.

Знаешь, это такое странное чувство, когда ты о чем-то долго мечтаешь, потом понимаешь, что ничего не сбудется – успеваешь смириться и даже забыть, а затем оно сваливается тебе на голову, как снег. С одной стороны, ты ошарашен, с другой, безумно доволен. Стоишь улыбаешься, не до конца понимая, что же произошло, и идешь дальше по делам. Лишь через пару часов, сидя в офисе с серьезным лицом и занимаясь очередными бумагами, я вдруг замер. Пальцы зависли над клавиатурой, и до меня дошло. Я улыбнулся, покачал головой и продолжил работать.

Вечером в десять часов я стоял у входа. Марта появилась через несколько минут и вздрогнула от неожиданности, едва не врезавшись в меня.

– Пфффф, – выдохнула она. – У меня даже в глазах потемнело.

– От страха?

– От счастья, – с сарказмом ответила Марта.

– Ну, извини, – я улыбнулся. – Пойдем?

– Пойдем.

От кафе нас отделяло каких-то двадцать или тридцать метров, но всю дорогу она держала дистанцию. Ты ведь замечала, что если люди идут вместе, то расстояние между ними совсем небольшое? Но не в этом случае. Даже если бы я вытянул руку, то едва ли достал бы до нее кончиками пальцев. Простой подсознательный жест – очертить свое безопасное пространство. Уже в кафе, когда нам принесли напитки: ей какао, а мне обычный черный чай, она немного расслабилась. Мы просидели вплоть до самого закрытия и разговаривали. Только сейчас я понимаю, что в большей степени говорил только я. Марта поддерживала разговор и делилась небольшими историями в ответ на мои, но сама не начинала никаких тем.

Так что же мне могло понравиться в человеке, который при первой встрече всячески надеялся, что я отстану, а при второй был достаточно холоден и держал дистанцию? То, что я увидел тогда на пороге автобуса – яркий огонек глубоко внутри. За всей этой толстой, как могло бы показаться, не пробиваемой стеной скрывалась другая девушка. Настоящая. Грубость и отдаленность были лишь защитой от других, от себя, да от всего на свете.

Когда наш вечер подошел к концу, я посадил ее в такси и смотрел ему в след, пока оно не скрылась за поворотом. Да, что-то напоминает. Но теперь у меня был ее номер, и мы договорились встретиться в конце недели.

Наше общение продвигалось очень медленно. Словно нужно пробежать марафон, а у тебя связаны ноги, и ты можешь делать небольшие шажки по несколько сантиметров. Как же многого я не знал! Ты не представляешь. За месяц с момента встречи в книжном магазине она рассказала мне всего лишь небольшой кусочек о себе. Стоило мне спросить что-то лишнее, в ответ я слышал: «Это не важно» или короткое «Нет».

Мы виделись всего пять или шесть раз, и в большей степени общение происходило по переписке в телефоне. Порой мне казалось, словно я пытаю ее. И от того я задумался: «А что если я слишком надоедлив?». Вот представь, тебе кто-то нравится, и ты хочешь проводить с ним, как можно больше времени, хочешь узнать, что тоже ему нравишься, но не получаешь желаемого отклика. Тебе кажется, что если остановиться, то человек сорвется с крючка. Найдет кого-то лучше или просто сбежит. И ты продолжаешь ему названивать, написывать, задавать один вопрос за другим, полагая, что это должно вас сблизить. Но это не так. Когда ты не даешь человеку продохнуть и вторгаешься в его зону комфорта без приглашения, велик шанс того, что именно это станет причиной его бегства. Каждый из нас отдельная личная: у каждого своя скорость и манера общения, скорость сближения с людьми. Нельзя давить на человека сильнее, чем он того хочет. Да, это может быть трудно, неприятно, но поверь мне, нужно знать, когда стоит остановиться. Дать человеку возможность отдохнуть от тебя и самому сделать шаг на встречу. А если он уйдет, значит не судьба. Это нужно принять.

Тогда я поймал себя на этой мысли. Почти всегда я писал или звонил первым и после каждой паузы сам начинал диалог, но тут остановился. Молчание длилось почти два дня. Сколько раз я уговаривал себя, что хватит валять дурака и надо позвонить! Внутренний голос придумывал причины все хитрее и хитрее. А вдруг что-то случилось? А вдруг ты ее обидел? А вдруг? А вдруг? А вдруг? Будем честны – во мне говорила неуверенность в себе.

Так вот спустя два дня я услышал, как на кухне завибрировал телефон. Подхожу и вижу: «Привет. Ты куда пропал?». Пожалуй, тогда, насильно отдалившись по моей воле, мы сделали самый большой шаг навстречу друг другу за все время. Марта стала чуть более открытой.

Помню, как при встрече я почему-то впервые взял ее за руку. Не знаю. Я ничего подобного не планировал, и все произошло само собой. На улице было слишком холодно, и мы сразу отправились искать место, где можно приятно провести время. В переулке я заметил вывеску «Ресторан Lacuna». Чтобы попасть в него, мы спустились по лестнице в подвал, где нашему взору предстало просторное помещение, погруженное в полумрак. Нас проводили за столик с низким диванчиком. Ресторан оказался простым и очень уютным. Где-то далеко от нас на сцене играла живая музыка. Не помню, что это было. Кажется, джаз или что-то вроде того. Обычно я всегда садился напротив нее, так что нас разделал стол, но здесь диванчик был только с одной стороны. Соседние столики оказались пусты, и мы сидели рядом, глядя как пар поднимается над чашкой в тусклом свете лампы, висящей над столиком. Марта положила мне голову на плечо и сказала: «Я волновалась, когда ты не писал. Извини, это и моя вина. Когда держишься на расстоянии, кажется, что все контролируешь. Не сближаешься больше чем надо, не берешь на себя ответственность за общение и всегда можешь уйти, но я поняла, что не хочу сейчас уходить». Я коротко поцеловал ее в лоб. Учитывая все, что я знал о ней, можно было предположить, что она тут же отодвинется или вообще стукнет меня, но нет. На удивление, она крепче сжала мою руку и откинула голову назад, чтобы наши губы встретились. Мы зависли в прекрасном мгновении, которое казалось длится целую вечность, но слишком быстро закончилось. Это был не просто первый поцелуй, но и один из самых счастливых моментов наших отношений.

Если бы я рассказывал это твоей юной версии, то, наверняка, увидел бы удивление в глазах. Понимаешь, наши отношения были чем-то странным – полной бессмыслицей, наполненной смыслом. Она боролась с собой, а я за нее. Только наш общий враг был невидимым и всесильным. Тогда ни я ни она не знали, а, может быть, не хотели верить, что сражение было проиграно уже давно, и наши смешные потуги напоминали попытку проломить стену перьевой подушкой.

Пожалуй, на сегодня хватит. Исписав несколько страниц, я чувствую, как у меня не осталось сил, словно я писал не чернилами, а собственной кровью. Я обязательно закончу эту историю.

До свидания,

Твой Август.

19

Через пыльные окна класса биологии пробивался яркий солнечный свет и стелился по партам, даря иллюзорное ощущение того, что на улице по-весеннему тепло.

Стоя у доски, Петр Алексеевич рассказывал очередную тему, которая упорно не хотела усваиваться в голове Марты. Точные науки всегда были ее слабой стороной, и, даже если бы она захотела, то не смогла бы связать с ними свою жизнь. Для пущей наглядности преподаватель делал множество зарисовок, как будто это могло как-то помочь. Но несмотря на это Марта внимательно слушала и записывала все, что необходимо.

Отношение со Снежаной, кажется, вернулись в прежнее русло. По крайней мере, так казалось Марте, или она хотела в это верить. От взгляда девушки ускользал тот факт, что Снежана теперь с меньшей охотой спешила чем-то делиться, а на переменах все чаще общалась с другими одноклассницами.

Как, казалось бы, такая крохотная и едва заметная ссора могла повлиять на отношения в целом? Все просто. Дело было вовсе не в этой размолвке – проблема медленно, но верно разрасталась долгое время. Почти каждый раз, когда Снежана пыталась поддержать или взбодрить подругу, Марта сразу принимала защитную стойку и огрызалась. Она не успевала задуматься о том, зачем это делает – рефлекс срабатывал быстрее. Когда они были детьми, ничего такого не случалось, ведь в те далекие времена еще не было причин для того, чтобы защищаться. Но годы шли, и внутри Марты появлялись все новые колючие шипы.

Менялась и Снежана. Ей уже не хватало общения с одним человеком, тем более, таким упрямым. Ее тянуло в шумные компании и, если говорить откровенно, она боялась признаться себе в том, что хочет быть в центре внимания. Марта в столь дерзком плане превращалась скорее в помеху нежели, чем в союзника, но долгие годы дружбы не позволяли просто так бросить подругу.

Но ни Марта ни Снежана не понимали или, может быть, не признавали того, что происходит, надеясь, что все образуется без слов. Молчание… Вечно это ужасное молчание.

– Как мы и говорили, автотрофные организмы образуют органические вещества…, – продолжал говорить Петр Алексеевич, пока Снежана не переключила внимание Марты.

– Они там списки составляют, – написала Снежана в тетради.

– Кто? – не понимающе спросила Марта.

– Ребята. Кто еще? – она кивнула в сторону левого ряда, где заговорщицки перешептывались одноклассники.

– Какие списки?

– Утром я слышала, как они обсуждали, кто кому из девчонок нравится. Думаю, что теперь до рейтинга дошло. Как тогда Вика начала. Помнишь?

– Помню, – Марта прикусила губу и машинально поправила волосы, стараясь спрятаться.

Снежана заметила реакцию подруги и на несколько секунд впала в ступор, но затем все-таки написала.