Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей

13

У новгородцев был обычай ставить стражу при впадении Невы в море. Начальство над этой стражей было тогда поручено какому-то крещеному вожанину (принадлежавшему к Води, народу чудского или финского племени, населявшему нынешнюю Петербургскую губернию) Пельгусию, получившему в крещении имя Филиппа. Пельгусий был очень благочестив и богоугоден, соблюдал посты и потому сделался способным видеть видения. Когда шведы явились, он пошел к Александру известить об их прибытии и рассказал ему, как расположились шведы. «Мне было видение, – сказал он, – когда я еще стоял на краю моря; только что стало восходить солнце, услышал я шум страшный по морю и увидел один насад; посреди насада стояли Святые братья Борис и Глеб; одежда на них была вся красная, а руки держали они на плечах; на краю их ладьи сидели гребцы и работали веслами, их одевала мгла, и нельзя было различить лика их, но я услышал, как сказал Борис мученик брату своему Святому Глебу: “Брате Глебе! Вели грести, да поможем мы сроднику своему, великому князю Александру Ярославичу!” И я слышал глас Бориса и Глеба; и мне стало страшно, так что я трепетал; и насад отошел из глаз у меня». – «Не говори же этого никому другому», – сказал ему Александр. Такое благочестивое предание осталось об этом событии.

14

В двух с половиной верстах от Новгорода, где, по преданию, был город прежде Новгорода.

15

Рассказывают, что после того как сын Даниила Иван перенес построенную его отцом обитель внутрь Кремля при сооруженной им церкви Спаса на Бору, могила Даниила оставалась неизвестной до самого Ивана III. Этот великий князь ехал однажды со своей дружиной вдоль Москвы-реки, мимо того места, где прежде был положен Даниил; вдруг под одним из отроков споткнулся конь, и перед ним явился неведомый ему князь и сказал: «Я господин месту сему, князь Даниил Московский, здесь положенный; скажи великому князю Ивану: ты сам себя утешаешь, а меня забыл». С тех пор московские князья начали совершать панихиды по своему прародителю. Вслед за тем, как рассказывает предание, были и другие видения. Князь Иван Васильевич построил Данилов монастырь на месте, где считали погребенным Даниила и где, по преданию, стоял прежде монастырь, поставленный Даниилом, а при царе Алексее Михайловиче открыты были его мощи.

16

Низовской землей назывался в собственном смысле край вниз по течению Волги, но новгородцы придавали этому названию более широкое значение, включая в него Суздальско-Ростовскую землю с разветвлениями, а впоследствии даже Москву.

17

Хотя в сказании об убиении Михаила эти князья называются ордынскими и наши историки полагают, что Михаила судили татарские вельможи, но по смыслу выходит, что слово «ордынские» прибавлено позднее, и здесь идет речь о русских князьях. Татарские князья не могли обвинять Михаила в том, что он брал с их городов дань, так как Михаил не мог брать дани ни с каких татарских городов, тогда как действительно с русских городов брал Михаил дань в звании великого князя для выхода в Орду. Кроме того, в этом же сказании говорится, что Юрий, уезжая судиться с Михаилом, пригласил князей низовских и бояр от городов, которые должны были судить Михаила.

18

Вообще события того времени и отношения к Орде как Юрия, так и Дмитрия для нас остаются неясными по причине скудости источников. Есть известие, что Дмитрий получил великое княжение; мы не знаем достоверно: утвердил ли хан Узбек на княжении Дмитрия, рассердившись на Юрия, сам ли Дмитрий присвоил себе имя великого князя или его ошибочно так называли летописцы.

19

Факт этот представляется нам до крайности странным: каким образом Узбек, убив отца и брата Александра, мог доверить этому князю старейшинство на Руси? Так как более старые редакции наших летописей ничего ровно не говорят о назначении его великим князем, а известия об этом назначении находятся только в позднейших редакциях, то мы бы отвергли этот факт как ложный, если бы нас в этом случае не останавливала новгородская грамота, из которой видно, что новгородцы в 1327 году признавали над собой власть Александра в качестве старейшего, или великого, князя. Во всяком случае в этом есть что-то для нас неизвестное и непонятное.

20

Тогдашний рубль приблизительно равнялся гривне, то есть полфунту серебра.

21

Ушкуйники были удалые новгородские молодцы, ездившие разбойничать по Каме и Волге.

22

Известие о засаде взято из «Повести о Мамаевом побоище», которая существует во множестве отдельных списков и также вошла целиком в Никоновский свод летописи. Повесть эта заключает в себе множество явных выдумок, анахронизмов, равным образом и преданий, образовавшихся в народном воображении о Куликовской битве уже позднее. Эта повесть вообще в своем составе никак не может считаться достоверным источником, но известие о засаде мы считаем себя вправе признавать достоверным не только по своему правдоподобию, но по совпадению с рассказом в старейших списках летописи. В последних так же, как и в повести, говорится, что русские обратились в бегство и татары гнались за ними, а потом в девятом часу дня (то есть в третьем или в три часа по нашему времяисчислению) дело изменилось внезапно, и, неизвестно по какой причине, татары в свою очередь обратились в бегство. Летописец приписывает такую перемену заступничеству ангелов с архистратигом Михаилом и Святым воинам – Георгию, Димитрию, Борису и Глебу. Рассматривая события с земной точки зрения, мы невольно должны прийти к такому заключению, что подобная перемена обстоятельств могла всего скорее произойти от движения русских в тыл неприятеля, и таким образом известие о засаде дополняет для нас то, о чем мы и без того должны были догадываться, тем более что в описании самой битвы в старейших списках ничего не говорится о действиях Владимира Андреевича, тогда как и по предыдущим событиям мы знаем, что он был храбрейшим из тогдашних князей.

23

Князь Феодор Романович Белозерский и сын его Иван, князь Феодор Тарусский, брат его Мстислав, князь Димитрий Монастырев, Семен Михайлович Микула, сын Василья тысяцкого, Михайло, Иван, сыны Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич (другой сын тысяцкого), Акатьевичи, называемые Волуи, Михайло Бренок, Лев Морозов, Семен Мелисов, Дмитрий Минич, Александр Пересвет, бывший прежде боярин брянский, и многие другие.

24

В «Повести о Мамаевом побоище» рассказывается, будто Дмитрий еще перед битвой надел свою княжескую «подволоку» (мантию) на своего любимца Михаила Бренка, сам же в одежде простого воина замешался в толпе, а впоследствии, когда Бренок в великокняжеской одежде был убит и битва закончилась, Дмитрия нашли лежавшим в дубраве под срубленным деревом, покрытым его ветвями, едва дышавшим, но без ран. Такое переодевание могло быть только из трусости, с целью подставить на место себя другого во избежание опасности, грозившей великому князю, которого черное знамя и особая одежда издали отличали от других; естественно, врагам было всего желательнее убить его, чтобы лишить войско главного предводителя. Если принимать это сказание, то надо будет допустить, что Дмитрий оделся, как простой воин, под предлогом биться с татарами вместе с другими, а на самом деле для того, чтобы скрыться от битвы в лесу. Судя по поведению Дмитрия во время случившегося позднее нашествия татар на Москву, можно было бы допустить правдивость такого рассказа; но следует обратить внимание на то, что в той повести говорится, будто русские гнали татар до реки Мечи и начали искать великого князя, уже возвратившись из погони. Искали его долго, наконец нашли лежавшим под ветвями срубленного дерева. От места побоища до реки Мечи верст тридцать с лишком; неужели пока русские гнали татар до Мечи и возвращались оттуда (вероятно, возвращались они медленно вследствие усталости и обремененные добычей), Дмитрий, не будучи раненым, все это время пролежал под «срубленным деревом»? Очевидная нелепость!

25

Видели доказательство этому в том, что ее тело необычно раздулось, так что положенный на него покров сначала висел до земли, а потом оказался недостаточным для прикрытия. После ее погребения в Вознесенском монастыре в Кремле великий князь разгневался на жену дьяка Алексея Полуэктова Наталью, которая посылала к ворожее пояс покойной княгини, и самого ее мужа Алексея Иван Васильевич шесть лет не пускал к себе на глаза.

26

Прозвище «фрязин» означало не более как принадлежность к западным европейцам: «фрягами» называли вообще последних, и название это, как кажется, было не что иное, как переиначенное с течением веков древнее слово «варяг», сначала означавшее северных скандинавов, а впоследствии получившее значение «европеец» вообще.

27

Двое других ее сыновей утонули в море, и в память об этом грустном событии Мария основала монастырь на Белом море (Корельский монастырь в 34 верстах от Архангельска).

28

Кроме него Василию Селезневу-Губе, Киприану Арбузьеву (или Арзубьеву) и Иеремею Сухощоку, архиепископскому чашнику.

29

День был четверток.

30

Кроме того, он не дозволил боярам отъезжать к его братьям: одного из них, князя Оболенского-Лыка, приказал схватить во владениях Бориса. Младший брат Андрей не пристал к своим братьям, когда они сговаривались против Ивана; он задолжал великому князю 30 000 рублей и впоследствии завещал ему за это свой удел.

31

Существуют такие известия: ханы, отправляя своих послов в Москву, передавали с ними свое изображение, называемое «басма»; великие князья должны были кланяться этому изображению и выслушивать ханскую грамоту, стоя на коленях. Иван Васильевич уклонялся от этой церемонии, сказываясь больным; наконец, когда Ахмат послал потребовать дани, Иван Васильевич изломал ханскую басму, растоптал ее ногами и велел умертвить послов: вследствие этого Ахмат пошел на Москву. Сказание это не имеет достоверности; гораздо правдоподобнее, что Ахмат был настроен против московского государя Казимиром, как объясняют другие современные известия.

32

Достойно замечания, что во время построек дворца государь некоторое время проживал в частных домах: в доме боярина Патрикеева и в домах московских жителей у Николы Подкопай и близ Яузы.

33

Деду знаменитого героя Смутного времени Михаила Скопина-Шуйского.

34

Место по ту сторону от Кремля, за рекой Неглинной, теперь заложенной сводом и застроенной зданиями.

35

Судить игроков в кости и карты.

36

По Судебнику наказания за уголовные преступления были следующие: денежная пеня, заключение в тюрьму, торговая казнь (кнут) и смертная казнь, постигавшая разбойников, государевых изменников, поджигателей, церковных татей и пр.

37

Например, дани зимняя и летняя, заездничье, въезжее, благословенная куница (подать со священника при вступлении в должность), перехожая куница (при переходе из одного прихода в другой), явленная куница (при явке ставленной грамоты), соборная куница, людское, полюдная пшеница, казенные алтыны, венечная пошлина (с невесты), новоженный убрус (с жениха), десятильничьи пошлины и пр.