Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей

88

Способ собирания выдельного снопа, а также и десятинного хлеба с казенных крестьян доставлял большие неудобства земледельцам. Последние не смели складывать в клади сжатый хлеб, пока служилые люди не придут и не возьмут того, что следует в казну, а так как село от села отстояло верст на сто пятьдесят и больше, то служилые люди не успевали приезжать вовремя, а хлеб пропадал в полях от непогоды или расхищался птицами. От этого народ нередко терпел голод.

89

Однако в Верхотурье оно не решилось этого сделать, потому что там была главная сибирская таможня и всегда скапливалось большое количество торговых людей; они доставляли казне слишком много доходов потреблением вина.

90

Саратов был построен не на том месте, где расположен теперь, а на противоположной стороне Волги, в четырех верстах от нее.

91

Патриарший дворец, Патриарший судный приказ, Патриарший разряд, Новгородская четь, Новая четь, Устюжская четь, Владимирская четь, Галицкая четь, Костромская четь, Московский судный приказ, Казенный двор, Мастерская государева палата, Сбору ратных и даточных людей приказ, Дворцовый судный приказ, Полоняничный приказ (вероятно, существовавший раньше), Приказ сыскных дел и прочие, кроме прежде существовавших.

92

Они были разделены на статьи; принадлежащие к первой статье получали 25 рублей жалованья, к средней – 20, а к меньшей – 15 рублей.

93

Черниговскую землю с городами Черниговом и Новгородом-Северским уступали собственно Польше, а Смоленскую с городами Смоленском, Рославлем, Белой, Трубчевском, Невлем, Себежем, Стародубом и другими – Литве.

94

Для предосторожности на будущие времена поляки добивались, чтобы Михаил Федорович не писался царем «всея Руси», а только «своея Руси», на том основании, что часть Руси находится под польским владением. Московские послы были непреклонны и заставили поляков отказаться от этого условия. Поляки легкомысленно сами требовали, чтобы царь московский ежегодно давал запорожским казакам жалованье, не предвидя того, что такие дружелюбные отношения Московского государства к запорожским казакам приведут через двадцать лет к роковым последствиям для Польши. Как черты различия в понятиях двух народов можно привести некоторые частности этих переговоров. Поляки хотели, чтобы мир был утвержден присягой всех чинов Московского государства. «Это дело нестаточное, – отвечали послы, – мы холопы государя нашего и во всей его царской воле». После заключения договора поляки сказали: «Мы такое великое и славное дело совершили, чего прежние государи никак сделать не могли. Для вечного воспоминания на том месте, где стояли наши шатры, нужно насыпать два кургана и поставить два каменных столба, и на них написать имена государей наших, год и месяц и имена послов, совершивших такое великое дело». Шереметев отвечал: «У нас таких обычаев не повелось, да и делать этого незачем: все сделалось волею Божиею с повеления наших великих государей и записано на память в посольских книгах». Царь похвалил за это Шереметева и прибавил со своей стороны, что «доброе дело совершилось по воле Божией, а не для столпов и бугров бездушных».

95

По русскому обычаю царь, дав поцеловать руку иноверцам, тотчас же умывал руки из стоявшего тут рукомойника с полотенцем. Обычай этот сильно не нравился иноземцам и оскорблял их.

96

Компания голштинских купцов имела право возить беспошлинно свои товары в Персию, но не распаковывая их в России, а из Персии привозить сырой шелк, драгоценные краски и другие товары, исключая те, которые предоставлены были русским торговцам, а именно: разные ткани, крашеный шелк, хлопчатую бумагу, ковры, доспехи, клинки, шатры, нашивки, пояса, ладан и всякие москательные товары. Главным предметом торговли голштинцев были краски.

97

Царь, по-видимому, особенно любил часы, так как во время торжественных обедов возле него всегда стояли двое часов. Органный мастер Мельхарт доставил ему двух часовых дел мастеров, которые обязались выучить русских своему мастерству. Мельхарт изготовил такой искусный орган, что как он заиграет, то запоют выполненные на нем птицы – соловей и кукушка. Царю очень понравилась такая выдумка, и он подарил мастеру 2676 рублей.

98

Сношение с восточными народами указало царю на потребность в людях, знакомых с восточными языками; с этой целью в 1644 году велено было послать подьячего Полуэкта Зверева в Астрахань для обучения арабскому, татарскому и персидскому языкам и грамоте на бухарском дворе.

99

Как Спасо-Евфимиевский монастырь откупил в Коврове таможенную ярмарочную пошлину.

100

Так было в Чердыни в 1639 году по поводу челобитной на воеводу Христофора Рыльского.

101

Выбор сделан был неравно: из больших статей – от двадцати до семи человек, а из немногих людей – от пяти до двух человек.

102

Велели приставам на дороге приглядываться и доносить, как обращаются члены посольства с Вольдемаром и с таким ли почтением, как с царским сыном; а между тем ему с посольством отведено было помещение в доме думного дьяка Ивана Грамотина. Чтобы сделать дом думного дьяка сколько-нибудь приличным для помещения иноземцев, велели со двора вывезти навоз и щепы и посыпать песком, а дом убрать и произвести в нем починки.

103

Так как царь прежде нуждался в портрете жениха, то предполагали, что в Дании государь будет нуждаться в портрете невесты, но снимать портреты с особ женского пола и рассылать их было не в обычае, потому что боялись порчи и колдовства; и посол Проестев получил приказание в случае, если заговорят о портрете будущей невесты, отвечать, что царских дочерей никто не видит, кроме самых близких бояр, и портрета с них не снимают «для остереганья их государского здоровья». Однако портрета не потребовали.

104

Королевич вернулся в Данию в следующее царствование. Брак его с Ириной не состоялся.

105

Преемник Михаила Федоровича приказал отпустить Лубу с условием, чтобы король и сенаторы поручились за Лубу в том, что он не будет иметь никаких притязаний на Московское государство и не станет называться царским именем.

106

Сам он говорит об этом в одном своем письме стольнику Матюшкину: «Извещаю тебе, што тем утешаюся, што стольников купаю еже утр в пруде, Иордань хороша сделана, человека по четыре и по пяти и по двенадцати человек, за то: кто не поспеет к моему смотру, так того и купаю; да после купания жалую, зову их ежеден, у меня купальщики те ядят вдоволь, а иные говорят: мы де нароком не поспеем, так де и нас выкупают да и за стол посадят: многие нароком не поспевают…»

107

Так, в письме Никону в 1652 году царь спрашивает: «Да будет тебе, великому святителю, ведомо: многолетны у нас поют вместо Патриарха: Спаси, Господи, вселенских патриархов и митрополитов и архиепископов наших и вся християне, Господи, спаси: и ты отпиши к нам, великий святителю, так ли подобает нет, или как инак петь надобно, и как у тебя, святитель, поют, и то отпиши к нам…»

108

Пытки были разных видов; самая простая состояла в обычном сечении; более жестокие были таковы: преступнику завязывали назад руки и поднимали вверх веревкой на перекладину, а ноги связывали вместе и привязывали бревно, на которое вскакивал палач и «оттягивал» пытаемого; иногда же другой палач сзади бил его кнутом по спине. Иногда, привязав человека за руки к перекладине, под ногами разводили огонь; иногда клали несчастного на горящие уголья спиной и топтали его ногами по груди и по животу. Пытки преступников повторялись до трех раз; наиболее сильная пытка заключалась в том, что тело рвали раскаленными клещами; водили также по телу, иссеченному кнутом, раскаленным железом, выбривали темя и капали холодной водой и т. п.

109

Главная масса войска по-прежнему в то время состояла все еще из дворян и детей боярских, которых наследственно верстали в службу, наделяя поместным окладом и денежным жалованьем и оставляя из двух сыновей одного в семье. За ними следовали стрельцы (пешее войско), тогда получавшие, как мы сказали выше, все более и более значения. Царь Алексей Михайлович особенно отмечал их, давал им право на беспошлинные промыслы, жаловал землей, сукнами и пр. Стрельцы разделялись на приказы от 800 до 1000 человек в каждом (всего приказов было 20). Приказы находились под начальством голов, полковников, полуголов, сотников, пятидесятников и десятников. Кроме жалованья, собираемого со всего государства деньгами, им доставлялись хлебные запасы, особый побор под названием «стрелецкого хлеба». За стрельцами следовали казаки (конное войско), которым давали дворовые места и пахотные земли, свободные от всяких налогов. Они состояли под управлением атаманов, сотников и есаулов и расселены были по украинным городам казачьими слободами. Находившиеся при орудиях назывались «пушкарями». Тогда появились особые конные отделы войск под названиями «рейтаров» и «драгун», которые набирались из разных еще не служивших людей, преимущественно служилого сословия. Они разделялись на полки; иные имели поместья, а другие получали по 30 рублей в год; в мирное время они должны были иметь собственную лошадь и вооружение – карабины и пистолеты. Их подвергали правильному обучению, которым занимались иноземцы, носившие чины полковников, полуполковников, майоров и ротмистров; среди последних начали появляться русские незнатные люди. В то время был устроен новый отдел войска под названием «солдат». В 1649 году завели солдатские полки в заонежских погостах и в Старорусском уезде. Они набирались из жителей со двора по человеку, а с больших семей – и больше (в возрасте от двадцати до пятидесяти лет), и за это волости, из которых они набирались, освобождались от платежа данных и оброчных денег. Солдаты получали содержание и денежное жалованье и разделялись на полки, а полки – на роты пешие и конные; солдаты были вооружены мушкетами и шпагами и состояли под начальством иноземных офицеров, которые обучали их ратному строю. Перед началом войны в 1653 году приказали усилить солдатское войско, записывая в него разных родственников, служивших у стрельцов, казаков, посадских, а также разных захребетников, гулящих людей. Велели сделать списки всех таких людей и половину из них зачислить в солдаты. Затем обращали в солдат детей, братьев и племянников дворян и детей боярских, еще не служивших нигде. Им предоставлялось или идти в солдаты, или быть выключенными из служилого сословия. Старые солдаты отпускались на земледельческие занятия, но не исключались вовсе из службы. Это устройство стало зародышем регулярного войска в России. Сначала в нем встречался разный сброд: и татары, и немцы, и др.

110

В «Истории» Соловьева, т. X, стр. 371–372, сообщается любопытное количество умерших от заразы в то время. До какой степени она свирепствовала в Москве, можно видеть из того, что в Чудове монастыре умерли 182 монаха, осталось 26; в Вознесенском – умерли 90 монахинь, осталось 38… в боярских дворах у Бориса Морозова умерли 343 человека, осталось 19; у князя Трубецкого умерли 270 человек, осталось 8… В Кузнецкой черной сотне умерли 173 человека, осталось 32; в Новгородской сотне умерли 438, осталось – 72 человека. В Калуге умерли 1836 посадских людей, осталось 777; в Кашинском уезде умерли 1839 человек, осталось 908; в Переяславле-Рязанском умерли 2583 человека, осталось 434; в Переяславле-Залесском умерли 3627 человек, осталось 939; в Туле умерли 1808 человек, осталось 760 (мужского пола); в Торжке, Звенигороде, Угличе, Суздале, Твери количество умерших было меньше оставшихся; в Костроме и Нижнем болезнь свирепствовала так же сильно.

111

Боярам по 500, окольничим по 300, думным боярам по 250, думным дьякам по 200, а прочим – со 100 четей по 20 четей, а в дву потому ж.

112

Так, русские и иноземцы в Архангельске платили с весомых товаров 10 денег, а с невесомых и с монеты – 8 денег. За продажу соли везде брали 20 денег. Сахар и вино подлежали особой повышенной пошлине. Иноземцы, торговавшие внутри России, платили 12 денег и кроме того проезжих пошлин 20 денег. Иноземцы под страхом отобрания товаров не смели торговать с иноземцами русскими товарами и, приезжая в русский город, могли вести торговлю только с купцами этого города.