Купец пришел! Повествование о разорившемся дворянине и разбогатевших купцах

– Она у печки греется, – дала ответ Лидия. – Иван Лукич ее звал.

– Потрясена. Все нервы у ней расшатаны. Плачет, как ребенок, – заметил капитан. – Но обещала выйти к столу.

Послышались удары о паркет когтей бегущего мопса и шлепанье туфлей княжны. Кряхтя и охая, она вошла в столовую и внесла с собою сильный запах камфоры.

– Я только манной кашки, – заявила она, присаживаясь ко столу. – Ох, напьюсь на ночь малины и лягу.

Капитан достал из буфета бутылку с водкой, налил себе в изрядный серебряный стаканчик, а Пятищеву в маленькую рюмку. Они оба выпили и принялись есть винегрет.

– Недурно, очень недурно, – бормотал Пятищев, хотя слегка и морщился. – Я не ожидал этого от подсолнечного масла. Но мне кажется, этот винегрет был бы вкуснее со сметаной, уксусом и протертым яичным желтком. Помнишь, Иван Лукич, как ты делал однажды винегрет из солонины?

– Да ведь и сметаны, и яиц нет, – отвечал капитан. – Вот на будущей неделе получу пенсию, поеду в Колтуй и куплю прованского масла, говядины, солонины, яиц, масла сливочного…

Вернулась Марфа и принесла маленький кусочек масла на блюдечке.

– Дала… Вот масло… Но ругается, – сообщила она. – «Это, – говорит, – ты, глазастый черт, подглядела, что я масло била». «Не я, – говорю, – а сам барин».

– Уходи, Марфа, уходи! Не люблю я этого! – махнул ей рукой Пятищев. – Подавай теперь скорей на стол картофель и манную кашу. Подавай все сразу.

Марфа удалилась в кухню и принесла картофель и манную кашу.

– У нас сморчки есть. Нашел Левкей в нашем парке сморчков, но их жарить не в чем. Масла нет, – сообщила она, уходя.

– Привезу я масла, на будущей неделе привезу… – опять сказал капитан ей вслед.

Княжна стала накладывать себе на тарелку манной каши. Лидия взяла большую картофелину и стала чистить ее, придвинув к себе блюдечко с маслом.

Все ели молча. Пятищев сбирался объявить княжне о завтрашнем переселении в дом управляющего, а также сообщить и о плане их дальнейшей жизни, предварительно слагая в голове фразы, которые могли бы не раздражить княжну, но вдруг княжна произнесла, обращаясь к капитану:

– Курочку бы, Иван Лукич… Поедете в посад, так курочку купите. Куриный суп с манной крупой обожаю… Да и для Бобки… Бедный песик так давно косточек не получал. Купите, пожалуйста…

– Куплю, куплю… – кивнул капитан. – Курицу можно купить и на деревне.

– Лучше же цыплята. Цыплята, жаренные в сухарях, – прелесть! – поправила Лидия. – Цыплята ведь, я думаю, дешевле… Они маленькие…

– Можно и цыплят, – согласился капитан. – Да надо поискать там какой-нибудь рыбы. Давно мы рыбы не ели. Ты, Лев, ведь любитель рыбы.

– Я не знаю, отчего у нас не ловят карасей? – сказал Пятищев. – Ведь у нас караси есть в пруду.

– Некому ловить. Да и жарить не в чем. Масла нет. Вот куплю масла…

– Можно бы на уху… Уха из карасей – прелесть. Ведь свое… В доме есть… В своем пруду…

– В самом деле, надо половить карасей. Вот я завтра… – вызвался капитан. – Их как-то на творог ловят.

– Научите, Иван Лукич, меня, как ловить карасей. Я буду ловить, – сказала Лидия, прожевывая картофель.

– Зачем же ты будешь ловить? – возразил ей отец. – Я заставлю Левкея. Он знает, как ловить.

Капитан улыбнулся.

– Поговори-ка с Левкеем! Он теперь от всего отказывается. «Мне, – говорит, – жалованье за три месяца не плачено».

– Ах, как люди неблагодарны! – вздохнул Пятищев. – Ведь я же еще на прошлой неделе подарил ему мои болотные сапоги, жилет ему недавно отдал.

– Ну, уж ты Левкея оставь в покое. Я сам завтра с Лидией Львовной половлю карасей. Надо у Василисы спросить, как это ловят карасей. Она часто их ловит и ест, – сказал капитан. – Надо действительно немного поразнообразить еду. А то картофель да картофель. А ты, Лев, вот что… Ты сделай воздействие на Василису, чтобы она масло-то не припрятывала, так тогда можно и поджарить этих карасей. Положим, у нас одна корова. Но для Василисы самой масло-то всегда есть. А насчет карасей я завтра займусь… Я половлю…

– И я с вами, Иван Лукич, и я!.. – весело проговорила Лидия.

Пятищев опять нахмурился, потер ладонью лоб, лысину, тяжело вздохнул и произнес:

– Ничего ты завтра не поделаешь с карасями… Завтра страшная ломка… Мы должны переезжать… переселяться в дом управляющего.

Княжна, услышав это, затрясла головой.

– Как завтра? Как переезжать? Как в дом управляющего? – заговорила она, заикаясь от волнения.

XIV

– Успокойся, княжна… Надо мужаться… Мужества… немного мужества, – проговорил Пятищев, и сам слезливо моргая глазами. – Следует приготовиться… следует ко всему быть готову. Это крест… и надо с покорностью нести свой крест. Больше уж медлить нельзя, и завтра мы очищаем дом для Лифанова. Но сначала мы переселяемся на неделю в домик управляющего…

– Но какое он имеет право! Где же справедливость – выгонять дворянина из его родового гнезда! – воскликнула княжна, и слезы градом хлынули из ее старческих красных воспаленных глаз.

– Лидия Львовна, сходите к княжне в комнату за спиртом… – заботливо проговорил капитан и стал предлагать княжне выпить воды, которую быстро налил в стакан.

Он и сам трясся. Руки его ходили ходуном.

Явился спирт. Княжне дали его понюхать. Произошла пауза. Княжна тяжело дышала и прикладывала носовой платок к глазам. Пятищев снимал кожуру с большой картофелины. Через несколько минут он начал опять:

– Но как ни трудно мне, как ни жалко мне тебя, княжна, я все-таки должен говорить.

– Оставь, Лев… Лучше завтра… завтра поутру, – перебил его капитан. – Утром у княжны и нервы бывают крепче, и сама она свежее. Утром лучше.

– Утром уже мы должны переноситься в дом управляющего. Сначала выберется оттуда Василиса в домик садовника, а затем мы въедем на ее место. Мы заберем с собой все, что нам осталось, и переберемся туда на неделю…

Княжна начала всхлипывать. Сцена была тяжелая. Капитан опять бросился к княжне с флаконом спирта. Лидия поднялась из-за стола и стояла около нее со стаканом воды в руке.

– Княжна, бога ради! Не будь ребенком. Надо хоть сколько-нибудь быть женщиной! – взывал к ней Пятищев. – Выпей глоток воды и выслушай меня… Должен же я сказать… должен же я объявить план предстоящей нам жизни. Тут судьба… Бесспорно, злой рок, а потому ему надо подчиниться. Ну что, успокоилась немножко? – спросил он ее, когда она сделала глоток воды и отняла платок от глаз.

– Бобку-то только покормите… Не могу я уж сама… Дайте ему кашки… Он любит кашу… – заговорила она вместо ответа на вопрос.

– Покормлю, ваше сиятельство, покормлю. Я сам его покормлю… – отозвался капитан, почему-то вдруг вздумав величать княжну сиятельством. – Не волнуйтесь только… Мы заживем отлично, даже лучше, чем здесь.

– Но перейдем мы в дом управляющего только на неделю, – продолжал Пятищев. – Так я обещал Лифанову, даже дал ему слово.

Княжна опять всхлипнула. Капитан снова потянулся к ней с флаконом спирта и огрызнулся на Пятищева:

– Не упоминай ты только имени этого мерзавца, бога ради! Княжна не может слышать его фамилии. Ведь можно же говорить и так.