Улыбки и усмешки

А Мишкин? Мишкин никак не мог понять, как это он забыл, что у него есть увольнительная, что он на законном основании спешил на свидание…

Привычка!

Почему я не как все

Сейчас каждый имеет увлечение. Хобби – это модно. Один мой знакомый занимается боксом, приятель собирает бутылки (сдаёт по 12 коп. за штуку), ближайший друг изучает иностранные языки. Только я ничем не занимаюсь, ничего не изучаю. А что, я не как все, что ли? И тогда я решил заочно изучать стенографию.

Пришло первое занятие. Боже мой! Закорючки, крючочки и какие-то выкрючочки! Но взялся за гуж…

Я собрал всю свою волю в кулак (левый) и правой рукой начал выводить стенографические знаки. Через час сам я, стол и тетрадь – всё было мокро от пота, но зато я научился рисовать знак «Б». Занятия с каждым днём шли всё веселее. Я осилил первое задание, второе, третье…

Однажды я принёс учебник с тетрадью в цех (я работаю электриком на заводе), чтобы в часы перекура не тратить времени даром. Перекур начался в 8:00. Я сел за столик, приготовил всё для занятия и…

– Это чё-ё? – удивлённо спросил слесарь Гаечкин.

– Персидский язык изучаю, – пошутил я.

– Ух ты! А зачем?

– Ну как же, каждый современный человек должен знать иностранные языки, вот и я решил персидский знать.

Гаечкин с уважением посмотрел на меня:

– Тижало?

– А ты думал… – скромно ответил я.

На следующем перекуре только я успел написать одно предложение, как на плечо моё навалился токарь Загуляйко:

– Миш, шо это?

– Стенографию я, дядя Борь, учу.

– Как это перевести-то?

– Сокращённая запись слов: стенография. Ясно?

– Дюже ясно, – спихивая меня с табурета, пристроился Загуляйко за стол. – Дак, а каждая… букашка – слово, так я разумею?

– Да, да почти так.

– Ну, а шо я скажу, нарисуешь?

– Конечно.

– Пиши: хидроэлехтростанция.

Я написал. Дядя Боря залился счастливым смехом.

– Вот это да!.. Ну и ну!.. Во учудил!.. Ну-ка, прочитай!

Я прочитал:

– Нет, ты по-стенохрафически читай!

– Дядь Борь, – взмолился я, – это русский! русский! ру-у-усский язык! Только пишется по-другому!

Загуляйко обиделся:

– За дурачка считаешь?

Я плюнул и больше до конца смены тетрадь не раскрывал.

Вечером я пошёл на свидание с Оленькой. Она стояла под часами, глаза её метали молнии.

«Эх, чёрт, и надо же было опоздать!», – подумал я, но Оленька и не взглянула на часы.

– Что ты опять натворил?!

– ???

– Что там за стенография у тебя?!

Оленька вдруг заплакала.

– И вообще знай, мама сказала, что за стенографиста меня не отдаст!

– Олюшка, послушай, я же для себя учу! Ну… хобби у меня…

– А-а-а! – ещё сильней заплакала моя Джульетта. – Или я, или сте… сте… стенографии-ия!

Вы, конечно, догадываетесь, какой выбор я сделал? Смотрю я кругом: один охотой увлекается, другой женился уже на одиннадцатой, третий древнеримский язык изучает…

Только я вот такой… безхоббистый.

Как я сошёл с ума

Меня вызвал начальник. Я, разумеется, явился.

– Сидоров-Иванов? – спрашивает начальник.

– Ага, – говорю, – он.

– Ты, – спрашивает, – слесарем-сантехником у нас числишься?

– Работаю, – поправил я.

– Вчера я тебя в 16:00 искал, не нашёл.