Прогулка по ту сторону

– Строгие. Но справедливые. Кабы он слабины не дал, клятву данную при коронации сдержал, не было бы войны когда брат на брата, не было бы голода.

– Да разве раньше войн не было, голода? Разве раньше люди друг друга не убивали?

– Всякое было. Но не так. Вся страна в муках корчилась, – домовой несколько секунд помолчал словно вспоминая что то, а потом вдруг заговорил зло и отрывисто, – ты ничего не знаешь. Твоя жизнь как зарница летом – вспыхнула и нет ее. А я все помню, все. И как людей на окраине деревни стреляли и как закапывали их в одной яме. Как жильцы мои с голодухи кору ели. Как детишек хоронили, которые зиму не пережили, а отпеть их некому было потому что священник с остальными в яме лежал. Как людей из домов выкидывали на мороз, как избы жгли… Я все помню! А вот у вас память больно коротка стала. Вы думаете что вперед идете, а вместо этого топчитесь на одном месте да еще и друг друга толкаете. Землю потравили своей гадостью, которой всходы кормите. Воздух загадили машинами своими. Себя травите мерзостью всякой. Раньше люди природой лечились, знахари хворых одними настоями на ноги ставили....

– Гадость которой мы землю травим, убила голод, – перебил стенания домового Вадим, – люди теперь и не знают что это такое. Знахари твои одного из десяти на ноги ставили, а сейчас медицина и безнадежных с того света вытаскивает. Дети в те времена о которых ты тут скулишь, и в сытое время умирали и пяти лет не прожив. Я тоже кое что знаю и помню. У прабабки моей семеро братьев и сестер было, трое выжили, остальные в детстве умерли.

Домовой замолк и отвернулся от Вадима. Помолчав немного он сказал:

– Что мне с тобой разговаривать. Ты глупый и самоуверенный как и все вы сейчас. Ступай отсюда. Уходи коли сможешь, коли отпустят..

– Где эта Алена? Я пока ее не найду не уйду.

– Знамо где. У хозяина у своего.

– У какого?

– У Судьи, – зловеще произнес домовой. – для кого она души собирает.

– Где мне его найти? – спросил Вадим

– Ты дурак совсем? – домовой закачал головой, – кто же Судью по доброй воле ищет?

– Я ищу. И не уйду пока не найду.

Домовой вздохнул. Потом подполз к окну и указал рукой на лес.

– Туда иди. Откуда царево шествие пришло. В лес войдешь так никуда не сворачивай. Дойдешь до реки, а там уж тебе подскажут.

– Кто подскажет?

– Сам увидишь. Я тебе говорить ничего не буду. Ох, и возгордились вы людишки. Ни Бога, ни черта, ни Смерти не боитесь. Худо вам будет, худо..

Вадим не дослушал. Он резко развернулся и вышел обратно в коридор, оттуда на улицу. Все пространство вокруг по прежнему было залито лунным светом. Он ярко освещал поляну на которой стояла бывшая деревня. Вадим огляделся. Он увидел около шести полуразвалившихся избушек, хаотично разбросанных от края леса, до края.

«Невелика у них тут была деревня» – подумал Вадим. Затем двинулся в сторону указанную домовым. Уже у самой кромки леса задержался. Из избы где он был, снова раздался вой. Тут же ему ответила завыванием соседняя изба, вслед за ней другая. И вскоре над мертвой деревней разносилась тоскливая песнь, одичавших домовых.

Вадим пошел дальше по лесу. Лунный свет не мог пробиться сквозь ветви деревьев и в лесной чаще было темно. Вадим снова включил фонарик. Идти теперь было легче. Лес был намного гостеприимней. Ветки больше не царапали лицо, корни не цеплялись за ноги. Земля была покрыта травой, настолько мягкой что Вадиму казалось будто он идет по прорезиненному покрытию детской спортплощадки. Только воздух в лесу был какой то спертый, пахло прелой листвой и гнилой древесиной.

«Интересно я попал в загробный мир?» – думал про себя Вадим,– «эта Алена утащила меня с собой, когда убила тех несчастных на Ниссане? Специально или потому что я за ней сам побежал? Но ведь я то живой. Живой!»

Вадим даже ущипнул себя за руку, что бы удостоверится жив ли он. Было больно. Значит жив, значит еще что чувствует. Но только не страх. Страха у Вадима не было. Другой бы человек увидев в пустом доме, фигуру домового бросился бы бежать оттуда без оглядки. Другой человек увидев в лунном свете шествие покойников во главе с расстрелянным императором по меньшей мере тронулся бы умом. А он нет. Он Вадим, словно покрылся панцирем скроенным из горя от потери жены и желанием расквитаться с призраком. Нет он дойдет до конца. Он встретится и с призраком и с его хозяйкой кем бы она не была. Он ее не боится. Он – живой.

Сквозь лесную крону стали пробиваться лучи лунного света. То там, то тут, они выхватывали из тьмы стволы деревьев и их подножья. Лес снова стал редеть. Воздух стал свежей, запахло тиной. Вадим приближался к реке.

Вскоре он услышал в отдалении плеск воды и женский смех

Лес снова расступился и Вадим оказался на берегу реки. Она была не широкой, около пятнадцати метров от берега, до берега. Та сторона на которой он вышел была пологой. Небольшая прибрежная полоса, шагов пять, от самой границы леса где заканчивался травяной ковер, была песчаной. На противоположной стороне реки берег был круче. У самого его края снова начинался лес. Сама речка тихая, без единой ряби на поверхности воды, была похожа на зеркало в котором отражались кромки деревьев.

Вадим осторожно подошел к краю песчаного берега. На том берегу, под низко свесившейся над водной гладью ивой, плескались две обнаженные девушки. Они брызгали друг другу в лица речной водой и задорно смеялись. У одной длинные почти до пояса волосы горели рыжим цветом, у другой волосы были каштановыми, всего лишь до плеч и вились кудряшками. Кожа их белела в лунном свете, контрастируя с темной водой накрытой тенью дерева. Третья девушка сидела на ветке ивы. Ее волосы, темные до блеска, пышной копной ниспадали на грудь. На крутом берегу над тем местом где плескались девушки сидел человек, в грязных спортивных шортах. Он был весь опухший и постоянно кашлял периодически сплевывая воду.

– Эй ты, – крикнула рыжая. – а ну иди сюда. Поцелуй меня что ли.

Человек покорно спрыгнул в воду, подошел к девушке и неуверенно чмокнул ее в щеку.

– Фу, вонища от тебя, – рыжая шлепнула его по лбу, – И что вы за брагу такую мерзостную пьете? Как из выгребной ямы несет..

– Я п-пива ч-чуть выпил – заикаясь произнес человек.

– Пива? Чуть? – засмеялась шатенка с кудрями. – Да ты на ногах еле стоял когда в воду полез. Чего полез то?

– Я э-это…освежится х-хотел – человека снова начал душить кашель и он отвернувшись в сторону выблевал воду.

– Фу-у-у – протянули хором девушки.

«Утопленник, – догадался Вадим начавший разбираться в местных жителях. – «А это видимо русалки. Ну конечно, кто же еще».

Девушки снова засмеялись и начали брызгать водой в лицо утонувшему.

– И охота тебе сестрица было его топить. – заговорила сидевшая на ветвях черноволосая русалка. – А если бы он от тебя вырвался. Да своим дружкам рассказал кого под водой видел?

– От меня? Вырвался? – рыжая русалка снова рассмеялась. – да из моих рук еще ни один мужик не вырывался. И потом – кто бы ему пьяни поверил, что он под водой женщину видел. Решили бы что до помрачения напился и делов. Они ночью то, в воду когда тверезые лезут? Почитай всегда под хмелем. Хватай любого на выбор и тащи к себе.

Она вдруг рывком прижала утопленника к своей груди и спросила:

– Хорошо тебе болезный?

– Хорошо. – глухо ответил тот.

– Ну, вот видишь сестра. Хорошо ему. А ты говоришь зачем я его утащила. Да я ж его теперь до смерти любить буду. А ты? Ты меня будешь вонючка?

– Буду. – промычал утопленник.

Обе русалки стали кружить вокруг него, периодически толкая утонувшего руками от одной к другой. Он покорно опустив голову, раскачивался на месте в такт их толчкам.

Вадим вышел из тени деревьев, на песчаный берег и сказал:

– Бог в помощь девушки!

Русалки взвизгнули и метнулись под тень ивы. Утопленник остался стоять на месте.

– А ты кто такой? – спросила черноволосая, пока ее сестры, прижавшись друг к другу, стояли под веткам и разглядывали Вадима.

– Грязный то какой. – с жалостью произнесла русалка с каштановыми волосами. – Ты где так измазался бедненький?

Вадим оглядел себя. Джинсы на нем действительно были черными от грязи, на коленках зияли рваными краями дыры. Видимо от падений в лесу. Белая некогда толстовка – вся в темных разводах, с зелеными пятнами.

– Грязный, зато блондинчик. – игриво промурлыкала рыжая. Она осмелев вышла из под ивы и пошла к середине реки и когда вода дошла ей до плеч остановилась.