Оценить:
 Рейтинг: 0

Ходовые испытания. сборник рассказов

Год написания книги
2016
1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Ходовые испытания. сборник рассказов
Николай Югаев

Рассказ «Ходовые испытания» в основе своей это автобиографическая вещь, она рассказывает о жизни моряков- подводников, жизни трудной, связанной с риском, с опасностью. Мы знакомимся с героями в момент аварии на подводной лодке. Авария проверяет на прочность каждого моряка и высвечивает все хорошее и плохое. Подлинность отличает все рассказы сборника, и они пронизаны любовью. Автор считает главным в жизни: любовь, доброту, верность, умение прощать.

Ходовые испытания

сборник рассказов

Николай Югаев

© Николай Югаев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Батя

Дорога вилась змейкой, то полого поднимаясь, то круто спускаясь. Красота прибайкальской природы за окном автобуса поражала своим летним великолепием. Много раз мне доводилось наблюдать эту красоту, и каждый раз я приходил в восторг от увиденного. Сегодня же, насладившись всем этим, я задумался о нашей людской жизни. Есть в ней, как и в природе, стадии: рождения, пышноцветия, осеннего золотого осыпания и умирания, но, верно, только в этом и сходство. «Человеческая жизнь гораздо длиннее пиода циклической смены года и динамичнее, но несопоставимо короче жизни природы, – философствовал я. – Потому скорость, с которой проносится жизнь человека, не позволяет ему на стремительном бегу осмыслить, правильно ли он живет. А когда бег в меру здоровья становится медленным и приходит время воспоминаний, то ничего уже невозможно изменить, поправить. И счастливы те, кто выбрал правильный путь, хотя об этом могут судить только их потомки», – такие грустные мысли пришли ко мне в этот раз.

В автобусе, утомившись от созерцания несущихся навстречу и исчезающих за окном успокаивающих своей зеленью картин природы, одни пассажиры задремали, покачиваясь в такт неровностям дороги, другие пытались поговорить с соседом, чтобы скоротать время поездки. Дальняя поездка всегда располагает пассажиров к откровению, поэтому иногда незнакомому человеку можно излить то, что наболело в душе, чем не всегда можно поделиться с родными и близкими.

– Батя, далеко едешь? – внезапно спросил мой сосед, паренек лет пятнадцати, с синими наколками на пальцах и настороженным острым взглядом. Это бросилось мне в глаза еще при посадке в автобус, когда наши места оказались рядом.

Я назвал деревушку и с любопытством взглянув на паренька. В его обращении «Батя», мне показалось, прозвучали какие-то блатные нотки. Для меня же в этом слове всегда было что-то магическое. В этом коротком обращении в моей юности звучало не только уважение, но и чувствовался трепет, как у верующего перед священником.

– А я вот домой возвращаюсь, только что откинулся. Мать уже заждалась, пишет: «Все слезы выплакала», да брат и сестра тоже ждут. Надеются на мою помощь! – продолжил разговор паренек. Он усмехнулся, и в этой усмешке была едва скрываемая детская гордость за себя.

– Куда откинулся-то? – не понял я.

– Да из лагеря еду, – пояснил он, по-прежнему улыбаясь.

– Пионерского, что ли? – растерявшись, удивленно спросил я.

– Ты что, дядя, издеваешься? – бросил он раздраженно. – Сидел я, наказание отбывал! Понял?

– Понял… За что сидел-то? – сконфуженно и миролюбиво поинтересовался я, надеясь услышать – «за хулиганство».

– Да за грабеж, – ответил он уже спокойно, будто это был небольшой проступок. – Дурак был… вот и попался.

От этих слов и будничного тона его голоса, в котором не чувствовалось раскаяния, я инстинктивно чуть отодвинулся. Заметив это и то, как переменилось мое лицо, он сказал вызывающе:

– Вот вы все такие. Верно мне кореша говорили… словно, кто освобождаются оттуда, все – нелюди. – Он замолчал, гася раздражение, и, успокоившись, вдруг предложил: – Батя давай я тебе расскажу, как туда попал, – он с надеждой заглянул мне в глаза.

– Если думаешь, что я тебя буду жалеть, то ошибаешься, – сказал я сурово.

– Нужна мне, Батя, твоя жалость! Я и сам-то себя не жалею. Мне просто хочется понять, почему люди живут по звериным законам. – В его голосе послышалось ожесточение, смешанное с болью. – Ты думаешь, я действительно безжалостный грабитель? – спросил он и, не дожидаясь моего ответа, продолжил, – нет, я не грабитель, но случай так распорядился, что мне пришлось взять на себя чужую вину.

– Как это могло случиться? – спросил я недоверчиво.

Тогда он и рассказал мне свою бесхитростную историю. Ему было 14 лет, когда погиб отец. Погиб нелепо, пьяным возвращаясь после застолья с друзьями домой. «Он просто замерз почти у дома», – прошептал мой сосед, передернувшись, словно и его пронзил холод.

Семья, а их было у матери трое, осталась без денег, которые все потратили на похороны. Он был старший из детей, и необходимо было прокормить всех, так как для матери в те лихие годы не было работы. «Нет, я не пошел воровать, – быстро проговорил он, желая опередить мои мысли. – Я работал за копейки, помогая соседям по хозяйству, у которых тоже не густо было с деньгами. Но однажды…» – но тут автобус замедлил ход и остановился на вершине одного из подъемов, и пассажиры вышли отдохнуть, размять ноги и полюбоваться красотой и величественностью гор. А горы, нагромождаясь друг на друга, уходили в даль до горизонта, одни одетые в зеленую шубу лесов, другие, высокие скалистые, изредка покрытые небольшой растительностью, подчеркивающей причудливые очертания их отрогов. Было что-то возвышенное в этой картине. Пассажиры выходили и первую минуту стояли, как завороженные, пока их не вернул к действительности голос водителя:

– Давайте, женщины направо, мужики налево! – весело скомандовал он. – А то дорога еще дальняя.

– Вот так всегда, – выкрикнула молодая дородная женщина. – Как мужики… так только налево.

– Дак ить мы ж мужики! – захохотал мужичонка небольшого роста, все лицо которого было испещрено мелкими морщинами, оттого ли, что часто смеялся, или по другой причине.

– Кобеля вы, а не мужики. Настрогаете детей – и в сторону.

– Дак мы ить не виноваты, что вас так много и каждой дитя охота, – ответил мужичонка, не смущаясь.

Женщины, добродушно ворча, удалились за густо поросшие невдалеке от дороги кусты. Мы с соседом тоже вышли. Он отошел к растущей у дороги березе и спиной прижался к ней, сзади обхватив ее ствол, и мне показалось что он, поглаживая ее, что-то шептал. Заметив мой взгляд, он почему-то смутился, будто бы его уличили в чем-то постыдном, и стремительно пошел вслед за мужиками. Такое его поведение удивило меня. «Что же могло произойти с этим парнем, почему он скрывает свои чувства, которые пробиваются наружу как первые ростки оживающей после долгой зимы природы?» – подумал я. Когда автобус вновь тронулся, я уже с интересом ждал продолжения его рассказа. Но он почему-то не спешил. Я задремал.

– Батя, – услышал я сквозь дремоту.

В этот раз по голосу я ощутил тот самый смысл, который вкладывали мы когда-то, произнося это слово. И вновь вспомнилось то далекое и так волнующее мою душу время. Я впервые увидел Его, когда поступал в училище, собравшее под свою крышу подавляющее большинство детдомовцев и детей «матерей-одиночек», так называли тех, у кого не сложилось семейное счастье. И нас, этих детей потенциально готовых пополнить ряды преступников, расталкивали по всем училищам, чтобы перевоспитать и обучить рабочим профессиям.

– Батя! Ты спишь? – вновь обратился ко мне сосед, прервав мои воспоминания.

Я открыл глаза и оглянулся. В автобусе все почти спали. Я взглянул на соседа. По лицу, обращенному ко мне, по доверчивому взгляду карих глаз я понял, что моему соседу не терпится поделиться всем, что накопилось у него в душе последние годы, услышать ответы на волнующие его вопросы.

– Я слушаю тебя. Мне очень интересно узнать, что же произошло с тобой дальше, – произнес я как можно мягче.

Он с благодарностью посмотрел на меня и продолжил рассказ:

– Однажды я встретил молодого парня, который отнесся к моим бедам с пониманием и одолжил мне денег без всяких условий. Мать же, обеспокоенная такой суммой денег, спросила: «А не украл ли ты их?». Я успокоил её, сказал я взял эти деньги в долг. На них мы смогли собрать младшего в школу. Ты бы, Батя, видел, как он был рад! На остальные деньги и те нищенские, что получала на нас мать от государства, мы протянули ещё месяца три. О своей учебе я уже и не думал, нужно было снова искать приработок. Слоняясь в поисках работы, я снова повстречал того парня, звали его Василий. Отнесся он ко мне приветливо. «Знаешь, – сказал он мне, – заняли одному „козлу“ деньги, а он отдавать не хочет. Поможешь нам?». Я удивился, чем же могу помочь? «Ты будешь сидеть в машине, а увидишь „ментов“, – посигналь нам», – произнес он заговорщицки и подмигнул мне с дружеской улыбкой. Мне это показалось интересным, я даже представил себя разведчиком, как в книгах, которые я любил читать. Короче, я выполнил его просьбу и оказался в КПЗ, как их «подельник». Оказалось, что по моему сигналу они успели скрыться, захватив отнятые под пыткой деньги бизнесмена. И этот грабеж был у них не первый…

Следователи всячески старались выбить признание, что я был членом этой банды, но я видел лишь одного из них и даже не знал, как зовут второго. Там, в КПЗ, впервые ощутил я звериные повадки людей. Мама мне всегда говорила, что на все происходящее воля Божья, но после того, что произошло далее со мной, я убедился – не от Бога исходит вся несправедливость и жестокость, а от людей. Четыре года в спецшколе я отбыл от звонка до звонка, так как не позволял себя унижать ни начальству, ни другим. А сколько раз я сидел из-за этого в карцере… – он умолк.

– Да, не повезло тебе встретиться с хорошими людьми, – промолвил я сочувственно, еще не вполне доверяя его рассказу. – А что, неужели не было никого, кто был бы честен и относился сострадательно к воспитанникам?

– Да встречались единицы. Только они ничего сделать не могли.

Он снова замолчал, лишь напряженные скулы да сжатые кулаки говорили о сильном возбуждении. Но вот оно улеглось, и он впал в задумчивость. Я ни единым движением не хотел помешать ему. Мне подумалось, что, рассказав, о себе, он снял с души груз, давившей её, и сейчас в ней, возможно, произойдут какие-то перемены, и они будут благотворны.

Автобус плавно покачивало. Я задремал, но вновь услышал его голос:

– Зато, я за это время окончил школу и получил специальность. Авось не пропаду и семье помогу! – неожиданно сказал он и с гордостью протянул мне свои документы.

Я с интересом стал рассматривать их. В аттестате были почти сплошь пятерки, а свидетельство о профессии гласило, что он электросварщик 3 разряда. Это рассеяло последние сомнения в достоверности его рассказа. Я узнал, как зовут моего собеседника.

– Аркаша, – как можно мягче произнес я его имя. От неожиданности он резко повернул голову в мою сторону. – А какие у тебя планы на будущее?

– Будущее… Батя, а что такое жизнь, какой в ней смысл? – спросил он, вдруг не ответив на мой вопрос, взволновано продолжил. – Кто поможет мне найти ответ?

– Обратись к Богу, сынок. Он Всемогущ и Милостив, – внезапно произнесла женщина, сидящая впереди нас и видимо внимательно прислушивающаяся к нашему неспешному и негромкому разговору. Она повернула голову к нам, и её добрые глаза, обращенные на Аркадия, светились нежностью и материнской любовью.

– Мать, вот ты говоришь, Он – всемогущ, а почему же тогда на земле столько страдающих людей? Ведь в его же силе помочь им.
1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7