На счастье

За спиной стоял человек. Близко. Его дыхание шевелило волосы на затылке. Одно его присутствие вызывало паралитический ужас у всего ее существа.

– Помо… – она задохнулась собственным криком о помощи, захрипела.

Пальцы выпустили в свободный полет коробку с новым чайничком, послышался характерный звон разбитого стекла.

Она стала третьим осколком, который разлетелся на миллионы маленьких кровоточащих частиц.

Но кто-то сказал, что посуда бьется… на счастье.

Только в счастье она больше не верит.

ГЛАВА 2

****

Вечер, темнота. Типичный двор многоэтажного комплекса зданий, недавно заасфальтированная дорога (солнечными друзьями из Таджикистана), опять вся в выбоинах. Фонари светят через раз.

Жители спешат домой. Кто-то идет, уткнувшись в телефон и с наушниками в ушах,– такие не заметят даже летящую на них на полной скорости машину. Кто-то же, усталый, с работы, с тяжелыми сумками, нагруженными продуктами, не замечает никого и думает только о том, как бы побыстрей попасть домой, руки от тяжести неприятно режет, и они немеют. Мерзнут. Кто-то же наоборот, бдительно оглядывается по сторонам, с любопытством поглядывает на окружающих и мысленно всем дает свою оценку: от бедра пошла молодуха в красивой одежде, и вся расфуфыренная – значит, шлюха; идет женщина средних лет с пакетами и там явно позвякивают стеклянные бутылки – по любому алкоголичка сама, или муж (если он есть); странный мужик в пальто шагает за девицей… той, что расфуфыренная – хахаль. Человек презрительно качает головой и идет по своим делам. Ему невдомек, что на самом деле происходит. Он пропустит мимо ушей испуганный вскрик, и даже не вздумает повернуться и просто посмотреть, что же случилось.

Он будет костерить окружающих, будет говорить о падении нравов, о том, что молодёжь не читает книг, не смотрит хорошего отечественного кино, а все больше гуляет по барам, пьет и шляется со взрослыми мужиками. Человек будет считать себя выше других. Но так ли это есть на самом деле? Даже не задумается о том, что его надменность и полное безразличие к бедам других, помогло случиться ужасному.

****

Чужая рука на ее лице закрыла рот и нос, Ксюша не могла крикнуть и не могла вдохнуть. Пульс стучал в висках, в ушах шумело.

На шее удавка. И дыхание: сиплое и нетерпеливое. Мерзкое.

Она ощущает холод, ветер. Как чужие руки растягивают одежду, рвут колготки и тянутся к белью.

Она все это осознает умом, но поделать ничего не может. Замерла истуканом. От страха в глазах темнело, а тело начало неметь, кожа будто покрывалась льдом, замерзала.

Вокруг огромный город и темнота подворотни.

Ее приложили головой о стену, по замёрзшей коже потекли горячие струйки крови, но обидней было за светлое пальто… странная мысль.

В голове набатом: «Саша!»

Она мысленно тянется к нему! Зовет! Кричит! А он не слышит!

«Саша! Саша! САША!»

Рот был закрыт, но шея освободилась. Она ощущала себя будто пьяной, не могла стоять на ногах.

И последнее, что помнит – это глаза.

Холодные, жадные. В них она увидела свою смерть.

А Ксюша… она хотела жить. Несмотря ни на что, она хотела жить.

****

Даня и Кир – братья близнецы. Вместе в школе, вместе в универе. Как раз возвращались с гулянки и были навеселе, но еще способные дойти до дома самостоятельно. Не на автопилоте, а очень еще даже соображая.

До дома оставалось минут пять ходу, они шли и возбужденно обсуждали кто сколько выпил, кто к кому подкатил и так далее. Два молодых парня, которых больше интересуют девчонки и секс, нежели учеба. Первый курс, вкус практически вольной жизни. Но все же шли пешком и через дворы, чтоб мамка не пропалила как от них несет алкашкой и куревом.

Обычно-то ездили на автобусе, а тут решили пройтись, проветриться.

Видимо, это была судьба, не иначе.

Кир первым заметил какую-то возню в тупиковом повороте, а дальше шли гаражи. И звук. Хлюпающий. Сначала посмотрел туда и решил, что парочка не дотерпела до дома, даже собрался пошутить, но почему-то замер на полушаге и присмотрелся внимательней.

Картина ужаснула.

Девушка ревела. И дралась с мужиком, больше ее ростом и комплекцией. Отбивалась и царапалась.

– Эй, мужик, ты че делаешь? Я ща ментов вызову! – Кир заорал, как дурной и кинулся в подворотню, Даник потащился за братом.

Громила отскочил от девушки, отбросил что-то в сторону и натурально зарычал на них и кинулся с кулаками.

Их, конечно, было двое, но спортом никто из них не увлекался, поэтому раскидал он их легко и убежал. Они и очухаться не успели, а того мудака и след простыл.

Даник приложился о стену, ободрал руку, но на ногах стоял твердо, а вот Кир упал и стукнулся головой, у него все пространство кругом шло.

Но они оба смотрели на девушку и не знали, что делать.

В разорванной одежде, с проступающими синяками на шее.

Глаза, полные ужаса и паники, слезы, размазанные по лицу, поплывшая тушь. Руки дрожат, ногти обломанные и в крови, держит полы пальто и пытается его застегнуть, но не хватает пуговиц.

Но хуже было с лицом.

Отпечатки пальцев на лице еще не проступили синяками, но заметны из-за разводов туши. И кровь.

Они оба только сейчас начали понимать, что тут произошло. Практически под носом у кучи людей, идущих по улице.

Даник прокашлялся и подошел ближе, но девушка отскочила и что-то захрипела, задрожала еще сильней.

– Я тебя не трогаю. Он ушел, видишь, – он поднял руки раскрытыми ладонями вверх, показывая, что не причинит вреда, – Ты… ты… он успел что-то…

Но ответа не потребовалось. Успел.

Пусть и было темно, но брат уже светил фонариком от телефона и звонил ментам.

Даник заметил голые икры, почему-то один сапожек на ноге, пальто было до середины бедра и по внутренней стороне стекала белесоватая жидкость.

Гением тут быть не надо, и так ясно.

Весь хмель выветрился из головы моментально.