Американские боги

– Вот поэтому из тебя и получилась хорошая гадалка, – подхватила Зоря Утренняя. Вид у нее был сонный донельзя, будто она и так уже засиделась много дольше привычного для нее времени. – Врешь ты лучше нас всех вместе взятых.

Ужин кончился, а чувство голода у Тени так и не прошло. В тюрьме еда была – дрянь, но и в тюрьме кормили лучше, чем здесь.

– Славная трапеза, – сказал Среда, который только что с видимым удовольствием очистил свою тарелку. – Дамы, огромное вам спасибо. А теперь, боюсь, мне придется взять на себя смелость и попросить вас порекомендовать нам какую-нибудь приличную гостиницу неподалеку.

При этих его словах вид у Зори Вечерней сделался обиженным донельзя.

– А с чего это вам вздумалось идти в гостиницу? – вскинулась она. – Или мы вам не друзья?

– Я никоим образом не собирался обеспокоить вас… – начал Среда.

– Да какое уж тут беспокойство, – перебила его Зоря Утренняя, перебирая рукой свои волосы – невероятно, неуместно золотые, – и зевнула. – Ты можешь лечь в комнате Белобога, – ткнула она пальцем в Среду. – Она все равно стоит пустая. Что же до вас, молодой человек, постелем вам на диване. Честное слово, спать будете, как убитый.

– Как мило с вашей стороны, – сказал Среда. – А что, мы, пожалуй, примем ваше приглашение.

– И заплатишь ты мне за это ровно столько, сколько собирался оставить в гостинице, – торжествующе подытожила, кивнув, Зоря Вечерняя. – Сто долларов.

– Тридцать, – сказал Среда.

– Пятьдесят.

– Тридцать пять.

– Сорок пять.

– Сорок.

– По рукам. Сорок пять долларов. – Зоря Вечерняя потянулась через стол и пожала Среде руку. И тут же начала убирать со стола.

Зоря Утренняя зевнула так отчаянно, что Тени на секунду показалось, что она вот-вот свернет себе челюсть, сказала, что отправляется спать прямо сейчас, а то еще чего доброго уснет за столом с пирогом вместо подушки, – и пожелала всем спокойной ночи.

Тень помог Зоре Вечерней отнести тарелки и плошки на крохотную кухоньку. К его удивлению, под раковиной оказалась допотопная посудомоечная машина, в которую он всю свою ношу и загрузил. Зоря Вечерняя заглянула ему через плечо, поцокала языком и изъяла из машины все деревянные плошки.

– Эти в раковину, – сказала она.

– Извините.

– Да пустяки. Пойдем-ка лучше обратно, у нас еще пирог, – ответила она.

Пирог – яблочный – оказался покупным и разогретым в микроволновке: и очень, очень вкусным. Они, все четверо, съели его с мороженым, после чего Зоря Вечерняя выгнала всех из гостиной и постелила Тени на диване – выглядело все очень уютно.

Когда они вышли в коридор, Среда повернулся к Тени.

– Что такое ты сделал там, в комнате – в смысле, с шашками? – спросил он.

– А что такого?

– Сильный ход. Ты, конечно, большую глупость свалял, просто огромную. Но ход хороший. Спи спокойно.

Тень почистил зубы, умылся холодной водой в маленькой ванной, вернулся в гостиную, выключил свет и заснул еще до того, как его голова коснулась подушки.

Тени снились взрывы: он вел грузовик по минному полю, и по обе стороны от машины рвались заряды. Лобовое стекло разлетелось вдребезги, и он чувствовал, как по лицу течет кровь.

Потом кто-то начал в него стрелять.

Одна пуля пробила ему легкое, другая раздробила позвоночник, третья ударила в плечо. Каждый удар он чувствовал по отдельности, а потом упал на рулевое колесо.

Последний взрыв раздался уже в полной тьме.

Наверное, все это мне снится, думал Тень, оставшись один в темноте. Кажется, я уже умер, только что. Он вспомнил, как в детстве ему говорили, что если умрешь во сне, то и на самом деле тоже умрешь, и как он в это верил. Но мертвым он себя не чувствовал. Он приоткрыл глаза: на пробу.

В маленькой гостиной, у окна, спиной к нему стояла женщина. Сердце у него оборвалось, застыло на секунду, потом пошло снова.

– Лора? – спросил он.

Она обернулась, обрамленная лунным светом.

– Извини, – сказала она. – Я не хотела тебя будить.

У нее был мягкий восточноевропейский акцент.

– Я сейчас уйду.

– Да нет, ничего страшного, – сказал Тень. – Ничуть вы меня не разбудили. Просто сон приснился.

– Да-да, – подхватила она. – Ты вскрикивал – и стонал. Мне даже захотелось и в самом деле тебя разбудить, но потом я подумала – нет, не надо, пусть будет все как есть.

В тусклом лунном свете волосы у нее казались совершенно бесцветными. На ней была белая ночная сорочка с высоким, под самое горло, кружевным вырезом: длинная настолько, что подол лежал на полу. Тень сел, окончательно проснувшись:

– Вы – Зоря Полу… – он замялся. – Ну, та из сестер, которая все время спит.

– Да, я Зоря Полуночная. А тебя зовут Тень, правильно? Так мне тебя назвала Зоря Вечерняя, когда я проснулась.

– Правильно. А на что такое вы там смотрели, в окне?

Она подняла на него глаза, а потом поманила рукой – к себе, к окну. Пока он надевал джинсы, она стояла к нему спиной. Он подошел. Комната была маленькая, но шел он к ней, казалось, целую вечность.

Сколько ей лет, сказать было совершенно невозможно. Кожа ровная, без морщин, темные глаза, длинные ресницы, волосы – седые и длинные, до самого пояса. Лунный свет превратил дневные цвета в призраки, пародии на самих себя. Она была самой высокой из трех сестер.

Она подняла руку вверх, к ночному небу.

– Вот на это я и смотрела, – сказала она, указывая на большой ковш. – Видишь?

– Ursa Major, – сказал он. – Большая Медведица.

– Да, можно и с этой точки зрения на нее взглянуть, но в тех местах, откуда я приехала, привыкли к другой точке зрения. Я хотела пойти, посидеть на крыше. Составишь мне компанию?

Она подняла раму и, как была, босая, выбралась на пожарную лестницу. В окно ворвался ледяной ветер. В глубине души у Тени шевелилось какое-то смутное беспокойство, но в чем, собственно, дело, он понять не мог; поколебавшись секунду, он надел свитер, носки и туфли и последовал за ней на ржавую пожарную лестницу. Она ждала, выдыхая в холодный ночной воздух облачка пара. Он пошел за ней вверх, на крышу, глядя, как ступают со ступеньки на заледеневшую ступеньку ее босые ноги.