Страна Ра

Страна Ра
Nil Магия и Разум

Другой мир, где не произошло смещения оси земли и на территории современного Севера России, Гренландии, Аляски, Канады и Северного полюса, расположена крупнейшая в мире держава руссов – страна Ра. У страны Ра есть могущественный враг и сосед – королевство Норгов и Скандов, которым управляет король Харальд Жестокий. Королевство было частью Северного удела страны Ра.Владимир Родионович Волков, майор запаса Вооруженных сил России, кавалер Ордена Мужества, живущий в Заполярье, при поездке на реконструкцию битвы Александра Невского в преддверии дня Памяти и скорби 21 июня попадает под обстрел вертолета НАТО.Переносится в Северный удел страны Ра и знакомится с его правителем Радосветом из рода Разума, его сыновьями и главой Тайного приказа сотником Правдой.Сможет ли Волков найти свое место в этом мире и сможет ли он найти дорогу домой? Что может сделать Владимир Волков, чтобы достойно победить коварного правителя и объединить страну?

Nil Магия и Разум

Страна Ра

Посвящается с благодарностью Ольге Разум (-овской),

которая любит.

Глава Первая.

Мир, новый, мир дивный.

Где-то у границы с Норвегией.

Моросило. Серое небо нависало над бесконечной тундрой. Было прохладно. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, одетый в камуфляжные брюки и свитер, накинутую сверху же камуфляжную куртку, на иностранном внедорожнике с левым рулем ехал на заветную речку, в то место, где хорошо ловилась форель.

Там он планировал остаться на ночь. Ведь его жена была уже предупреждена, что сегодня он не вернется домой. Прямая без поворотов дорога вела его, и лишь он знал заветный отворот. Где нужно повернуть, съехать с основного пути, чтобы добраться до места.

Необходимо было сбросить скорость и перейти на пониженную передачу, чтобы скатиться с дорожного полотна и не застрять. Высота дорожного просвета автомобиля позволяла сделать это.

У него все получилось. Включать полный привод не было необходимости и автомобиль спокойно, поехал по знакомой, занесенной землей и травой старой бетонной дороге.

Вернее, он предполагал, что дорога была бетонная, поскольку никогда не останавливался на ней, чтобы рассмотреть покрытие. На самом деле это были плиты старого аэродрома, на котором в ту Войну заправлялись самолеты перед полетом на Новую Землю. И дальше, прыжком через Северный полюс в союзные тогда Штаты.

Ему пришлось ехать на свое любимое место сегодня, и хоть ему нравилось бывать там, больше хотел бы быть он в другом месте – вместе со своими друзьями на берегу их любимого озера.

Норги (примечание – норвежцы, как их называют на Севере) объявили внештатные учения и рядом с границей разъезжали их танки и в воздухе тоже висел неприятный звук – гул моторов вертолетов и Дронов. Раздавались выстрелы автоматов, гроханье пушек артиллерии, и одиночные взрывы сброшенных с беспилотников боеприпасов. Въезд в приграничную зону был закрыт, даже для местных.

Он различал хлопки танковых пушек, стрекот автоматной стрельбы и шум «железных стрекоз», даже с закрытым окном машины.

Он и его друзья хотели, по своей давней традиции, собраться и провести день летнего солнцестояния, день начала Большой Войны, на берегу маленького озера, в приграничной зоне реконструируя давний бой, бой Александра Ярославовича и Ливонцев. Выпить за тех, кто погиб. Погиб и тогда, почти восемьсот лет назад, и тех, кто погиб восемьдесят лет назад, и за тех, кто гибнет теперь. А потом, выпив за Победу оружия русского и тогда, и в недавнем прошлом, положенные сто грамм, половить рыбу, повспоминать и вернуться наутро домой помолодевшими, очистившимися душей.

Он готовился к этой поездке долго, еще с зимы, но сразу после Девятого мая он откладывал несрочные дела и все выходные, проверял и оттачивал меч, проверял крепление кольчуги, подновлял краску на щите, специально съездив в знакомую ему автомастерскую. Кольчугу он заказывал у мастера, и она сияла, как солнце, вызолоченная специальной техникой золочения. На груди была прикреплена специальная пластина из позолоченного же металла с головой волка, смотрящего вправо. На щите был такой же волк. «Волк», был его позывной и его прозвище, еще с младших классов школ, данное по фамилии – Волков.

Сегодня у него должна была быть, впервые за несколько лет, роль командира одного из полков князя Александра, он смог, выкраивал время, чтобы уделить больше времени подготовке и получить эту роль. Обычно он успевал быть только в дружине. Но в нынешний день под его началом три человека должны были принять первый натиск немцев и, втянув их в бой, выдержать первые минуты наступления врага. Потом, вступали в дело засадные полки, должен был треснуть лед, под немцем, должна быть Победа, но утренний звонок с сообщением об отмене застал его врасплох.

Было светло, хотя часы показывали только четыре утра, сезон белых ночей был в самом своем пике и здесь солнце даже не давало себе отдыха, почти не скрываясь за горизонт.

Он уже был одет и через пять минут хотел выезжать, но не успел.

Жена мирно спала в спальне, и он прошел на кухню. Налил в стакан заварки, нажал на кнопку теплого еще чайника. Добавил сахар. Налил кипятку. Размешал сахар. Подождал. Выпил чай. Сполоснул кружку. Вышел в коридор, открыл шкаф. Посмотрел на свою одежду, достал парадный китель, поправил награды. Повесил китель в шкаф. Закрыл его. Зашел в спальню. Снял свитер. Расстегнул пуговицу рубашки. Присел на кровать. Поцеловал жену. Встал, застегнул пуговицу, и, не оглядываясь, вышел.

Он запер дверь, спустился к машине сел в нее и поехал, не смотря в зеркала заднего вида.

Дорога привела его на реку к пяти утра. Легкий туман окутывал ее. Он с удовольствием достал снасти и начал рыбачить.

Войдя почти по пояс в воду, он забрасывал нахлыстом мушку и ему везло. Практически каждый заброс кончался поклевкой. И к десяти утра, поймав достаточно рыбы, он расположился на берегу.

Не замечая моросящего дождика, привычный к комарам он счастливо проводил этот день. Костер приветливо горел и он, от свежего воздуха, ухи и усталости задремал.

Разбудил его шум, знакомый им с юности – шум винтов приближающегося вертолета. Он, вбитым в рефлексы движением откатился от костра за холмик, проснулся.

Повернул голову и опознал объект, летящий объект – вертолет НАТО ВВС Норгов. Он не стал вставать, и быть может, это спасло ему жизнь. От вертолета отделился продолговатый предмет, и через секунды звуковая волна оглушила его. И последнее, что он видел в этом мире огненная стена, идущая на него.

Он очнулся в темноте, и вокруг него не было ни дыма, ни огня. Он сел, ощупал себя, ран не было. Посмотрел на часы, с удивлением увидел, что сейчас только десять вечера. Поднес руки к глазам, зрение не было потеряно. Поднял голову и в небе увидел знакомые созвездия, расположенные не так, как они должны были быть в это время года.

Полярная звезда, смотревшая все годы его жизни с Севера, сейчас смотрела на него намного Южнее.

Оглядевшись и осветив вокруг фонариком, всегда лежавшим в ближнем кармане. Он заметил чуть подгоревшую палатку и свой целый, с четкостью регистрировал, он автомобиль. Встал, пошатнулся. Волей собрал себя. Дошел до автомобиля. Открыл дверь. Сел на переднее сиденье. Открыл бардачок и достал таблетки от боли в голове. Отработанным движением выдавил их на ладонь и положил в рот. Сглотнул без воды. Мотнул головой. По мочкам ушей текла жидкость. Он повел рукой. На пальцах была кровь, и он решил, что его контузило. Он откинул голову на сиденье.

Таблетки начали действовать, и через несколько минут он погрузился сначала в дымку, а затем заснул.

Луч солнца разбудил его, скользнув по стеклу. Солнце в небе было уже высоко. Он проснулся, потянулся, распрямляя затекшие руки, провел руками по лицу. Кровь уже запеклась, и не так уже гудело в голове. Он вышел из машины, мягко прикрыв дверь. Было тепло, необычно тепло, но видимо ночью был ветер с Юга.

Он подошел к озерцу, не замечая больших деревьев, за ночь выросших по его берегам, не замечая южных дубов и орехов, никогда, на его памяти, не росших здесь в Заполярье. Он посмотрел на себя в отражении воды. Светлые, добро сдобренные сединой волосы, аккуратные усы, щетина, пробивающаяся со вчерашнего дня. Правильный, переломанный в нескольких местах нос, тонкие губы и две полоски засохшей крови от ушей к подбородку.

Он привык не жалеть себя, и эта контузия не изменила этой привычки.

Он снял одежду, аккуратно сложив ее. Вошел в воду по колено, умылся, счищая ногтями кровь, потом вошел по пояс, и нырнул. Вода мягко и тепло приняла его тело, ожидаемого, привычного, удара холодной горной реки он не почувствовал, и в двадцать гребков пересек озерцо. Вышел на берег. Огляделся. Посмотрел на причудливо сложенные в горку камни. Зашел в воду и поплыл назад. Вышел на берег и его крепкие мышцы радовались солнцу и теплу. Теплый ветер приветственно обдувал лицо, и повинуясь порыву, он подошел к машине, открыл багажник и увидел готовую для битвы броню. Он расправил брюки из холщевой ткани, исподнее из мягкого, битого хлопка, надел их, как и рубаху с красным, древним северным узором его бабушки, подержал в руках кольчугу, вынул из чехла щит. Надел пояс с ножнами и мечем. Вынул меч и пошел по поляне вкруг, отрабатывая особую технику боя, которую он придумал и отрабатывал, совместив приемы самбо и классической шпаги. Шаг, удар, поворот, пела сталь в утреннем воздухе. Поворот, удар, шаг. И подвернувшееся под меч деревцо упало.

Он выдохнул. Даже не вспотев, он отработал этот бой. Переодеваться не хотелось. И он не стал. Размерено поел чудом уцелевшей ухи из котелка, ополоснул и протер котелок специальной тряпицей. Проверил садок с рыбой, заботливо оставленный в реке – его там, почему-то не оказалось, видимо взрыв повредил его, и течение унесло рыбу в реку.

Сложил все вещи, в том числе остатки палатки, в автомобиль и был готов выезжать.

Сегодня солнце РАдовалось глядя на него. И он был РАд.

Оглянувшись, пред тем как сесть в машину, он по наитию, поклонился до земли, коснулся ее ладонью, и она ответила ему теплом, и поблагодарил это место.

Машина поехала легко. И он без труда выехал на дорогу, мощенную камнем, и ведущую его (к большаку, крутилось в голове) к федеральной трассе и к дому.

Он ехал и, видимо, отвлекшись, пропустил какой-то поворот, и машина уже ехала по мокрой земле, и растущей на ней пшенице, натужно ревя и урча двигателем, наматывая на колеса и все больше погружаясь в жидкую, черную, плодородную почву.

Наконец он застрял. Вышел из машины и из-за ближайшего холма послышался топот копыт и звуки речи, а вскоре показались всадники числом около десяти.

Он приветственно поднял руку, и всадники подъехали к нему. Они были на светлых конях, одетые, как и он в легкую броню. На седлах у них были приторочены легкие копейца, на боках мечи, а на щитах, сдвинутых на бок, был изображен стоящий с поднятой мордой на скале пес. Под ним лежал раздавленный волк.

Старший из них, в золоченом шлеме и наиболее богато украшенной одежде, поднятой рукой остановил отряд, приблизился к нему, и сказал:

– Радосвет, сын Радосвета, из рода Разума, Владетель Севера, приветствует тебя странник, – сказал он. Он был примерно одного возраста с ним, но более уставший, видимо. Больше забот прорезало на его лбу большие морщины, и седина, убелившая обоих, одарила того больше.

– Владимир, сын Родиона, Волков, приветствует тебя, Владетель, – отвечал мужчина и поклонился. Не полностью, а лишь склонил голову и чуть поддал вперед корпус, – Благородный Радосвет, – продолжил он – Не откажите в помощи страннику. Мой, – на миг, замявшись, Владимир, подбирал слова, – моя повозка сломалась, и я остался один в этой местности.

Владетель посмотрел на него спокойно, и произнес:

–Север помнит, и северяне своих людей не бросают. Север не бросает и попросивших о помощи. Гарольд, – обратился он к рыжеволосому юноше, державшем в поводьях снаряженного коня без всадника, – дай лошадь Владимиру, рода Волков, а сам возьми двух человек, и скачи в замок, пусть пришлют сюда, – Радосвет осмотрел машину – четырех, нет шесть лошадей и шесть, нет, восемь помощников.