С любовью. Ди Каприо

– В джунглях, – наклонив голову, доверительно сказал Вир, – «красные кхмеры». Ты – фаранг. Мы не доедем.

– Почему?

Вместо ответа Вир красноречиво провёл большим пальцем по шее и сделал зверское лицо.

– Да ладно, – не поверил Никита. – Кто это вообще такие – эти твои красные… как ты их назвал?

– Красные кхмеры, – важно сказал Вир и откинулся на спинку стула. – Это повстанцы из Камбоджи и Лаоса. Они ненавидят всех фарангов, потому что они против капитализма. Фарангам они отрезают голову во славу Кала-Макса.

– Кого?! – не понял Никита. – Может быть, Карла Маркса?

– Вот! – торжествующе поднял вверх палец Вир. – И ты о нём тоже слышал. Нет, вместе мы никак не сможет добраться до Конг Ме. Так что ты подождёшь здесь. Поживёшь у моей мамы. А я вернусь через пять дней…

– Как через пять?! – снова не сдержался и в третий раз заорал Никита. – Ты же сказал – сорок семь километров! Можно за один день туда-обратно пять раз сгонять!

– Это по карте сорок семь, – вздохнув, развёл руками Вир. – А по дороге долго ехать. Утром выезжаешь – после обеда там. В обед выезжаешь – вечером там. А ночью… ночью ездить нельзя.

– Красные кхмеры? – догадался Никита.

– Духи джунглей, – опять вздохнул Вир.

В дверь заскреблись с новой силой.

– Я сейчас сдохну, – сказал Никита.

– Нет! – радостно вскинулся Вир. – Пока я буду ездить, ты станешь работать на мою маму, я уже договорился. Ты же хотел работать? А за это она будет тебя кормить и поить. И ты не сдохнешь. Это и есть моё выгодное предложение. Ну как, согласен? По рукам?

Никита без слов взял бутылочку «Санг сома», налил себе полный стаканчик и так же молча выпил.

Глава шестая

Матерью Вира оказалась та самая пожилая женщина, что гонялась за поросёнком. Идею сына она, вероятно, приняла не так радужно, как живописал таец. Во всяком случае, после того как Вир представил ей Никиту, а Никита изобразил вежливую улыбку, она очень долго и не очень дружелюбно выговаривала что-то сыну, кидая на фаранга косые взгляды. Наконец Вир излишне бодро закончил беседу, попрощался, сел на видавший виды мопед и укатил, оставив Никиту наедине со своей матушкой.