С любовью. Ди Каприо

Новый знакомец в драных джинсах кивнул, прошёл к холодильнику, выудил оттуда пластиковую бутылку с питьевой водой и кинул Никите. Тот поймал на лету, крутанул пробку и жадно припал к горлышку. Тайцы заговорили о чём-то между собой со смехом. Никита понял, что посмеиваются над ним, но в этот момент насмешки беспокоили его в последнюю очередь.

Вода закончилась. Никита отнял ото рта сжавшуюся бутылку, внутрь её рванул воздух, и пластик распрямился с неприятным всхрюком. Никита виновато глянул на тайцев. Те следили за ним, продолжая забавляться.

– Идём, – пригласил англоговорящий с улыбкой. – Тебе надо в душ.

Душ оказался не менее колоритным. По сути это была открытая кабина с задёргивающимися полиэтиленовыми шторками, на крыше которой стояла бочка с водой. Есть ли к бочке какие-то подводки, Никита разглядеть не успел, но не удивился бы, если бы оказалось, что она наполняется обычной дождевой водой. Да и неважно!

Он стоял под душем, с наслаждением подставляя лицо под тёплые струи, и думал. Мысли, наконец, начали приходить в порядок. На шутку всё происходящее не походило. Во-первых, Таня не стала бы шутить с тем, кого посвятила в суть шутки, во-вторых, камер нигде не было, как ни приглядывался, а без съёмки прикол теряет всю соль. В-третьих, и в-главных, на его пути к текущему положению было слишком много случайностей, которые просто невозможно так складно разыграть. Но даже если всё это не дурацкий прикол, основные вопросы никуда не девались.

Как он здесь оказался? И где это – «здесь»? И что теперь делать?

Никита попробовал ещё раз поковыряться в памяти, но та спала мёртвым сном и не подкинула ни единой новой картинки. Последним воспоминанием по-прежнему оставался ударивший в голову «Glenmorangie» и убаюкивающе покачивающийся на волнах катер.

На выходе из душевой кабины его поджидал хозяин в драных джинсах. В руках он держал потёртый флакон крема для загара, какую-то одежду и стоптанные вьетнамки.

– У тебя спина красная, – заметил он, протягивая флакон. – Намажь. Потом оденься и приходи.

И таец удалился.

Никита кое-как намазал спину и принялся одеваться. Футболка и штаны были старыми, застиранными, но при этом аккуратно поглаженными. Никите они оказались маловаты, сели в обтяг, но дарёному коню, как говорят, в зубы не смотрят. В любом случае лучше вот так – в облипочку, чем в одних трусах и носке.

Нечаянный проводник уже ушёл. Англоговорящий хозяин снова остался наедине с телевизором. В руке он держал стакан с пивом. При появлении Никиты бодро подскочил с дивана и вдруг замер, по-новому глядя на своего гостя.

– Что? – не понял Никита.

Таец смотрел так, будто узнал в нём кого-то.

– Как тебя зовут?

– Никита.

На лице хозяина мелькнуло разочарование.

– А тебя? – поспешил замять непонятную неловкость Никита.

– Вирийа.

– Спасибо за одежду, Вир, – поблагодарил Никита, не пытаясь даже выговорить незнакомое имя полностью, а попросту сократив, как было удобно. – Я в долгу. Но я заплачу сколько нужно, мне только надо добраться до своих.

– А ты откуда здесь взялся?

– У нас была вечеринка. Я, кажется, перебрал и… Я мало что помню. А проснулся в лесу на дороге.

– Наронг показал, как ты за ним бегал, – улыбнулся Вир.

– Зачем он снимал?

– Стрим, – пожал плечами Вир. – Дикий белый человек в трусах в джунглях – это смешно. У вас разве не снимают стрим?

– Снимают, но…

Никита запнулся. Таец всё ещё странно приглядывался, будто пытался разглядеть в нём что-то или кого-то. Конечно, в старых тайских шмотках Никита, должно быть, выглядел чудно, но, в конце концов, это не повод так таращиться.

Вир вдруг протянул ему свой стакан:

– Возьми!

Голос тайца прозвучал настойчиво, и Никита принял ёмкость, решив, что лучше не спорить. Вир посмотрел на него критически.

– Теперь подними, – он сделал жест, словно изящно, тремя пальцами держал перед собой бокал, – как шампанское. Чин-чин.

Никита поднял стакан с пивом, не совсем понимая, что от него требуется. Таец ловко выудил из кармана джинсов смартфон, растянул губы в улыбке, вскинул смартфон и сделал снимок. Никита рефлекторно улыбнулся в ответ. Лицо аборигена сделалось хитрым и довольным, как у Остапа Бендера, добравшегося до денег товарища Корейко.

Вир выхватил у Никиты стакан с пивом и сделал глоток, удовлетворённо причмокнув.

– Можно позвонить? – спросил Никита.

– Конечно, кхон фаранг, – Вир легко протянул гостю смартфон.

– А «фаранг» – это что, такое ругательство? – осторожно поинтересовался Никита, принимая гаджет.

– Почему ругательство? «Фаранг» – человек из Европы. Индейцы говорили «белый человек», так? А в Таиланде говорят: «фаранг». Ты звонить хотел.

Никита, спохватившись, ткнул пальцем в экран смартфона и… завис над гаджетом, осознавая всю нелепость своего положения. Он не помнил номера Татьяны. Никита судорожно принялся перебирать в голове знакомых и неожиданно понял, что не в состоянии вспомнить ни одного телефона. Да и зачем в современном мире помнить какие-то номера, если все они есть в записной книжке смартфона?

Прогресс сыграл с Никитой злую шутку. Единственный телефонный номер, который он знал наизусть, был домашний, в Челябинске, но позвонить матери, рассказать, что он не готовится сейчас к экзаменам в Москве, а потерялся где-то в Азии в джунглях Таиланда без денег и документов… Нет, это было невозможно.

– Почему не звонишь? – поинтересовался Вир.

– Я номер забыл, – мрачно признался Никита. – А где у вас здесь российское консульство?

Вир поглядел на Никиту так, будто сомневался в его умственных способностях:

– Здесь?

Таец перевёл взгляд на громоздящиеся неподалёку деревенские домики и снова посмотрел на Никиту:

– Здесь – нигде. В Бангкок надо ехать.

Глава пятая

Казалось бы, ну чего сложного в двадцать первом веке в не самой отсталой, а если откровенно, то и весьма развитой стране добраться до столицы? Сел на автобус, попутную машину, поезд, мотоцикл, велосипед, в конце концов, и поехал, благо климат стабильный – и день, и ночь как в сауне – асфальт не разрушается от сезонных температурных колебаний, и дороги в Таиланде хорошие.

Но едва Никита завёл с Виром разговор о поездке, суля золотые горы по её окончанию, когда ему удастся восстановить паспорт, банковские карточки и вообще всю свою прежнюю жизнь, Вир только цокнул языком и развёл руками – извини, мол, брат, никак невозможно.

– Почему? – не понял Никита. – У вас в деревне машин нет?

– Машины есть! – обиделся Вир. – Много машин. Одиннадцать! – и он принялся перечислять, загибая смуглые пальцы: – Шесть «тойот», три «исузу», один «форд» и ещё у старого Сомбуна есть такой же старый, как он сам, «шевроле».