Магия запрещена, но это неточно

– Ну…

– Со всего Ригорона свезли девиц, – загибала она пальчики. – К тому невесты из Мериона и Гралиции. Даже Принцесса Фриэн, младшенькая мерионка. Три месяца увеселений и балов, а через три месяца… если не женятся, папа женит по своему усмотрению. Исключение сделали только Гору, он младший. Остальные трое должны жениться. Вилли, это праздник какой-то!

Тенна смеялась так, что хотелось смеяться в ответ, но не смешно.

– А мы здесь причём?

– Вилли, не будь занудой. Ты должна женить его.

Девушка дернулась и вытаращила глаза.

– Не отнекивайся, – наигранно хмурилась Принцесса. – Папа с мамой обещают вернуть замок в Ближних Патнах, если ты женишь его. С тем я и приехала. Жени его, пусть не на себе, но у тебя есть на него влияние. Не отрицай. Без тебя Родик вывернется. Задумает очередную аферу и скинет кожу. А нужно, чтобы не вывернулся.

– Миледи, я наверняка не смогу…

– Сможешь, Вилли, ты самая затейливая. Примени свои методы. Скрути его, вся семья трепещет в ожидании. Он Наследник трона, а у него нет законных детей. Папа звереет и бесчинствует, угрожает принуждением и насилием.

– Пусть женится на своей Кочевнице.

Тенна округлила глаза.

– Ты ничего не знаешь? Ох, Вилли, такая дурная история. Из Агарона пришло письмо. Родик написал, дескать, если вы читаете эти строки, то я уже сдох. Во дворце траур, но не слишком. Родион бессмертный, никто не поверил, зря старался. Но Ясторна по законам племени… Оказывается их женщины совершают ритуальные убийства, – вытаращила она глаза, – мы ничего не знали о том. Бедная девочка.

– Он действительно писал это письмо? Мне очень жаль. Он, наверное, расстроен? – сочувственно пробурчала девушка.

– Вилли, кто его знает, – отмахнулась Тенна. – Он уже в другой крайности и пугает даже папу. Мама требует тебя немедля, чтобы исправить ситуацию. Если женишь его на любой участнице бала, вам вернут замок и сверху сто мер золотом. Ты слышишь меня? Соглашайся, будет весело. Ату, Родика!

– Ваше Высочество, что-то я не уверена, – отнекивалась Вилли.

– Девочка моя, у тебя получится. Заставь его дергаться, прижми его. Ты умеешь это делать. Спляшем вместе на его костях. Усы нарисуй и вперёд. Верни нам ту Вилли, которая может сотворить чудо.

– Для чуда у меня нет магических артефактов. У нас немного другие планы…

– Какие к лихим богам планы? Что может быть важнее родового замка? Мы поможем, все расходы за наш счёт, – уговаривала принцесса. – Мама пойдёт на все, она любит Родика и очень хочет, чтобы он был счастлив.

– Он счастлив сам по себе. В одиночестве, – буркнула в ответ Вилли.

– Ты знаешь, что это не так. Жить будете в гостевом дворце. Я подберу платья тебе и Биннет. По желанию можете разместиться в основном дворце. Вилли, твоему брату вернут замок и земли. Верное дело. Ты не хочешь помочь брату?

Вилетта тяжело вздохнула. Только этого она и хочет, но пугают сопутствующие издержки. Женить Родиона Ялагра непосильная задача. Худшей работы не придумаешь. Сваха Родиона Ялагра?

– Женить на любой девице? – с чуть большим интересом уточнила она.

– Любая из представленных на балу. Брат не должен отвертеться, а женить его насильно чревато, все это признают. Папа дозволяет любое вмешательство и обещает покровительство. Просто толкни его в объятия очередной прелестницы. Пусть он непременно, но добровольно женится.

Вилли тяжело вздохнула.

– Мы говорим об одном Родике? «Добровольно» и «женитьба» в одном предложении не про него. Магическое вмешательство допускается?

– Вилли, что за панические настроения? Делай, что вздумается. Но ровно так, чтобы после брачной церемонии он не оспорил и не съел брачный договор. Только после вернем замок.

Вилли снова вздохнула и растерла напряженные брови.

– Шантаж какой-то.

– Именно, – приподняла высокомерную бровь принцесса Ялагров и стала похожа на своего брата. – Сделка. У тебя осталось два месяца. Советую поторопиться.

– При таких сроках придется отбросить гуманные методы, – размышляла княжна. – Мы приглашены на бал?

– Более того, вы главные действующие лица, – пропела Тенна. – И почему ты до сих пор здесь, я не понимаю.

Бал

Родиону Ялагру тринадцать лет, это долговязый худой подросток с длинной белесой челкой и прыщом, который прикрыт той самой челкой. Он тяготится должностью Наместника и еще больше церемониями, связанными с исполнением обязанностей. Ему заманчивей скрыться в своих комнатах и взяться за зрительную трубу, чтобы рассматривать город, и в частности, ближайший потребный дом.

Но Родион торчит на балу у князя Тирэлла, где взрослые люди имеют взрослые интересы, а дочери князя навязчиво лезут к Принцу, чтобы пригласить на танец. Подросток видит в том унижение и бремя, от которых трудно избавиться. Куда как занятней отвлечь общее внимание на какую-нибудь проделку, но и это непосильный труд, поскольку рядом навязчиво отирается дражайший Дядюшка и зудит свою песнь о прохудившейся казне.

Слушать дядьку одно наказание.

– Итого семнадцать мер золотом. По неведомым причинам, – продолжал Ной Орс. – Я, разумеется, затеял разбирательство, привлек следователей, но пока напротив ставим прочерк.

– Что такое прочерк? – спросил Принц.

Его нисколько не интересовало невнятное бормотание дядьки, в свои тринадцать он уже отлично знал, что тот плут, какого поискать, венценосный папа на него зол, но подростку их дрязги только мешают. К нему через весь зал спешит очередная девица Кенинн Тирэлл, она преследует его и жаждет танцевать, а он вынужден прятаться за деловыми разговорами.

– Это значит, что причина выяснится позже.

– Причина чего?

– Расхода.

– Разве причина расхода не твоя новая лошадка Чудинка?

– Родик, – притворно возмутился Дражайший, – как ты можешь даже предполагать подобное?

– Я бы не предполагал, если бы наконец покинул этот ужасный бал.

– Ты должен, ты – Наместник, все хотят лицезреть твой дивный облик. Прямо как я в детстве, – восхищенно пропел Дядюшка и сложил умилительные ручки.

Родион зло фыркнул и почувствовал, как к ноге прислонилось нечто, что нельзя назвать естественным. Неестественно, если тебя за зад треплет сопливая девчонка.

– Чего тебе? – прошипел подросток и ногой брезгливо отстранил помеху.

Девочка маленькая, ей года три, но она вполне развитая, чтобы состроить хитрый взгляд и поманить к себе пальчиком.

– Что? – наклонился он.

– Я описалась.