Старый мир. Возвращение домой

– Попросим, конечно. Куда он от нас денется-то! – ответила Кэти, и обе они захихикали. Вскоре Агата обратила внимание и на Тома с Ортусом.

– Как ты? Зимой к нам ещё приедешь?

– Ну… если отпустят, – улыбаясь и поглядывая на мать, ответил Ортус.

– Кэти, ты что сына на привязи держишь? – втянув подбородок, пошутила Агата.

А потом, лучезарно улыбаясь, обратилась и к Тому:

– А ты кто? За компанию?

– Ну что ты, Гата, это же Томас Нобл, внук нашего Артура, – пояснила Кэти.

И тут глаза Агаты вспыхнули ярче прежнего! Уставившись на Тома, она закрыла рот руками и ещё несколько секунд стояла не двигаясь

– Ну, конечно! Томас! Иди ко мне! – наконец она раскинула руки и в следующий миг стиснула недоумевающего Тома в своих объятиях.

Наконец придя в себя, она смахнула единственную слезу и заговорила прежним тоном:

– Я его самого ещё не видела. Но, разумеется, всем известно, что Артур вернулся. Томас, какой же ты большой стал. Я ведь тебя совсем крошкой провожала. Ножки у тебя, как пирожки мекские были.

Заметив, что Том покраснел до самых ушей, она вдруг встрепенулась:

– Кхм… Ладно, ты уж прости меня и не обращай внимания на мою глупость! Я такой была, есть и, надеюсь, буду! – с гордой улыбкой возвестила Агата и положила руку Тому на голову.

Тому она понравилась сразу, несмотря на её грубоватый голос, манеру говорить быстро и не всегда понятно, и, возможно, чрезмерную открытость. Агата была худой и довольно высокой женщиной. Свои длинные руки она всё время держала сложенными у живота. И имела привычку накручивать чёрные прямые волосы на кончики пальцев всякий раз, когда заливалась смехом. Было в её глазах что-то такое, что внушало доверие. Тому даже казалось немного странным, что столь весёлая по натуре женщина выбрала для себя довольно строгий костюм из плотной, синего цвета ткани.

– А Дейн здесь? – бесцветным голосом спросил Ортус.

– Дейн-то здесь, только он ли тебе нужен? – с усмешкой ответила Агата и тут же добавила:

– Вон она, у окна.

Только сейчас Том заметил, что здесь, среди переполненных скамеек, есть одна совершенно свободная. То есть, почти свободная: на скамье у самого окна в полном одиночестве сидела девушка в бирюзовом лёгком платье. Она задумчиво смотрела в окно, барабаня пальцами по подоконнику. И пусть сейчас был виден только её профиль, но даже это говорило о том, насколько она красива. А когда девушка обернулась на зов матери, Том уже полностью в этом убедился. Длинные, такие же чёрные, как и у матери, волосы блестели на солнце. Своей фигурой она немного походила на Ортуса: широкие плечи и узкая талия; даже брови, чёрные, широкие – и те были точь-в-точь, как у него.

Девушка недовольно глянула на старичка перед собой, убрала с плеч волосы и встала. До самого последнего момента Том был уверен, что она не просто подойдёт к ним, но приплывёт, как лебедь. Однако же всё было совсем наоборот: тяжело ступая и заложив руки за спину, юная особа надвигалась, как грозная туча. Недовольная туча, от которой ничего хорошего ждать не приходилось. Несколько секунд назад всем своим видом она олицетворяла утончённость и сдержанность. Но всё это разрушилось в пух и прах, когда девушка открыла рот и в манере рыночной торговки заговорила низким басом:

– Здорово, Ортус! Кэти, привет!

– Сколько раз я просила тебя не вести себя так!? – сквозь зубы процедила Агата, впившись в дочь острым взглядом.

– Брось, Гата! – взмахнув рукой, успокаивала Кэти. – Э?йлин, как братик поживает? Где он, кстати?

– А я откуда знаю? – прогромыхала Эйлин и уже в третий раз глянула на Тома.

В конце концов, она не сдержалась и спросила его прямо в лоб:

– А ты кто такой?

– Э-э-э… – протянул Том.

Сейчас, чувствуя, что за любое слово может получить по лицу, он более ничего не смог из себя выдавить.

– Познакомься доченька, это Томас Нобл. Внук Артура Нобла, – торжественно сообщила Агата.

– Иди ты! – вскинув брови, бахнула Эйлин и тут же добавила: – Эйлин! Лучше просто Лин, а то в глаз!

Агата, закатив глаза, отвернулась. Том отважился сказать, что ему очень приятно, хотя на самом деле он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы избавиться от общества свежеиспечённой подруги, и даже кивнул в знак полного согласия.

– Что за манеры! – устало сказала Агата.

– Да ладно, мам, шучу я! Как там тебя? Томас?

– Просто Том, – скромно предложил Том.

– Том так Том. Ты не обижайся, меня заносит иногда. Вы гляньте, кого я вижу на горизонте. Эйлин неожиданно раскинула руки, глядя Тому за плечо. Том машинально обернулся и увидел на расстоянии десяти футов молодого человека. И всё бы ничего, он бы просто отвернулся, но внешность юноши заставила его застыть в пол-оборота: тёмно-русые короткие волосы, брови домиком, точёная, слегка квадратная челюсть и немного выпирающие скулы. И рост почти в семь футов. Всё это напоминало Тому его самого. А когда молодой человек остановился рядом, это уже заметили и остальные. Впрочем, никто ничего не сказал на этот счёт.

– Знакомьтесь, ребята, – заворковала Агата. – Дейн, это Томас Нобл, внук Артура Нобла. Томас, это мой сын – Дейн.

Представив Тома и Дейна друг другу, она всё ещё продолжала глядеть то на одного, то на другого – сравнивать. Дейн коротко кивнул новому знакомому, улыбнулся Ортусу и Кэти и отвернулся в сторону, сложив на груди руки. Во всём его поведении сквозили сухость, надменность. И даже это напоминало Тому его самого. Хотя сам он часто надевал на лицо «кирпич» вовсе не от скверного характера или от завышенного самомнения, а лишь для того, чтобы незнакомые люди не тревожили его попытками заговорить о какой-нибудь ерунде. Это была своего рода защита. Но было ли то же самое с Дейном, он понять не мог.

– Как хорошо! Просто замечательно, что вы уже здесь! – где-то совсем рядом раздался голос Олдена.

Все шестеро разом обернулись.

– Председатель Олден! Рады вас видеть! Тут нас немного прибавилось, это ничего? – сходу начала Кэти, не сводя с Олдена пытливого взгляда.

Олден посмотрел на каждого из юных наследников, развёл руками и сказал:

– Что ж делать, двумя больше, двумя меньше, мне, признаться, никакой разницы. Только давайте-ка не будем задерживать остальных.

Не теряя времени, Агата сгребла своих детей вместе и подтолкнула ближе к председателю; Кэти сделала то же самое с Томом и Ортусом.

Олден, лицо которого всё время выглядело задумчивым, повёл четверых юных наследников по узкому коридору, где через каждые десять шагов была дверь. У одной такой двери с табличкой «Оформление и постановка на учёт» он и остановился.

– Заходите сразу все, там разберётесь, – сказал он и распахнул дверь.

Эйлин, Дейн, Ортус и Том скользнули внутрь, после чего дверь за ними сразу же закрылась.

– Присядьте пока здесь, – тихонечко сказал мек, стоящий за кафедрой слева, – вас будут вызывать по очереди.

Ребята так и сделали: синхронно подошли к длинному диванчику и так же синхронно на него опустились. Том, смиренно сложив на коленях ладони, разглядывал кабинет. Это было небольшое помещение с высоким потолком. На стенах декоративные панели из чёрного дерева, а на трёх узких окнах плотные портьеры грязно-жёлтого цвета с золотым рисунком. То ли от огромного количества бумаг, которые были здесь всюду, то ли от того, что окна давно не открывали, но в воздухе летало столько пыли, что трое наследников за массивным столом сквозь плотный воздух казались нарисованными на очень старой картине. Это были двое мужчин и женщина, сидящая с левого края. Все они были одеты в шёлковые багровые мантии и совершали примерно одни и те же действия: перебирали документы, отпивали что-то из своих кружек и обменивались друг с другом короткими фразами. Так продолжалось минут десять, пока женщина, наконец, не протянула руку в сторону мека. Тот быстро снял с кафедры стопку разноцветных листков и положил на край длинного стола. Женщина коротко оглядела сидящих на диванчике и снова склонила над столом голову. Наконец она сказала:

– Подходите по одному.

Первой пошла Эйлин, которая как раз сидела ближе прочих.

– Садитесь, – предложила женщина, указывая на стул.