Записки инженера. Шесть вопросов. План жизни с конца. Выращивание себя. Выращивание Родины. Сказки из физики

Такие способные люди, с чистой душой, живут не оглядываясь назад. Живут так, словно будут жить вечно.

4. Подготовка войск для Афганистана

Афган-2. Пролог

Переподготовка офицеров-запасников, таких как я, из войск дальней связи, – скучнейшее занятие. Никакой динамики. Спишь на лекциях, спишь рядом с приборами. Все старались, если можно, этого избежать.

После начала афганской войны преподаватели поменяли тематику и стиль изложения. В Афгане происходила «переподготовка» офицеров методом ротации. Посылали одних «понюхать пороху», потом следующих. Понюхавшие пороху подполковники, выросшие в Афгане из майоров, рассказывали теперь совсем другое. О том, как реальная жизнь в войсках идет.

«Вам дадут взвод дальней связи, 10—15 солдат, все из запаса, и два-три грузовика-вагона, заполненные войсковыми приборами дальней связи. Стоимостью многие миллионы, – говорил нам моложавый подполковник с седой головой. – Вы распишетесь в получении опломбированной техники, стоящей на охраняемом войсковом складе. Это ваша первая ошибка, первый шаг к военному трибуналу. Когда вы откроете опломбированный грузовик с приборами, стоящий в масле на складе, внутри него может не быть ничего. Ни приборов в операторном блоке, ни мотора под капотом. Все это давно украдено. Вы подписали приемо-сдаточные документы не посмотрев, что принимаете».

«Правильные действия – не подписывать ничего. Собрать комиссию по сдаче-приемке, в которую будут входить не только складские командиры. В присутствии комиссии снимать пломбы, открывать машины, актировать фактическое наличие оборудования».

«Когда приемочные процедуры закончатся, начнется проверка работоспособности приборов и транспортных средств. Не думайте, что военные тыловые специалисты вам помогут. Они не умеют ничего чинить. Могут только заученно нажимать на кнопки приборов. Ваша единственная надежда – гражданские инженеры, призванные солдатами из запаса. Эти инженеры привыкли работать головой. Ничего не зная о схемах приборов, они за сутки-двое разберутся и починят. Это единственная ваша опора. Больше не поможет никто».

«Учитесь пить водку и не блевать перед подчиненными. Это подрывает боевой дух», – и т. д. Это были бесценные советы из реальной жизни, не записанные в уставах и предписаниях. Так учили нас офицеры, нюхнувшие пороха.

В феврале 1984-го мне пришел очередной вызов на переподготовку. Привычный ответ семьи: он в командировке. Повестки продолжали приходить каждую неделю. Это было необычно. По опыту, после двух-трех повесток военкомат обычно находил другую кандидатуру.

Уже второй месяц я нырял из одной командировки в другую, приезжал в город, переоформлялся и уезжал. Шел месяц март, я оформлял следующий уход из рук военных. Было 10 часов утра. В КБ вошли люди в форме и увели меня, держа с двух сторон.

Мой единственный вопрос в военкомате был:

– Вы что, других найти не смогли?

– Мы бы рады. Но заменить не можем. Это именная заявка на тебя, как инструктора-альпиниста. Нужно ехать на подготовку войск для Афганистана, – такой был ответ.

– Это сразу надо было сказать, я был бы там давным-давно.

Так начался Афган-2.

Афган-2. Экспозиция

Нас было шестеро. Три инструктора из Ферганы, три инструктора из Ташкента. Фамилии стояли в приказе Министерства обороны Союза. Замена была невозможна.

Можете вы представить себе абсолютную свободу в рядах Советской Армии? Не на уровне министра обороны, который тоже не свободен, а на уровне офицеров запаса? Это был именно такой случай. Мы пользовались в войсках абсолютной свободой. Причина была в армейской ошибке – нарушении правил, которую высоким офицерам нужно было скрывать.

Мы нужны были армии как специалисты – инструкторы альпинизма. Специалистам, которые учат войска, нужно платить. Призвали же нас как офицеров запаса – на нашу собственную переподготовку. Один из ферганцев уже бывал в такой ситуации и «был готов» к тому, чтобы выбивать дополнительные права.

Наши условия были такими:

– статус каждого инструктора – на уровне командира роты;

– мы подчиняемся только своему выбранному старшему, им стал Геннадий Проказов;

– мы ведем в армии занятия по принятым в альпинизме программам;

– мы носим свою, а не армейскую одежду и обувь;

– нам предоставлен свободный доступ на продуктовый склад.

Полковое командование почувствовало среди нас человека с «профессиональной хваткой» и, приняв наши условия, приняло свои меры. Меры по нераспространению свободомыслия от нас дальше в войска. Это выразилось в том, что нас поселили в горах, в а/л Дугоба, в отдельном доме, на другом берегу реки, чтобы ограничить наше разлагающее влияние на Советскую Армию. Это было фатальной ошибкой отцов-командиров. Наше жилище превратилось в неконтролируемое гнездо разврата.

Афган-2. Бдительность старлея Молчанова

Представьте: открывается дверь, на пороге стоит улыбающийся офицер. Он расстегивает полушубок и разводит его полы в стороны, как дверки шкафа. Обе полы имеют карманы, в карманах бутылки с водкой. У нас есть закуска, аджика, чамча, много молодого здоровья. Но…

Открывается дверь. На пороге второй улыбающийся офицер. Далее см. выше.

Открывается дверь. На пороге третий улыбающийся офицер. Далее см. выше…

На холоде лучше пьется. В этом секрет русских рекордов. Нас спасло то, что завезенные первичные запасы у русского офицерства кончились, а до ближайшего магазина в узбекском поселке со славянским именем Иорданово было 10 км вниз по долине и 10 км круто обратно. Но спасало нас это только временно. Под конец, благодаря альпинистской подготовке и акклиматизации, офицеры готовы были бегать в Иорданово за водкой хоть два раза в день.

Старлей Молчанов был разжалован из капитанов за пьянку. Это был милый, не наглый, компанейский человек, очень любивший рассказывать. Его рассказы уже надоели в полку.

Старлея прервали в тот вечер фразой:

– Слушай, Молчанов, выпей еще стакан и онемей.

Он выпил стакан. И онемел. Все слышит, все понимает, но говорить не может. Это была неизвестная науке форма защиты головного мозга: речевой центр отключался после второго стакана. Далее – о бдительности.

Старлей Молчанов возвращался из отпуска. Как не раз уже бывало, с опозданием. Судьба занесла его в Термезе в обшарпанную местную гостиницу, в дешевый номер на шесть человек. Там его ждала удача. Мужики уже сидели за столом и уже пили. Старлей вошел в их компанию, как вода в воду. Когда «питие» кончилось, Молчанов, как влившийся в группу последним, предложил:

– Мужики, обождите момент, я за «Чашмой» сбегаю.

С этого мгновения прошу полного внимания и концентрации.

– Что такое «Чашма»? – таким был вопрос обычных русских мужиков, в облезлой гостинице, в Термезе, где через реку Пяндж лежит граница с Афганистаном.

– Портяга, – ответил старлей и побежал. Но побежал он не в магазин, а в комендатуру.

В комендатуре пьяный в дупель старлей доложил, что в гостинице сидят вражеские шпионы. Его посадили в обезьянник, поехали в гостиницу, забрали друганов и посадили в тот же обезьянник – к старлею. Начали проверять. Это заняло пару дней. Результат был неожиданным. Друганы из гостиницы действительно оказались шпионами.

Старлей Молчанов, даже пьяный в дупель, не мог себе представить, что русский человек может не знать, что такое «Чашма». «Чашма» – портвейн, раньше он выпускался под маркой «Портвейн 27». Изменение его наименования произошло за месяц до тех событий. Союзные мужики новое название знали, а в системе подготовки диверсантов это обстоятельство не было учтено. История старлея Молчанова доказывает, что алкоголь не влияет на бдительность русского офицера.

Старлей вернулся с еще большим опозданием в полк, все честно рассказал. Но кто бухарику поверит? Посадили на гауптвахту. Через месяц в полк пришла «Благодарность старшему лейтенанту Молчанову за проявленную бдительность при поимке…» – и т. д.

Эту историю рассказал нам командир роты, где служил Молчанов. Командир пил тогда вместе с нами. Уже онемевший старлей Молчанов смотрел на него умными, влюбленными глазами.

Мы были в армии, пели песни про русских офицеров: «Господа офицеры, голубые князья… Суд людской или божий, через тысячу лет…» Эти слова имели прямое отношение к старлею Молчанову.

Афган-2. Глухарь – Серега

Серега – мастер спорта по самбо, руководитель секции альпинизма ферганского «Спартака». Он был первым, кого я увидел тогда. Выше меня по тропе шел бородатый крепкий парень с рюкзаком и горными лыжами на плече. Парень оглянулся.

– Глухарь, – сказал он, указывая на уши. Как всегда, я ничего не понял.

Серега преподавал раньше электротехнику в ферганском техникуме, потом стал глохнуть, и ему пришлось уйти в наладчики-монтажники электротехники, где слух не нужен. Его руками было обеспечено электроснабжение большинства домов в а/л Дугоба, построенных начальником лагеря Несповитым незаконно, для себя – точнее, для приема за «нал» в лагерь своих, частных альпинистов. Дома строили бомжи, без зарплаты, просто за еду и кров. Такие стройки в Союзе не были редкостью. Нормальной дороги к лагерю нет, только вездеходы могут доехать – проверяющие в лагерь не доберутся. Такую тактику в союзные времена использовали многие начальники альплагерей.