Записки инженера. Шесть вопросов. План жизни с конца. Выращивание себя. Выращивание Родины. Сказки из физики

ПОП на россыпи. Это не стеб, а поисково-опробывающая партия, которая ищет золото. Илья работал в ПОПе старшим геологом. Илья – один из трех Святых, которых мне довелось встретить. Святой Илья ходил не по воде, он ходил по степи, по пустыне.

Илья хороший боксер, из лучших. Нужный, «по делу» удар по морде работавшему в партии уголовнику вызывал у Ильи… не гордость за свою силу, не чувство превосходства, а стыд за поступок, которого лучше избежать. До такого нужно дорасти, это редко встречается у людей.

Геологическая партия – это особый мир, в котором есть всё.

Канавщики-землекопы, вскрывавшие верхние слои земли до нужной геологам глубины, были условно выпущенными. Из колоний, разбросанных вокруг Навои – центра обогащения урана в Кызылкуме. Город Навои был построен заключенными. Делается это так. Огораживается участок земли, забор, сторожевые вышки, проволока, охрана. Внутрь утром заходят заключенные, строят дома, вечером уходят спать в колонию. Так возникают заводы, каналы, плотины, города.

Три канавщика были не из условно выпущенных: Тимур, я и сибиряк Володя.

В те времена среди людей ходили разные мифы. Один из мифов заключался в том, что на Севере можно заработать большие деньги. Поэтому люди с юга ехали на Север. На Севере – в Сибири – существовал противоположный миф, что большие деньги можно заработать на юге. Так в ПОПе появился сибиряк Володя, красивый светловолосый парень, очень крепкий. Он приехал в Кызылкум зарабатывать деньги на свадьбу.

Мы с Тимуром тоже приехали в пустыню за «большими деньгами» – «слиняли» от сбора хлопка, на который осенью сгоняли всех студентов на юге. Расчет при этом такой: с третьего курса уже не выгоняют, только стипендии лишат на два месяца (40 +40 = 80 руб.), а заработаем мы побольше, плюс свобода, которой нет цены.

Золото Кызылкума рассыпное. Что это значит? Палео-Зеравшан – это «бывший» Зеравшан, река, текущая по пустыне с гор, где было коренное месторождение золота, которое она размывала. Зеравшан менял и меняет русла. За сотни тысяч, может быть, миллионы, десятки миллионов лет бесчисленное количество бывших русел этой реки, бесчисленные бывшие ее повороты покрыли площадь пустыни Кызылкум. На поворотах реки откладывается золото – золотой песочек более тяжелый, чем обычный. Вот эти повороты и искал ПОП на россыпи. Поэтому мы часто перемещались.

Суперледи

Перемещаясь, мы останавливались на территории других партий. Одной из партий была «девятка». «Девятка» искала уран. Ее работники жили в вагончиках. Нам, не мывшимся уже несколько недель, братья-геологи выделили пару вагончиков. Поднявшись по ступенькам, мы попали в очень неудобное положение. Двухэтажные спальные нары были застелены для нас чистым, белоснежным бельем. Этим невозможно было воспользоваться.

Нас принимали так, «как должно быть у людей». Нормальными людьми мы давно уже не были, неделями плюхались на свои шконки не раздеваясь.

Чистые постели не были в «девятке» случайностью. Они были нормой. Все дело в Женщине. Начальником партии была Суперледи, совершенно особого внутреннего устройства. У нее, внешне спокойной, внутри был стальной стержень. Она ни разу не повысила голос. Условно выпущенные уголовники «девятки» мылись по утрам, чистили зубы, брились и шли… не на завтрак и не на работу, а на зарядку. Они не матерились, ходили с застывшим изумлением на морщинистых криминальных рожах. Они не понимали, что с ними случилось и что делать. Сделать с Суперледи они ничего не могли..

Ясным спокойным взглядом очень красивая женщина прижимала уголовников к земле, как танк приминает сухую траву. Шепотом они излагали нам свою единственную просьбу, единственное желание: «Сделайте с ней что-нибудь…» Половина уголовников хотели вернуться обратно в колонию, за решетку, но законов таких нет. Они были образцовыми. Разве что галстуки не носили и не в смокингах канавы копали. Но с ужасом чувствовали, что если она захочет, то будет и это.

Через тридцать лет я пробил колесо о другую такую женщину. В моей жизни появился Заморыш, имеющий пятый уровень по ДЭИР (часть базовой подготовка спецагентов) и такие же стальные повадки. Сделать с Суперледями ничего нельзя. Легче голыми руками оторвать башню от танка.

Даже мыться я начал не только во время дождя или при падении в речку.

Самолет

Жизнь геологов имеет мало радостей. Иногда накатывает тоска. Человек как-то отдаляется, замыкается в себе. Геолога Самолета назвали Самолетом то ли из-за того, что он родился в самолете, то ли из-за того, что он вылетел откуда-то в развевающихся, как крылья, трусах…

Тонкую душу Самолета посетила тоска. Такое случается с геологами. Тоску нужно вовремя заметить и начать лечение. Ваши мысли? Нет, это не водка. Самолета отправили на неделю домой. Там он наелся маминых пирогов, посмотрел телик и вернулся свежим и починенным. Успел к дню рождения сибиряка Володи, где сыграл свою важную роль.

Геологические партии с таким основным составом канавщиков, как в ПОПе, имели особый регламент жизни. Зарплата в партии выдавалась один раз – после окончания сезона. Если делать иначе, то сталкиваешься с чудным явлением: партия пьет до исчезновения последнего рубля.

При ремонте жидкостных амортизаторов на грузовике в амортизаторы заливали портвейн – он не так быстро замерзает, как вода. Другой подходящей жидкости в пустыне не найти. Заливал ремонтник Юрка, рядом с ним на животе лежал начальник партии и следил, чтобы портвейн попал именно в амортизатор, а не в бездонную Юркину пасть. Отношение к алкоголю можно было охарактеризовать как «трепетное».

День рождения сибиряка Володи

Геологи собрали свои «трояки» и «пятёры» на подарок сибиряку Володе. Набралось 42 рубля, и мы купили часы «Луч» квадратной формы, в позолоченной оправе. Повариха приготовила что-то особенное, составили вместе столы – получился праздничный стол. Все это показывало, как сибиряка ценили в партии за надежность.

Какой день рождения без водки! Привезли и ее. Целебный напиток выставили на столы уже после загрузки в желудки уголовников первого блюда. Это было выстраданной мерой профилактики. Водка зло плюхнулась на первое блюдо в нетренированные желудки уголовников и геологов и быстро оказала свое волшебное действие.

Нужно сказать, что в криминальном сообществе все по ранжиру. Во всяком случае, по возрасту. Был там Малой, попавший в колонию по малолетке. Обычно Малой знал свое место. Водка, залитая в Малого, поменяла в нем неустойчивые еще социальные ориентиры. Ему показалось вдруг, что он вырос. И стал тянуть на «старших», объясняя им попутно свою новую значимость. Среди прочего наступил на мозоль Самолета.

Самолет терпел Малого мрачным молчаливым терпением. Последнее исчезало обратно пропорционально росту уровня алкоголя в крови. Вот нужный уровень был достигнут – и взошло солнце счастья в нашей унылой, скучной жизни. Громадный Самолет взлетел в воздух с единственной целью. Цель была простой и ясной. Убить Малого. Сингулярность нашей жизни ринулась в бесконечность. Через мгновение все изменилось. Партия превратилась в поле битвы.

Это было прекрасно. Было две силы. Одна сила, состоявшая из «старших» криминалов, присоединилась к цели Самолета. Другая сила, состоявшая из геологов, старалась спасти Малого, который рвался в бой, явно не понимая, что происходит. Все происходящее возбудило повариху, которая расцветала на глазах и начала делиться с нами самым сокровенным женским, крича: «Еб… те меня все!»

Мебель в комнате превратили в труху в первые же мгновения. Куча беснующихся тел, молотящих друг друга. В таких случаях важен процесс. Мне почему-то было скучновато.

Кто-то из умных саданул по лампочке, стало темно, и бойцы выскочили наружу. Группа «спасателей» унесла рвущегося в бой Малого на руках в темноту степи. Его закопали в грунт, легли сверху, заткнув Малому пасть. Группа «борьбы за уважение старших» кружила по пустыне концентрическими, насколько это возможно для пьяных, кругами. Они искали Малого – чтобы совершить суд Линча.

Была осень. В пустыне резко континентальный климат. Ночью очень холодно. Пустыня отбирала энергию у бойцов, боевой дух понемногу ослабевал. Свою страницу вписали в историю Юрка и Саня – шоферы, уже месяц ремонтировавшие грузовик. Они вскочили в машину и исчезли в темноте с целью «обкатать» бедолагу после ремонта.

Малого отрыли и принесли из пустыни. Как ни странно, нес его Самолет. Малой, обняв его за шею, спрашивал, указывая на каждого встречного: «Это наш человек?» Самолет подтверждал.

Утром на горизонте появились две тоскливо бредущие фигуры. Это были Юрка и Саня. Где-то в пустыне одиноко замерзал «обкатанный» грузовик.

Скарабей

Все это происходило в другой стране, на другой земле, но во время сбора хлопка. Нам с Тимуром нужно было вернуться в город к началу занятий. Раз в неделю или две мы ездили в Навои на почту, чтобы позвонить в Ташкент и узнать, когда закончится хлопок. Тогда не было мобильников. На почте нужно было заказать у связистки телефонный разговор с Ташкентом и долго ждать в очереди среди таких же страдальцев.

С нами был Святой Илья и был священный у Древних Египтян жук скарабей. Скарабей – это очень серьезное, крупное, черное насекомое с крепкими кривыми лапами. У нашего скарабея был генный дефект. Он делал шагов десять вперед, после этого поворачивал строго направо и шел дальше. Этот дефект священного скарабея обеспечивал нам быстрое соединение с Ташкентом.

Делалось это так. Святой Илья, улыбаясь, подходил к стойке с телефонистками и показывал им скарабея, говоря, что жук любит женщин и очень сексуален. После этого Илья ставил скарабея на стойку, и тот исполнял свой обычный номер. Делал десять шагов вдоль стойки, разворачивался направо, в сторону телефонисток, уверенно шел к ним и падал в ящик с телеграммами, производя страшный шум. Сексуальный жук рвался к визжащим женским телам, которые за спасение сразу соединяли нас с Ташкентом. Такие дела.

Рабат-и Малик

Мы увозили из пустыни очень многое. Бесконечную любовь к ней, к ее красоте, к пескам, лесам окаменевших деревьев, к слоям глины, коричневой, как шоколад, лисьим норам, кладбищам ежей – шкурки были покрыты иголками, остаткам сухих ручьев…

Грузовик, который все же нашли в пустыне, был нагружен так, что рессоры выгнулись в обратную сторону и уперлись в резиновые подушки амортизаторов. Через зыбучие пески мы переезжали, подкладывая под колеса доски. В рюкзаке у меня было 15—20 кг окаменевших стволов древних деревьев. Трудно выбрать в лесу самые красивые деревья. Рядом лежал «мосол» – кость динозавра длиной полтора метра, превратившаяся в желтый камень.

Мы ехали лежа на пробах, которые шли на камералку. Зимой их обработают и к весне узнают, как поворачивал Зеравшан, где он отложил свое золото.

Мы ехали и смотрели на дорогу. Неожиданно посреди пустыни я увидел на дороге женщину. Это была моя мама. Ее раскопки на летней резиденции царей или караван-сарая с сардобой были рядом с дорогой. Это был Рабат-и Малик.

Мы с геологами пошли на археологические раскопки в пустыне: стены, колонны, керамика.

– Поживее, чем у нас, – сказал Святой Илья.

Геология не туризм, романтики хватает на пару месяцев, не на всю жизнь. Холод или жара, голод, мат, дырявые палатки. Без теплого мягкого тела любящей тебя женщины. Возвращаясь после сезона, невозможно от жены оторваться. Оттого у геологов много детей.

6. Мамино золото

У нас, кроме квартиры, была еще комнатка в подвале – так везде в Союзе или в Германии. В ней хранились инструменты для маминых экспедиций: лопаты, кирки, тележки с одним колесом для перевозки земли (сначала я «тачки» написал, но сейчас это слово другое обозначает), ведра и т. п. Все это хозяйство увозилось в экспедицию, на месте нанимали на работу землекопов, кого-то из местных, селились где-нибудь недалеко от раскопок, тоже у местных. Один-два археолога. Основной и помощник.

Так устроена археологическая экспедиция, если ты еще не академик, не седое светило и не «всего на свете член». В любом случае археологи – это подвижники, особый род пассионариев. Денег всегда мало, поэтому на работу нанимали школьников старших классов, кого-нибудь из учителей. Тогда это был учитель физкультуры.

Археология выросла из кладоискательства, грабительского разорения древних захоронений. Как, например, в Египте, где за всю историю исследований нашли лишь одну неразграбленную гробницу фараона. Потом грабители перепродавали артефакты. Скупщики уже ориентировались в материале, постепенно накапливали знания. Где-то на краю этого процесса грабежа понемногу зарождалась и археология.

Золото археологи находят. Это правда. Сколько? За всю историю раскопок в Средней Азии был один такой случай. Молодая русская девчушка-археолог нашла клад – 25 кг скифского золота. Ей дали за это однокомнатную квартиру – переехала из общаги.

Известить о найденном золоте равносильно смертному приговору с быстрым исполнением. Пишу вам, что нужно делать, если вдруг и на вас свалится такая напасть. Во-первых, сразу снова зарыть, покрыть землей. Во-вторых, покинуть место находки. Все это молча, не меняясь в лице, не изменяя поведения, не экстренно, а как всегда.

Пишу это по опыту той девушки. Она выжила. Может быть, золотых находок было больше, но нашедшие слишком сильно им радовались. Это не всегда полезно. Девушка, дождавшись, когда руководитель экспедиции – крепкий мужчина – останется один, сообщила ему о находке. Они вдвоем вернулись в раскоп, переложили найденное в грязную хозяйственную сумку и перенесли как сумку с хламом к месту, где жили.