Провинциальный театр абсурда

– Все моими стараниями, – похвалилась Глафира. – Прими душ, позавтракаем, и я загримирую тебя под уборщицу, – сказала Глафира. – А потом поедем в театр.

Когда Фима зашла в уютную кухню, завтрак стоял на столе, а в стороне на подоконнике лежали приготовленные для грима предметы.

Тридцатипятилетняя Глафира рассказала Серафиме, что после развода живет одна. Детей нет. Ее московская тетка мечтает выдать ее замуж за состоятельного москвича и уговаривает переехать в Москву.

Памятуя о задании Серафима мгновенно среагировала.

– Регина Моисеевна права. Даже если нам с Вербовым удастся найти воришку, тень сомнения останется, и Вам самой не захочется работать в театре, – произнесла Серафима.

Глафира согласно закивала головой.

– Так обидно, столько лет проработала в театре и никогда не думала, что могут меня в чем-то неблаговидном заподозрить, – воскликнула Глафира. – Но я так привыкла к своему городу.

Она приступила к преображению Серафимы, одновременно рассказывая об обстановке в театре.

– Там все дружат друг против друга. Завидуют, интригуют. Единственная актриса, которая не сплетничает, это Анжела Гальская, но она жена режиссера Гальского, – пояснила Глафира.

Когда Серафима похвалила результат работы гримера, Глафира пообещала девушке научить наносить макияж и изменять с помощью грима внешность.

– С помощью пластического грима можно так изменить лицо, мама родная не узнает. Я тебя состарила лет на десять, а вот руки состарить тяжелее, будешь ходить в перчатках, – велела Глафира.

Директор театра, введенный в курс задания, побеседовал с Серафимой.

– Учтите, работать придется по-настоящему, – предупредил Альфред Янович, пятидесятилетний, немного грузный мужчина с черной, явно подкрашенной, кудрявой шевелюрой. – Так не хочется вмешивать в наши театральные дела полицию, – признался директор.

Постоянная уборщица Зинаида Захаровна Зотова с радостью спихнула большую часть своих обязанностей на Серафиму, а та получила доступ к техперсоналу и подсобным помещениям.

– Вот тетеха, так ты впервые в областном центре и в театре? – снисходительно спросил Фиму рабочий сцены.

Мужчины, относящиеся к техперсоналу, с удовольствием рассказывали Фиме о своих обязанностях, заодно давая характеристики друг другу, видя, как она, раскрыв рот, слушает их.

Никто из них не догадывался, что в кармане технички спрятан навороченный диктофон.

Но, к сожалению Серафимы, о пропажах личных вещей актеров никто из них ничего существенного не сообщил. Она во время уборки заглядывала во все местечки, в которых можно было спрятать украденное.

Приехавший через два дня Антон Вербов поселился в центральной гостинице в одноместном номере.

С директором театра Альфредом Яновичем он встретился сразу по приезду, обговорили истинную причину появления мнимого журналиста из столицы.

– Как Вы вовремя, Антон Дмитриевич, скоро юбилей у нашей актрисы, – воскликнул Альфред Янович. – Я представлю Вас всему актерскому составу и попрошу быть откровенными. Но учтите, Мсиславская Софья Константиновна скрывает свой возраст, и мы собираемся отмечать ее творческий юбилей, – сообщил директор.

Альфред Янович через секретаря пригласил к себе режиссера и познакомил Антона Вербова с Гальским Давидом Леонидовичем.

– Московский журналист по заданию Министерства культуры будет освещать работу нашего театра, поэтому помогите Антону Дмитриевичу написать статьи, – попросил директор.

– Конечно же, помогу. Вы сможете понаблюдать за репетициями, побеседуете со всеми и, надеюсь, что статьи будут объективными – с явным намеком произнес режиссер и сразу же пригласил Вербова к себе домой в гости. В домашней обстановке за бокалом хорошего вина он расскажет о готовящемся капустнике в честь юбилярши.

– С удовольствием принимаю Ваше приглашение, но редактор требует некоторой перчинки в материале, да и читатель любит сплетни и желает знать все пикантное. Давайте договоримся так: я запишу все беседы с актерами, Вы прослушаете и выберете, что можно оставить для статьи, – предложил Вербов.

– Меня это устраивает, – согласился Гальский. – Чего-чего, а сплетен наслушаетесь. Начните с Мсиславской, она наша прима, и этим Вы выкажете ей уважение. А затем побеседуете с Заславским – они конкуренты.

– Так они же разнополые? – удивился Вербов.

– Антон Дмитриевич, запомните: на сцене нет мужчин и женщин, только актеры. Профессиональная зависть, – пояснил Гальский.

Антону оставалось только набраться терпения, ведь разговорчивыми оказались не только актрисы, но и актеры.

Глава 2

По совету режиссера общение Вербов начал с юбилярши.

Пожилая актриса Софья Константиновна Мсиславская, скрывающая свой возраст под толстым слоем грима, кокетливо улыбнулась журналисту.

– Так я первая, с кем Вы решили побеседовать? – обрадовалась актриса. А услышав рабочее название статьи, заливисто рассмеялась.

– «Устами коллег гласит истина»! Очень оригинально, оставьте это название. Ваш редактор имеет хорошее чувство юмора. А мои коллеги по сцене выдадут Вам и перчик, и запах чеснока, и приправят все ложкой дегтя, – улыбнулась Мсиславская.

– Расскажите, о ком считаете нужным, а я затем задам Вам вопросы, – предложил Вербов. – Я слышал, что Вы, Софья Константиновна, почти одновременно пришли в театр с Федором Ивановичем Заславским, – постарался дать направление беседы Вербов.

– Федька Заславский?! – воскликнула Мсиславская. – Сейчас я Вам расскажу о нем.

И Антон Вербов приготовился слушать.

– Когда Федор Заславский появился в нашем театре, он был Федькой из Мухоср…ка и устроился рабочим сцены. Федька Мухин мечтал стать актером, но срезался на экзаменах. Отдать должное: у него была симпатичная мордашка и хорошая фигура, – ностальгически вздохнула Мсиславская. – Я же после окончания театрального училища попала в наш театр. Ой, как Федька облизывался на меня и завидовал мне, хотя я была тогда на вторых ролях.

Софья Константиновна рассказала, что Федору повезло: вновь принятый актер перевелся в новосибирский театр и режиссер разрешил Мухину исполнять роли «кушать подано».

– Ему бы лет десять играть эти роли, но внезапно овдовела ведущая актриса театра Августа Заславская, лет на двадцать старше, но как Федька вился вокруг нее и женился на поглупевшей от счастья актрисе. Хотя даже уборщице было ясна корыстная подоплека мезальянса.

Так Федор Мухин стал Заславским и, со слов Софьи Константиновны, началась его успешная актерская карьера.

Десять лет Федору Заславскому пришлось исполнять главную роль – любящего верного мужа. Боже упаси, повернуть голову в сторону молодой симпатичной актрисы. Августа была ревнивой супругой. Зато за верность Заславская все свое имущество отписала Федору, забыв о существовании единственной племянницы.

Федору досталась хорошая двухкомнатная квартира, машина, дача, а вернее капитальный кирпичный дом с участком за городом. Сбережения и драгоценности жены позволили бы Федору оставить службу в театре, но Заславский остался верен сцене. Но стал менять жен, женясь на все более молодых актрисах. Сейчас у него двадцативосьмилетняя жена, актриса их театра Люсьена Заславская.

– В девичестве она была Люськой Птичкиной, – усмехнулась Софья Константиновна. – Дурак старый, у него уже был один сердечный приступ, а Люська только из-за его статуса и ролей для себя живет с ним, да из-за его имущества, которое ей достанется, как некогда он получил от Августы.

В голосе пожилой актрисы послышалась боль.

– Вы так интересно рассказываете, я прямо заслушался, – произнес Вербов.

– Да все происходило на моих глазах, – улыбнулась Мсиславская.

– Софья Константиновна, ходят слухи о пропажах личных вещей у актеров? – задал самый главный вопрос Антон и внимательно посмотрел на актрису.

Та не дрогнула.

– Мне кажется, это наш пожарный Семен, он недавно развелся, вот и возненавидел всех женщин. Его жена ушла к любовнику. Представляю, как Семен мой шарфик, украденный им, накидывает на свою мощную шею и думает, что это я душу его в своих объятиях, – патетически воскликнула она и, заметив изумление Вербова, заливисто рассмеялась. – А может это Люська Заславская, Федька такой прижимистый, вот она и подворовывает у нас косметику?