Провинциальный театр абсурда

Мсиславская стала рассказывать о других актрисах. И как позже сказала Серафима, прошлась серо-буро-малиновыми мазками по коллегам.

После беседы с юбиляршей Антон Вербов подошел к Федору Ивановичу Заславскому и сразу попросил рассказать о Мсиславской.

Тот понимающе взглянул на журналиста.

– Ей что уже восемьдесят? – съязвил Заславский.

– Вообще-то юбилей ее творческой деятельности, – возразил Вербов.

– Да не верьте Вы этой старой клептоманке. Вы хотя бы знаете, что она из глухой деревни и в девичестве была Стешкой Мясниковой, а потом взяла псевдоним, правда, при смене паспорта в двадцать пять лет узаконила новую фамилию, – насмешливо произнес Федор Иванович.

– Вы подозреваете ведущую актрису театра в воровстве? – изумился Антон Вербов.

– Кроме этой маразматички больше некому. Она мстит всем за свое одиночество, – ответил Заславский.

– А вот Софья Константиновна Вас не подозревает в кражах…

– Конечно, так как я не причастен к этим пропажам, у меня самого по мелочи пропало несколько вещей. Уверен, Софья выбрасывает их в мусорку, – заявил Заславский.

– Мсиславскую нужно пожалеть, но она достойна восхищения: столько лет оставаться верной сцене! – возразил Вербов.

– Софье ни одна из моих жен не нравилась, – обиженно произнес Федор Иванович. – Вечно влезала в мою жизнь и разрушала мои браки.

Антон Вербов затем поговорил с женой Федора Ивановича и наслушался от Люсьены Заславской сплетен обо всех ее коллегах.

Вечером Давил Леонидович и его жена Анжела прослушали запись и молча переглянулись.

– Хорошо, что домработница ушла, – подумали они одновременно и по очереди стали комментировать услышанное.

– Я сейчас Вам, Антон Дмитриевич, все объясню, и Вам станут понятными взаимоотношения этих двух старейших актеров, – сказала Анжела Гальская.

По словам Анжелы, Софья Константиновна еще в молодости влюбилась в Заславского, когда тот был еще рабочим сцены, и у них был короткий роман.

– Софья Константиновна была чудо как хороша собой. Но одновременно с ней в него влюбилась и ведущая на тот период актриса театра Августа Заславская, овдовевшая за полгода до этих событий. И это не Федор Мухин бегал за примой, а Заславская доходчиво объяснила симпатичному парню, от кого зависит его актерская карьера. У Заславской были связи в Управлении культуры и в других сферах. Жил Федор Иванович в общежитии, вот он взвесил все открывающиеся перед ним перспективы и порвал с Софьей Константиновной.

– Все так и было, – поддержал жену режиссер Гальский. – Нам это стало известно от бывшего режиссера, я пришел на его место, когда тот переехал в столицу. Заславская уговорила молодого мужа при регистрации брака взять ее фамилию. Отдать должное, хотя она и была на двадцать лет старше, но сохранила красоту и фигуру. С ее помощью Федор, теперь уже Заславский, поступил на заочное отделение в институт, и она взрастила мужа как актера. Но он и сам не без таланта.

– А Софья Константиновна так и не вышла замуж, но романы крутила с высокопоставленными чиновниками, получила хорошую квартиру в доме недалеко от театра, и ей доставались хорошие роли наравне с Заславской, – продолжила рассказывать Анжела Гальская. – Кстати, Софья Константиновна играла все главные роли на гастролях. Заславская стала болеть и оставалась в городе, – пояснила Анжела.

– Мы готовим капустник в честь юбилярши, премьера спектакля состоится вечером, будут присутствовать все значимые люди города, – гордо произнес Гальский. – И статья московского журналиста будет очень кстати.

– Давид Леонидович, а что Вы можете сказать по поводу пропажи личных вещей актеров? – испытующе посмотрел Вербов на Гальского. – Слышал, что подозревают гримера театра.

Гальский вздохнул, взглянул на жену, словно ища у нее поддержки.

– Только в своей статье об этом не упоминайте, – взмолился режиссер. – Но это явно не Мсиславская, но и не Глафира. Я скорее заподозрю техничку и рабочих сцены, – ответил Гальский.

– А мне порой кажется, что актеры и актрисы воруют друг у друга из зависти, – возразила мужу Анжела.

– А почему под подозрение попала уборщица Зинаида Зотова? – удивился Вербов.

– Да это я виновата, рассказала Давиду Леонидовичу о том, что уборщица сцены стала подкрашивать губы помадой, по цвету схожей с пропавшей помадой нашей актрисы Пелагеи, – пояснила Анжела.

Гальский поспешил перевести разговор на другую тему. Ему очень хотелось, чтобы московский журналист написал хвалебную статью, упомянув о спектакле, поставленным режиссером, то есть им.

И Вербову пришлось слушать восторженные отзывы режиссера о его работе.

Глава 3

Антон Вербов после устроенного ему ужина супругами Гальскими зашел к Глафире, и они втроем прослушали записи бесед.

Глафира развеяла подозрения Анжелы Гальской, пояснив, что уборщица Зинаида Зотова влюбилась в пожарного театра Солдатова Семена Павловича и, как только он развелся с женой, стала принаряжаться и купила себе помаду как у актрисы Пелагеи Лагиной.

– Завтра побеседую с актрисой и еще с реквизитором, а потом с молодыми актерами – с Германом Гуровым, Ильей Илларионовым и Виталием Волошиным.

Серафима рассказала, что обследовала все возможные подсобные помещения.

– Я не уверена, что похищенные вещи хранятся в здании театра. Это полный абсурд, – произнесла Серафима.

– Если воришка страдает своеобразной клептоманией, то вещи складываются в коробку, – возразил Вербов. – Нужно искать схрон.

– Я попросила сделать для меня дубликаты ключей, продолжу поиски, – согласилась Серафима.

Ни Антон, ни Серафима с Глафирой не предполагали, что приближаются к более трагическим событиям.

– До трех часов я свободна, – сказала Глафира и предложила московским гостям прогуляться по городу. – Проведу с вами экскурсию, покажу наиболее интересные места, сможете сфотографировать достопримечательности, а потом пообедаем в кафе. Я успею загримировать Серафиму под образ уборщицы, уеду на работу, а Фима приедет позже, – предложила Глафира.

Договорились встретиться в десять утра.

На следующий день Антон Вербов оторопело глядел на преображенную Серафиму, которую не сразу узнал.

Девушка выглядела намного стройнее и такой красоткой, что Антон не мог поверить, что перед ним Серафима, тем более что он видел ее в образе уборщицы и не слишком привлекательной.

– Глафира, Вы кудесница, теперь мне понятно, почему Мсиславская выглядит намного моложе своего реального возраста, – воскликнул Вербов.

И Серафима, и Глафира довольно улыбнулись.

– Глафира даст мне уроки мастерства макияжа, – сообщила Серафима. – В нашей с Вами, Антон Дмитриевич, работе это очень пригодится.

– Так, Фима претендует на постоянное место моей помощницы, – усмехнулся про себя Вербов. – А, впрочем, она права. Почему бы и нет. Одного помощника я уже нашел, – сказал себе Антон, вспомнив про Гордея Кондратьева.

Глафира пригласила Антона и Серафиму в свою машину, пообещав отвезти их на улицу, с которой она запланировала начало экскурсии по городу.

Антона Вербова и Серафиму Иванкову этот областной город удивил пестрой и контрастной архитектурой, где здания XII – XVII веков стояли вперемешку с домами еще советских времен, избами и новостройками.

Оставив машину на стоянке, Глафира вела Антона и Серафиму по красивой, широкой и длинной центральной и исторической улице. Они шли прогулочным шагом и любовались бывшими купеческими домами, торговыми палатами и самой известной городской достопримечательностью – Кремлем.

Антон и Серафима согласились с Глафирой, что прогулке по территории Кремля как и посещению музеев необходимо выделить отдельное время.