Ты всегда в моих мыслях

Она непонимающе посмотрела на выродка.

– Помнишь, как я прошептал тебе, что мы встретимся снова, потому что ты всегда в моих мыслях? – Приблизив лицо, он впился взглядом в глаза Кристины. – Ты умоляла тебя отпустить, но я сказал, что еще рано. И вошел в тебя. Помнишь?

Кристину затошнило. Безумные слова сына не укладывались в голове: откуда он знал о том, что произошло в подвале в загородном доме Чародея двадцать лет назад?

– Все просто, – словно прочитав немой вопрос на ее лице, сказал выродок. – Ты думаешь, что видишь перед собой сына. Но это не так.

Он расплылся в зловещей улыбке. Кристина широко распахнула глаза, в ужасе ожидая его следующих слов.

– За год до того, как я похитил тебя в первый раз, у меня обнаружили рак. – Выродок чуть отстранился и задумчиво продолжил: – Врачи предлагали операцию, но я отказался: зачем продлевать на несколько месяцев существование в гниющем теле, когда можно даровать душе новую жизнь? Я увлекался магией и колдовством. И в одной книге встретил упоминание о метемпсихозе – переселении души из одного тела в другое. Я начал копать глубже. Нашел старинные манускрипты, принадлежавшие одному профессору оккультных наук. Я тщательно изучал тексты. Проводил эксперименты. И вскоре понял, как добиться цели: мою душу можно было переселить в ребенка, зачатого от моего семени во время особого ритуала. Первая фаза обряда завершилась смертью моего прежнего тела – я повесился на чердаке. Чтобы ты не сдохла раньше времени, я сообщил полицейским, где тебя найти. – Выродок указал ножом на живот Кристины и хищно улыбнулся. – Моя душа подселилась в нашего ребенка. И затаилась в нем. Арсен рос тихим мальчиком. Постепенно я заполучил контроль над его телом, но не до конца. Пришло время освободить мне место. Ритуал предписывает, что для его полного завершения мне потребуется чрево матери, выносившей мою новую плоть от моего семени. Теперь ты понимаешь, почему мы должны были встретиться снова? Понимаешь, почему ты всегда была в моих мыслях?

Чародей ощерился и наклонился к ней ближе, будто намереваясь поцеловать. Он думал, что Кристина по-прежнему связана. Закричав, она выдернула руку из-за спины и воткнула нож ему в грудь. Она целилась в сердце: с тихим хрустом лезвие проникло в плоть. Чародей, охнув, повалился на бок, и на мгновение Кристина увидела, как посветлели его глаза, а черты лица смягчились – словно другая душа на секунду просияла сквозь обезумевшую личину маньяка. Кристина знала, что это был ее сын, и в его отчаянном взгляде она прочитала мольбу о помощи. Но уже в следующий миг лицо парня огрубело, а глаза вспыхнули злобой.

– Сука! – прохрипел он.

Кристина вскочила на ноги и бросилась к лестнице, темневшей в полоске света. Она почти выбралась наружу: руки и колени уперлись в земляной пол маленького дома с заколоченными окнами, как вдруг холодные ладони схватили ее за щиколотки.

Кристина закричала, но ее вопль утонул в звуках гремевшей из колонок песни.

* * *

Вечерний сумрак опустился на заброшенную деревню. Десятки одноэтажных деревянных домов, покосившихся от времени, прятались среди густых зарослей. В какой из этих халуп искать Кристину? Рубикон достал пистолет и прислушался. Ему показалось, что откуда-то издалека доносятся мелодичные звуки, но уже спустя мгновение он совершенно точно узнал знаменитую песню Элвиса.

Рубикон сорвался с места и побежал на звук. Вот и почерневший дом с заколоченными окнами и припаркованный рядом старый синий «Опель». Рубикон влетел на крыльцо и ударом плеча вынес дощатую дверь.

Его оглушили ревущая из колонок музыка – и дикий крик Кристины. Распластавшись возле отверстия в полу, она отбрыкивалась ногами от парня, который занес над ней длинный нож.

Рубикон выстрелил: пуля отбросила ублюдка к стене. Тяжело хрипя и истекая кровью из раны на груди, он изумленно таращился на своего убийцу, словно не мог поверить, что через несколько мгновений его жизнь навсегда оборвется. Рубикон помог Кристине подняться.

– Вы как? – спросил он.

Кристина не ответила. Рыдая, она прильнула к Рубикону, и он почувствовал дрожь, сотрясавшую худенькое тело. Ее сын замутненным взором посмотрел на мать и, умирая, тихо произнес свои последние слова:

– Ты всегда в моих мыслях.