Нойвельт

– На этом объявляю нашу экспедицию завершенной, – с улыбкой провозгласил Тиль. Все трое заулыбались и обменялись крепкими рукопожатиями. Подкрепившись едой, они двинулись в город.

Глава 8

Тем временем, проснувшись, и перекусив на скорую руку, мы направились дальше вдоль лавиноотбойного сооружения. Во время движения я часто останавливался около поврежденных участков дамбы, и тщательно рассматривал место повреждения, попутно делая пометки в своем дневнике. На одном участке нам даже пришлось носить большие камни под дамбу, чтобы я мог забраться по ним и посмотреть на нее сверху. Мне очень хотелось разобраться в конструкции защитных сооружений.

Издалека дамба выглядела как ровная, оттесанная стена. Но подойдя поближе можно было разглядеть, что она состояла из груды камней, расположенных друг на друге. Стена дамбы со стороны города была не ровной, камни на каждом ее участке выпирали так, что по ним можно было забраться до самого верха. А вот со стороны горы дамба выглядела как тщательно отделанная ровная стена. Сложно было найти границы между камнями. Лиза удивленно начала водить рукой по стене.

– Это все творение природы, – сказал я, увидев ее удивление. – Лавины, ветра и дожди со временем сделали свое дело.

Я нашел удобное место, чтобы отдохнуть и поесть, где дамба прерывалась, и шла сухая, не знакомая с лавиной земля. Во время еды Лиза вспомнила своих родителей. Когда ей было одиннадцать лет, она впервые увидела волну, в городе началась суматоха, родители Лизы закрыли свою дочь в маленькой комнате чердака, а сами пошли искать сына, ее старшего брата. Когда все закончилось, она вышла из комнаты и увидела мертвый город. После этого дня она никогда не видела ни родителей и ни брата.

– Смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – статистика, – процитировал я Ремарка, но мои слова ее не впечатлили.

Будучи сиротой, я понимал ее как никто другой и когда заметил в ее глазах слезы, я обнял ее, с надеждой, что это хоть как-то поможет успокоить душевную боль. Она примкнула лицом к моему плечу, и по осторожным содроганиям ее тела я понял, что она плачет. Перестав плакать, она спросила:

– Как думаешь, есть ли возможность восстановить дамбу?

– Возможность восстановить есть, но есть ли у нас достаточно времени?!

– Сколько времени потребуется на это?

– От шести до девяти месяцев. Но все зависит от того, сколько сил выделит глава города на работы по восстановлению. Одно я знаю точно: следующая лавина может стать последней для города.

Вдруг Лиза вырвалась из моих объятий, замерла в одной позе и прислушалась. Меня охватила тревога, я одурело смотрел на Лизу, которая вся обратилась в слух.

– Слышишь? – затаив дыхание, спросила Лиза.

– Что?

– Шум, листья шумят все сильнее и сильнее, к нам приближается буря, со стороны горы. Бежим! Быстрее! – крикнула она мне, попутно собирая наши вещи.

Быстро собрав наши вещи, мы помчались в сторону города. Сила ветра была настолько сильной, что валила старые, сухие деревья, отрывала ветки. Но опасность представлял не сам ветер, а то, что крутится внутри этой бури, это щепки, деревья, небольшие камни и другие предметы, которые могут причинить серьезный ущерб, возможно и смертельный. Оглянувшись, я заметил, что буря уже совсем близко.

«Личности всегда приходится бороться, чтобы не быть раздавленным массой. Если вы попробуете это, вы часто будете одиноки, и иногда вам будет страшно. Но никакая цена не слишком высока за привилегию обладать собой», написал Фридрих Ницше, произведениями которого я увлекся еще в подростковом возрасте. И в этот сложный в моей жизни момент, я вспомнил эти слова, замедлил шаг и остановился. Я попытался овладеть собой и побороть свой страх, который гнал меня вперед от страшной бури, и в то же время, приближал неминуемую встречу с бурей. Оглянувшись по сторонам, я увидел неглубокую яму. Я тут же велел Лизе взять свой спальный мешок, спуститься в яму и залезть в мешок, что она и сделала, даже не понимая того, для чего она это делает. Затем и я спустился за ней в яму и лег рядом с ней.

Глава 9

Открыв глаза, я увидел доктора Генриха, он сидел в своем кресле и читал книгу. Когда я хотел спросить у него, как прошел сеанс, у меня ничего не вышло. Следом, я пытался приподнять голову, но и здесь что-то пошло не так, мое тело не подчинялось моим приказам, а дышать становилась все сложнее и сложнее, будто мне на грудь положили груду камней, и с каждым вдохом тяжесть возрастала.

Лишь спустя несколько секунд, которые казались часами, я, наконец, смог повернуть голову в сторону Генриха, и обратиться к нему. Он удивленно посмотрел в мою сторону, словно не ожидал, что я когда-нибудь снова открою глаза, и в один миг оказался сидящим рядом со мной. Книга, которую он читал, оказалась вовсе не книгой, а его записной книжкой.

Пару минут спустя я полностью освободился от сонного паралича. Генрих уже что-то записывал в свой ежедневник. Увидев, что я окончательно вернулся в реальный мир, он начал задавать вопросы. Его интересовало все: каким был город, как выглядела Лиза, чувствовал ли я усталость после долгой ходьбы, чувствовал ли я холод или жар, не поранился ли я, сохранились ли мои воспоминания о реальной жизни, не появились ли у меня способности, каких не было в реальной жизни и так далее. Генрих записывал все. В середине рассказа, я заметил, что Лена тоже здесь, и она также ведет записи. Генрих понимал, что нельзя медлить, если немного подождать, то я могу упустить или забыть некоторые моменты, которые впоследствии могут оказаться той самой недостающей деталью в мозаике.

«…Я принял решение укутаться в спальные мешки и переждать бурю в этой яме. А потом я проснулся» закончил я свой рассказ. Внезапно я почувствовал, что голоден. За окном было уже темно.

– Который час? – спросил я. В комнате воцарилось молчание. Доктор Генрих сидел глядя в свой ежедневник.

– Уже девять сорок вечера, – вдруг произнесла Лена.

– Мне кажется или я действительно проголодался, – пробормотал я, затем, обратился к Лене, – Не подскажете, Лена, где здесь поблизости можно перекусить? Я голоден как волк.

– Тут за углом, в метрах двести, есть место, где можно поесть. Можете сходить туда, – проговорила она, жестом приглашая меня покинуть комнату, и оставить доктора наедине. – Доктор Генрих назначил вам сеанс на завтра в это же время, – сказала Лена, когда мы вышли из кабинета Генриха.

– Но я не хочу ждать до завтра, – ответил я ей, и вернулся обратно в кабинет доктора. Это действие оторвало его от раздумий. – Доктор, я не хочу ждать до завтра. Это затянется надолго, если мы будем работать всего по два часа. Я хочу проводить там больше времени, я хочу скорее понять смысл этого сна.

Генрих после длительной паузы сказал:

– Я не могу дать каких-либо гарантий, но попытаться мы, конечно, можем. Каждый раз, когда захочешь снова оказаться в том мире, тебе достаточно выпить одну таблетку и запить стаканом воды, – сказал доктор, протянув мне флакон с таблетками. Это обеспечит тебе крепкий сон, и если правильно настроиться, то можно вернуться туда, в Норбург.

Когда я уже открыл дверь и собирался выходить, Генрих добавил:

– Не нарушай пищевой режим. Питайся три раза в день. Эти сны отбирают очень много сил. И я настоятельно прошу, заведи дневник, куда ты мог бы записывать свои сны. Не упускай ничего, записывай все в мельчайших подробностях.

***

Ларс рассказал все свои сны в мельчайших подробностях доктору, который все записывал в свой ежедневник, в надежде, что он найдет какие-нибудь знаки или скрытые смыслы. Перед сном доктор снова и снова прокручивал в голове рассказы Ларса. Снова и снова. Он вспоминал свой давний, повторяющийся сон. Жаркий, солнечный день. Маленький Генрих бежит по каньону без оглядки. Уставший, задыхающийся и умирающий от обезвоживания мальчик из последних сил бежит в сторону оазиса. Он видел этот сон часто, но, так и не добежав, он от ужаса просыпался каждый раз. Тот каньон, что он видел в своих снах, не был похож на обычный, он напоминал ущелье просто гигантских размеров, будто горы разверзлись, и образовались такие ущелья. Опыт и знания подсказывали доктору, что человеческий мозг ничего не может придумать, он лишь собирая информации, образы, звуки, которые когда-нибудь он слышал или видел, комбинирует новые варианты. Человек, который скомбинировал лучший вариант, является гением. Гениальность – это умение комбинировать лучшие варианты.

Безумное желание доктора «познать сны человеческие» всегда руководило им. Генрих был уверен, разгадка феноменальных снов Ларса сделали бы большой шаг вперед в этой области науки. «Раскрывая тайны снов, возможно, мы раскроем тайну гениальности, что в свою очередь даст толчок для развития науки в целом», подумал Генрих и погрузился в глубокий сон. Сон, где маленький мальчик бежал по большому каньону…

Глава 10

Внезапно стало тихо. Больше не было слышно свиста ветра и истерического «шелеста» листьев. Было трудно дышать. Я попытался вылезти из спального мешка, но как только я попытался высунуть голову, внутрь посыпалась земля. Закрыв глаза, я потихоньку приподнялся на четвереньки, а потом выпрямился сидя на коленях. Когда я, наконец, открыл глаза и посмотрел по сторонам, я заметил, что земля передо мной немного шевелится. «Лиза» сказал я про себя и быстро начал откапывать ее. Освобождая Лизу от толстого слоя земли, я понял, что буря практически закопала нас заживо. Над нами было сантиметра десять земли и прочего лесного мусора. Я посмотрел на Лизу, она вся дрожала. Я обнял ее за плечи, и постарался успокоить. После того, как мы выбрались наружу, решили вернуться в город. Путь наш пролегал через лес, где Лиза еще никогда не была.

Вокруг глухой лес медленно начинает погружаться в темноту. Слышны лишь журчанье воды и изредка над нашими головами слышались крики птиц. Наши лица, руки и одежда были в грязи после этой бури. Неплохо было бы найти источник этих журчащих звуков. Но больше всего меня беспокоило то, что Лиза вела себя крайне грустно в последний час. Наконец я нашел исток, откуда текла кристально чистая и чертовски холодная вода. С этого истока мы утолили жажду и умыли лицо и руки.

Нам идти еще долго, а Лиза все еще ходила понурившись. Для того, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, я предложил ей немного посоревноваться, то есть добежать до камней, что находятся примерно в ста метрах от нас. Это – и сократит время, и немного взбодрит Лизу. К счастью, мне не пришлось уговаривать ее, она тут же согласилась и даже заверила, что с легкостью одолеет меня. После того, как я палкой начертил на земле стартовую линию, мы заняли наши позиции и громко, вместе начали считать «Раз, два, три!» и мы оба рванули с мест изо всех сил так, что всполошили птиц, которые мирно сидели на ближайших деревьях. Удивительно, но Лиза держалась со мной, на одной линии, не отставая. Когда мы преодолели половину дистанции, что-то пошло не так, мне казалось, что земля начала уходить из-под ног. Первое о чем я подумал «Сейчас я проснусь. Сеанс, возможно, заканчивается». Но нет, ничего подобного. Земля продолжала уходить из-под ног, и в один миг мы провалились вниз. Мы с Лизой снова оказались в яме, на этот раз не по своей воле. Яма на четверть была наполнена водой и эту яму кто-то хорошенько замаскировал. Лиза в панике кричала, она жутко боялась воды и не умела плавать. Благо, вода не доходила даже до пояса. Я несколько раз попытался вылезть сам, позволил это сделать Лизе, но скользкие из-за грязи края ямы коварно препятствовали свободе. Когда мы увидели наши подлинные силы, мне казалось, что чувство подавленности нас еще глубже погружает в эту яму.

Чтобы Лиза не впадала в панику, я подхватил ее за плечи, и крепко прижал к себе. Я оглянулся еще раз, пытаясь понять, как отсюда выбраться. Яма была довольно глубокой, более трех метров. Мне казалось, что без посторонней помощи нам не выбраться отсюда.

***

Среди высоких деревьев расположилась небольшая, старая, деревянная хижина. Лачуга эта, несмотря на свою ветхость, выдерживала все бури. В захиревшем жилище не было места, где можно жить, все разрушено и завалено, куча хлама, но внизу, в подвальном помещении расположилась уютная комната. Не понятно как пережили последнюю волну здесь, но все-таки можно твердо предположить, хозяин хижины знает, как выжить в случае бури. В комнате были только самые необходимые вещи: стол, кровать, хоть и с твердой поверхностью, столовые приборы из ржавых металлов и небольшой деревянный, старый шкаф. На столе стояли стеклянные, прозрачные емкости цилиндрической формы, внутри некоторых из них лежали большие белые крысы, а другие были наполнены чистой водой. На кровати спала молодая девушка лет 27, а над ее головой висели на веревке пару пустых жестяных банок. Вдруг веревки, на которых висели эти банки, начали раскачиваться, сталкивая банки между собой. Пустые сосуды, издавая громкие звуки, в свою очередь, разбудили девушку. Она соскочила с кровати, надела черное потрепанное платье с капюшоном поверх серого белья, поднялась по лестнице, и пулей вылетела из хижины, захватив легкие, короткие дротики.

Она бежала вдоль веревки, протянутой от хижины до ямы, где в этот момент Ларс прижав к себе Лизу, оценивал их шансы на спасение из этой ловушки.

Глава 11

– Ларс? – услышал я пронзительный женский голос, переходящий в визг. Голос доносился сверху, с земли. Я весь продрогший, грязный, в разорванной одежде и обессилевший, после долгих и мучительных попыток выбраться из ямы, поднял голову и увидел стоящую на краю ямы девушку, которая сжимала в руках какие-то палки. К моему сожалению, эти палки были больше похожи на дротики с очень острыми металлическими наконечниками, чем на то, что могло вызволить нас отсюда. «А сейчас она убьет нас», пронеслась, будто черная кошка, у меня в голове неприятная мысль, которую в тот же миг сменила еще более неприятная, предательская мысль «Надо проснуться. Пора покидать это место, пока я тут не умер». В следующую секунду я потерял всякую власть над своими мыслями. Одна мысль сменяла другую с молниеносной быстротой, вопросы появлялись из-ниоткуда, и также исчезали, даже не давая мне времени, чтобы найти ответ. В голове творился ураган, который в несколько раз сильнее того, что мы пережили пару часов назад. «Кто она? Откуда знает мое имя? Судя по ее интонации, она очень хорошо меня знает. Что ей ответить? Как не выдать себя? Как активировать память этой жизни? Ладно, скажу, чтобы она поскорее нас вытащила отсюда, раз мы так хорошо знакомы с ней. А потом что-нибудь придумаю…»

Краем глаза я посмотрел на Лизу, надеясь, что она узнает ее и спасет меня из этого бедственного положения. Но она так сильно замерзла и обессилела, что стояла, отрешившись от реальности, и смирившись со своей участью.

Судя по тому, что она все еще ждала моего ответа, то прошло не более трех-четырех секунд. Именно столько времени в среднем ждет человек ответа, пока не переспросит еще раз. Для меня эти несколько секунд показались несколькими минутами. Теперь могу с уверенностью говорить, что по-своему опыту знаю, на что способен наш мозг в экстремальной ситуации.

– Привет, детка, – небрежно бросил я.

– Что ты тут делаешь? – перебив меня. – И где ты был все это время? – теперь уже перебив саму себя, спросила она.

– Это долгая история. Но если вытащишь нас отсюда и обогреешь, то обещаю все рассказать тебе, – ответил я, желая скорее выбраться из этой ямы.