Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 2. В поисках тайны

– Это называется «килт», – прошептал в ответ Поль, – такая родовая парадная одежда. Не отвлекайся, слушай.

Было заметно, что новый преподаватель волнуется. На кафедру он взлетел в один прыжок, а говорить начал, еще не остановившись. Дагда Брюсович вел свою речь, изредка нервным жестом приглаживая волосы, и я опять не поверила своим глазам, – под рукой его волосы меняли цвет! Смуглое горбоносое лицо г-на Черного вызывало у меня странное ощущение похожести, и я мучительно пыталась сообразить, кого он мне напоминает.

«Опасность!» – прозвучало у меня в голове, и я вздрогнула от неожиданности. Увлеченная своими наблюдениями я совсем забыла о Гвадьявате. «Опасность! Паненка Светлана, немедленно покиньте это место!» – напряжения в голосе Гвадьяваты хватило бы, чтобы засветить люстру Большого театра. Я оглядела зал. Лектор вещал, студенты внимали. Даже Лео для разнообразия перестал сверлить меня взглядом и слушал преподавателя.

«Я не понимаю, в чем опасность?» – вопросила я мысленно. «В зал проник объект класса «лицевой танцор». Приоритетная опасность! Я вызову охрану» – настаивал Гвадьявата. Я уперлась: «Вы про г-на Черного? Чем он опасен?» «Не знаю. Способность к опознанию опасных объектов заложена в меня при создании». Я хмыкнула: «Гвадьявата, мне не кажется, что преподаватель собирается напасть на студентов. Вряд ли декан Эккерт взял в учителя маньяка и убийцу». «Эккерт не знает. Он не советник. При обнаружении объекта «лицевой танцор» я должен немедленно сообщить любому из советников.» Я поморщилась: «Да, Гвадьявата, я знаю, что у Вас есть приказы и запреты. Сегодня в столицу прилетает отец. Вы сообщите пану советнику Кульчицкому, что обнаружили объект.» «Объект нашли Вы, паненка Светлана, а я всего лишь его опознал». «Ой, ну ладно, я сама сообщу об этом отцу». «Повинуюсь. Прошу простить, я вынужден прервать связь, не хватает сил поддерживать…»

Легкий сумбур прошелестел ветром в голове, примяв мысли, как у меня всегда бывает при окончании мыслесвязи. Зал тем временем плеснул аплодисментами. Пока я препиралась с Гвадьяватой, г-н Черный закончил свою речь, и перешел к благодарностям. Я бочком начала передвигаться к краю скамьи. Обещание «доложить» о преподавателе мне не нравилось. Разумный человек всегда опасается службы безопасности Совета, и я заранее сочувствовала любому, кто привлекает ее внимание. По крайней мере, я предупрежу г-на Черного.

Звякнул колокольчик, знаменуя наступление перемены. Я спешно направилась к кафедре. К счастью, г-н Черный не торопился уходить.

– Г-н преподаватель! – негромко обратилась я к нему, – Не знаю, сочтете ли Вы это важным, но один из моих… – тут я немного замялась, -… моих друзей, считает Вас… опознал в Вас… – я поборола смущение и процитировала: – «объект повышенной опасности класса «лицевой танцор», о котором следует немедленно сообщить любому из членов Совета». Вот!

Уши мои горели. Дагда Брюсович цепко взглянул на меня:

– Ничего страшного, – голос его струился мягко и успокаивающе, – это уже не актуально,  у меня есть разрешение.

При ближайшем рассмотрении волосы его находились в абсолютном порядке, то есть цвет не меняли, и вели себя как волосы всех приличных людей. Я кивнула и выскочила в коридор.

На время перерыва следовало где-то скрыться от г-на Лео. Ну конечно, в дамской комнате! Мысль оказалась правильной потому, что следом за мной туда же вошла г-жа Ольга.

– Придурок! – резко бросила она.

– Г-н Лео? – обрадовалась я.

– Полная ерунда, – подтвердила Ольга, – Паненка Светлана, встаньте перед зеркалом, я поправлю Вам прическу.

Пока она переставляла шпильки, я внезапно заметила в зеркале, что мы с г-жой Ольгой чем-то похожи внешне. Странно, что раньше я этого не замечала.

– Вот так хорошо, – она подвела итог своей работе, – Подождите здесь, пока я не уведу г-на Лео. Она вышла, а я следила за ней через щель неплотно прикрытой двери. Г-н Лео действительно прохаживался неподалеку. Ольга внезапно поскользнулась, неловко взмахнула руками, и г-н Лео вынужден был ее подхватить.

– Ах, простите. Кажется, каблук сломался. Вы не проводите меня?

И ушла, прихрамывая, и опираясь на руку г-на Оглы.

К следующей паре ни Ольга, ни Лео на занятия не вернулись.

Зато в секторе вольнослушателей я увидела новое лицо, да какое! В аудитории за партой сидел ликантроп!

У нас в Тавриде довольно много ликантропов, и злые языки даже называют нас «южными рабовладельцами». Но я еще никогда не видела оборотня столь чисто и даже элегантно одетого, не говоря уже о том, что не ожидала встретить представителя этой расы в Университете.

Наши южные ликантропы, честно говоря, туповаты. Они способны к простым действиям – рубить или копать, подать или принести, и даже к сложным действиям способны, если все подробно объяснить…. Но в Университете! Удивительно! Загадочно! Надо обязательно с ним познакомиться, и узнать откуда он родом.

Судя по ушам, он – из кошачьих. Лицо молодое, и да простят меня люди, вполне приятное для тех, кто, как и я, привык видеть оборотней в их человечьем обличье. Серая шерсть на голове, совершенно кошачьи уши, и жесткие белые усы – вот собственно и все, чем наш новый сокурсник отличался от молодых людей.

Пока я рассматривала оборотня, началась новая пара. Лектор привлек мое внимание, звонко постучав по кафедре деревянной указкой:

– Г-да студенты, занятие началось.  Мое имя – Матвей Думинг, а мой предмет называется «фиксация». Молодые люди, ваши смешки неуместны. Мой предмет необходим вам как будущим историкам. Ведь с чем работает историк? С древностями! Зачастую эти древности находятся не в лучшем состоянии. Иногда эти древности вам придется самостоятельно извлекать из земли. Извлеченную древность необходимо сохранить, то есть зафиксировать. А если это невозможно, то хотя бы правильно описать, то есть опять же зафиксировать, и как можно быстрее, пока она не рассыпалась в прах у вас на глазах. Вот этому умению я и буду вас обучать. Но для начала я хочу, чтобы вы представились. Ну, Поля Дюбуа я уже знаю…

Поль приподнялся и поклонился преподавателю.

Поль как-то уже называл мне свою фамилию, но я пропустила ее мимо ушей. Ведь для меня он – просто «мой Поль». Мой? А вот это уже интересненько. Мои собственнические инстинкты уже занесли Поля в категорию близких мне людей, среди которых мой отец и мой брат. А еще кто? Мой Генрих? Мой Гвадьявата? В каком-то смысле, да. Моя Яся? Вполне. Мой г-н Яцек? Ну, нет. Мой Вахтанг? Не, не то. Моя г-жа Ольга? Никак нет!

– Кульчицкая Светлана?

Я вскочила, стукнув крышкой парты.

– Грымза Франтишек?

Франтишек начал выбираться из-за стола, и ему это было нелегко при его комплекции.

– Вижу, не вставайте.

– Понятовская Яна?

Кивнула миловидная девушка, изысканно одетая, единственная, кроме меня, кого на занятия сопровождал охранник. Я помнила, что Понятовские являются младшей ветвью Дома советника Оклифа.

– Гранде Мария?

– С Вашего позволения, господин Мария Гранде.

У ответившего преподавателю явно были проблемы с полом. То есть худощавое черноволосое существо в мужской одежде могло быть хоть девочкой, хоть мальчиком. Ладно, запомню.

– Самохвалов Салман?

– Здесь!

…

Перекличка продолжалась недолго, нас и было чуть больше двух десятков учеников. После нее г-н Думинг вернулся к предмету. И мы узнали о правилах записи, зарисовки, дагерротипирования объектов древности, и даже о таких сложных способах фиксации как запись звука на пластинку.

По окончании лекции, складывая свои конспекты, я излагала Полю план:

– Поль, ты заметил ликантропа из вольнослушателей? В Университете это – обычное дело?

– До сих пор о таком не слышал…

– Надо с ним познакомиться! Он, наверное, из-за границы. Помнишь, на экзаменах были вопросы по ликантропскому исчислению. Я еще недоумевала: зачем они, если наши оборотни умеют считать только до пяти. И вот мы здесь встречаем другого оборотня – представителя утраченной ликантропской культуры! Поль, это же бесценный материал!

– Конечно, паненка Светлана Кульчицкая.

Я замолчала. Села. Расплачусь прямо сейчас, или удастся сохранить лицо? Похоже, лицо меня выдало….

– Лана, прости, прости! Я – дурак, неудачно пошутил.

– Я так радовалась, что ты со мною дружишь не потому, что я Кульчицкая…

Поль взял мои ладони в свои, и сказал, серьезно глядя мне в глаза: