В шкафу скелет и крылья

Евдокии думалось, что это никогда не кончится.

– О чем я тебя просил, Землероева, о чем?!! Будь рядом с Юлей! Всегда! Глаз не спускай! А ты?! Неужели так трудно усвоить глупой башкой… Тебя даже думать не просили – только выполняй!!

Евдокию обуяла немота. Разнос происходил уже утром, на квартире Дуси, куда она переехала после того, как вдову Котову – слава богу, не заковав в позорные наручники! – увезли в СИЗО как подозреваемую в убийстве секретарши мужа.

На ноже нашли отпечатки пальцев Юли. Она призналась, что заходила к Эмме для разговора. Убийство четко совпадало по времени с ее визитом.

– Вот скажи мне, чем ты занималась, когда Юлия отправилась к секретарше? – слегка понизив децибелы, подустав орать, спросил Олег.

– Кофе варила, – с трудом разлепила губы Дуся.

– Двадцать минут?

– Полчаса.

Паршин, на этот раз не присутствовавший на месте преступления, еще не успел разузнать всех тонкостей поминального вечера. Павлов и Ханькин сообщили ему только основные сведения и подвели итог: «Попала твоя Юленька по самое небалуйся. Второе убийство, а она основная подозреваемая, так что, прости, Сергеич, увезти – пришлось». На Дусю Паршин, честно говоря, орал от нервов, валил с одной больной головы на другую, не менее печально хворую.

– А какого хрена ты на полчаса к плите прилипла?!

– Попросили.

– Кто?! Кто попросил тебя прилипнуть конкретно в тот момент, когда Юлька к Канипаловой отправилась?

– Наоборот. Это Юля отправилась к Канипаловой, когда меня кофе заняли.

– И кто тебя занял?

– Татьяна Котова. – В ответ на ставший угрюмо подозрительным взгляд Паршина, добавила: – Она ж не знала, что это будет так надолго. Я и сама не ожидала – очередь по второму кругу двигалась…

– Повариха, твою мать, – скрипнул зубами сыщик и отвернулся.

По месту пришлось – Землероеву отправили на поминки к народу приглядываться, за Юлей присматривать, а не кулинарными талантами поражать. Евдокия чувствовала себя кругом виноватой, немножечко хотела сдохнуть. Или, как минимум, вместо Юлии на нарах посидеть.

Позор случился. Прокол бесславный, унизительный для сыщицы, сказать попроще – срамота. Маленького поручения дурища не выполнила – быть рядом с Юлией. Везде! Если та потащилась к секретарше, тащиться рядом. Если та в туалет зайдет, стоять под дверью!

– Прости, Олежка, я сама… вся… не знаю, как сказать… – Землероева всхлипнула, но прямого заслезившегося взгляда от друга-сыщика не отвела. Как бы показывала: вот она я вся! Руби, командир, повинную голову с плеч!

Паршин Дусю пожалел.

– Проехали. Давай рассказывай, что видела и чего думаешь.

Дуся утерла нос ребром ладони, вздохнула, как уставший ожидать, неожиданно помилованный преступник-смертник, и выразилась:

– Я вот что, Олежа, думаю… Время покумекать было… К Котовым Эмма приходила не зря. И это поняла не я одна, Рощин тоже пробормотал нечто вроде: «Интересно, что девушка в виду имела?» У секретарши был такой вид, словно она пришла не просто Юлю пригласить – для этого существуют телефоны, – она пришла ударить по конкретному человеку. Бросить вызов. Выпад. Напугать. Мол, видишь, я готова рассказать, что знаю.

– Такие выводы и мои парни сделали, – задумчиво признался Паршин. – Но для суда это не аргумент. Прилюдно пригласив на разборки, секретарша могла пугать и саму Юлю. Понимаешь?

– Конечно, – кивнула Дуся. – К сожалению для Юли, все так и выглядит – секретарша чем-то шантажировала вдову босса, пришла нажать, продемонстрировать готовность вывалить прилюдно компромат наружу.

– Вот видишь, – понурился одноклассник подозреваемой Котовой.

– Но, Олег! Я там была, я все видела, воздух этот наэлектризованный чувствовала! Я…

– Лучше б ты другое чувствовала…

– Олег! Ну сколько можно! Если Юльку собрались подставить, то сделали бы это все равно!

– Как?

– Ну, я не знаю… Дождались бы ночи, как-то по-другому постарались… Ты мне скажи, что говорит Юля о походе к Эмме? О чем они потолковали?

– По словам Ханькина, ни о чем, – слабо усмехнулся Паршин. – Юлька сама удивилась, когда Эмма начала нести ахинею о продлении найма квартиры, просила не увольнять ее с работы, мол, она в теме и будет полезна для любого другого руководителя… – Сыщик покачал головой: – Как будто другого времени не нашла. – Помолчал немного, глядя под ноги, и добавил: – Нож еще этот… Нож, Евдокия, определенно из комплекта Юли. И это уже доказано. На кухне Канипаловой куча похожих ножей – их подарила мебельная фирма, занимавшаяся обустройством всех кухонь «цитадели», – но остальные на месте. Такого ножа не хватает только в комплекте Юлии. Они все похожи, подарки мебельщики сделали одинаковые – не хватает только Юлиного.

– Так-так… – задумчиво забормотала Дуся. – Из ее квартиры, говоришь… Нож с отпечатками ее пальцев…Так к Юле ходил Эдик! За кофемашиной!

– Знаю, – невесело промолвил Командир. – И еще я знаю, что этот придурок не отдал ключи Юлии, а бросил связку на тумбочку в своей прихожей.

– Так вот! – мгновенно воодушевилась Дуся. – Вот откуда преступник мог их взять! Взять ключи, пройти к Юлии домой, забрать нож с отпечатками пальцев хозяйки…

– Господи! – расстроено фыркнув, перебил Паршин. – Кому ты это говоришь, Дуся? Мне? Ханькину попросишь передать? Или себя успокаиваешь?

– Наверное, себя. Что Юля говорит? Ты ее видел?

– Нет, не пустили. Ханькин сообщил, что Юля в шоке. На кладбище она успокоительных таблеток напилась, весь вечер – как в тумане, Саша говорит: почти готова поверить, будто сама грохнула секретаршу и все забыла.

– Ничего себе! – присвистнула Дуся.

– А я тебя просил – будь рядом… – Олег пригляделся к подруге-сыщице, увидел, что та готова разреветься от стыда и жалости к его однокласснице, и прекратил упреки. – Давай, Дусенция, по порядку. Рассказывай, кто где был, что делал, взять нож из квартиры Юлии и пройти к секретарше – дело семи-восьми минут. Квартира на сигнализации не стояла…

– Так, подожди, – перебила Дуся. – О том, что квартира не стоит на сигнализации, я, например, знала. Мы свою одежду у Юлии оставили, потом еще два раза бегали – первый раз за графином для сока, второй – за коньяком для полковника, тот почему-то быстро кончился. Но почему на «верхушке», на внутренней лестнице и площадках, снова не работало видеонаблюдение?! Я только сейчас об этом подумала. Почему камеры не включили?!

– А кто их включит? – немного разозлено бросил Паршин. – Кто? Эти остолопы из охраны дома? Да? Они твердят: приказа не было. На отключение – был, на включение – не было.

– А почему его не было? – искренне поразилась Дуся.

– А кто его даст? Юля? Егор Валерьевич? Бабушка? Всем не до этого было. Все – горевали.

– Какая глупость… По дому преступник гуляет…

– Согласен. Но получилось так, как получилось – передвижения внутри «верхушки» не засняли. Так что давай вспоминай – кто где был, что делал, особенно обрати внимание на отсутствие, продлившееся более семи минут.

Евдокии потребовалось гораздо меньше семи минут и двух листков бумаги для расчерчивания графиков передвижения и времени, чтобы понять – свидетель из нее никуда не годный. Получасовая временная прореха, где Землероева корпела над плитой и джезвой, все сводила насмарку. За полчаса могли прирезать всех гостей.

– Адвокат потребует проведения следственного эксперимента, – в итоге информировал Олег. – Был разговор, что потребует. Тут ты – глаза и уши. Готовься, Дуся. Вспоминай любую мелочь. Каждый взгляд. Полувздох, полувыдох. От этого может зависеть судьба Юлии. Понятно?

* * *

К следственному эксперименту Землероева подошла до того серьезно подготовленной, что, если не считать доброхотов Лихолетовых и Юлию, заполучила кучу врагов в лице всех прочих Котовых и «старой банды» в полном составе. «Вы, девушка, отныне персона нон-грата», – сказал ей каждый взгляд. Но будем продвигаться в порядке очередности.