В шкафу скелет и крылья

– Камеры лестницу на трех последних этажах не фиксируют. Висят для мебели.

– Почему?

– А это ты у своей красавицы спроси, – устало усмехнувшись, предложил капитан. – Семейная история. Нам важен факт – камеры на пожарной лестнице трех последних этажей не работают.

– Так, значит, тем более! Убийца хорошо знаком с охраной дома, он…

– Он отсюда не выходил!! – перебивая, разгорячился Ханькин. – У нас не было времени просмотреть съемку холла и обычных лифтов, но с этих этажей никто не выходил! Только поднимались и то жиль-цы! Жильцы, Сергеич, посторонних не было.

– Но если работал профессионал…

– То искать его информатора, понимай – возможного заказчика, нужно среди родственников покойного. Этажерку из посуды построил тот, кто хорошо знаком с историей камина. Кто знал, что грохот услышат внизу, что камеры не работают, а ушедший к другой женщине муж будет дома в семь часов. – Ханькин обреченно махнул рукой. – Ты лучше вот о чем, Сергеич, подумай – а не специально ли тебя красотка в магазине зацепила? Подговорила кого-то мужа грохнуть, а тебя для алиби привезла.

– А зачем тогда посуду бить? – удивился Паршин. – Привезла бы попросту домой, провела по квартире с обзорной экскурсией, я бы сам на убиенного мужа и наткнулся. И платок сюда не вписывается. Зачем ей свою вещь под труп запихивать?

– А из хитрости. Чтобы все выглядело как конкретная подстава.

Сказать по совести, подобный поворот Олег тоже рассматривал. Юлька очень уж надолго зависла в магазине, как будто искала среди покупателей знакомых, кого можно случайно в гости зацепить. (Ее последующие крики и натуральную бледность вполне можно списать на шок от вида размозженной мужниной головушки.)

Но при детальном рассмотрение предположение рассыпалось в прах. Зачем рисковать, подстраивая случайную встречу, если можно позвонить подружке и пригласить домой оказывать моральную поддержку при сборе мужем чемоданов? Такая просьба выглядела бы адекватно. Если бы Юлька решила грохнуть Котова, на случайности бы не надеялась, а действовала наверняка. С хорошим, а не вероятным свидетелем, без всякой посуды и платков под трупом. Время смерти и подружка-свидетельница отмели бы от нее все подозрения.

– Нет, Саш, не катит, – спокойно возразил Олег. – Если бы она решила убить мужа, то сделала бы так, что вы ее ни к чему привязать не смогли. А платок и грохот – привязки. Ей этого не нужно.

– Логично, – согласился приятель. – А ты точно уверен, что она не успевала убить мужа?

– Саша! – выкрикнул сыщик. – В который раз, а?! Я говорил уже – НЕ УСПЕВАЛА! Я что, по-твоему, не смогу отличить убитого только что от пролежавшего какое-то время?! Кровь была свежей, жидкой, текущей! Но мозг, практически открытый, не пульсировал! А я через пять секунд после грохота в кабинет примчался!

– Все, Сергеич, завязали. – Ханькин примирительно поднял вверх ладони. – Завтра засажу ребят и кого-то из охраны дома за съемку камер наблюдения, попробуем пересчитать входящих, выходящих… Но сам понимаешь, дело это не быстрое. Народу в доме полно живет. Пока всех опросим…

Слушая старого приятеля, Паршин понимал, какой сюрприз ребятам подкинул. Огромный многоэтажный дом под завязку людьми забит, время – начало уик-энда. Гости, визитеры, жильцы снуют… Если б не свидетель Олег Сергеевич Паршин, «закрыли» б Юлю Котову и не чихнули. Кому висяк с убийством богатея нужен? Тем более что доказательной базы для любого суда – выше крыши набралось.

– А тебя я, Олег, сердечно попрошу, – Ханькин состроил доверительную мину, – не лезь ты в это дело. Зыкин, конечно, подтвердит, что затащил тебя в магазин, а ты на кабаке настаивал и дамочку встретил неожиданно, на его глазах… Но…

Что «но», Олег прекрасно знал. Свидетель защиты из мужика, которого потенциальная разведенка домой привела, – аховый. Подозрительный. Если за Юльку всерьез возьмутся, раскрутят, используют их «роман» на полную катушку.

– А это, Саша, я сам решу.

– Про лицензию напомнить? – жалостливо скривился опер. – Если ты как частный сыщик в мокруху впишешься, лишат лицензии и о заслугах не вспомнят.

– Попрошу Юлькиного адвоката нанять меня для сбора свидетельств в пользу защиты.

– Не выдумывай! Ты сам свидетель!

Сыщик не ответил. Капитан был прав на все сто: частный сыщик не имеет право заниматься расследованием тяжких преступлений, а адвокат навряд ли рискнет нанимать основного свидетеля защиты для сбора информации.

Паршин сделал вид, будто не заметил предупреждения приятеля, спросил:

– Жильцов остальных квартир на верхних этажах опросили? Уже известно, кто из них на момент убийства дома был?

Ханькин поморщился, подумал пару секунд и взялся листать блокнот.

– Бумажки завтра оформлять будем, – бормотал, прищуриваясь на листки, – пока, предварительно, вот что. Мать и отец покойного – дома… Свекровь твоей красотки еле перед дверью удерживали, потом ее муж увел и снотворным накачал… Татьяна Котова с детьми – дома… Жильцы квартиры на тридцать втором этаже – тоже дома…

– А кто там, кстати, проживает? – вклинился Паршин. – Юля говорила, две двухкомнатные квартиры под наем сдаются, пока сыновья не выросли.

– Сдаются. Внизу супруги Лихолетовы живут – пенсионеры, Игорь Дмитриевич и Нора Викторовна. Дальние родственники Ольги Марковны Котовой. Квартиру на тридцать первом этаже снимает секретарша покойного Котова – Эмма Канипалова. Она приехала домой только в восемь.

– Квартиры нельзя осмотреть? – быстро вставил Паршин, думая о том, что куда-то же убийца делся?! Проникнуть он мог через дверь на пожарную лестницу. То, что там покойный перекуривал – не факт, съемок камер наблюдения нет.

– А санкция, а повод? – поднял брови капитан.

– Ну так там родственники живут. Неужто будут упираться?

– Олег, если кто-то из родственников замешан в убийстве, то обыск нужно проводить со всем старанием и вряд ли он что даст…

– Человек не иголка!

– Сергеич, – вмешался молчаливый Дима Павлов, – убийца мог во время чехарды со следственными мероприятиями исчезнуть. Тут столько народу туда-сюда сновало.

– Весь этот народ мы завтра по камерам наблюдения выловим и просчитаем, – покосившись на следака, буркнул Ханькин. – А обыскивать пять квартир… самая маленькая из которых площадью метров под двести… Не многовато ли, Сергеич, будет?

– Наружный осмотр, – парировал Олег и повторил, – человек не иголка. Следуй своей же логике – с трех верхних этажей никто не выходил до вашего приезда.

Капитан смущенно крякнул. Скоро полночь, людей распустили, оснований – кот наплакал (тем более если завтра на съемке подозрительная личность высветится, все вообще самодеятельностью попахивать начнет – зачем, товарищ капитан, людей напрасно дергал?). Три этажа – как три гектара. Ночи не хватит.

– Олег, давай действовать в установленном порядке. После одиннадцати вечера мы вообще не имеем права в жилища граждан вторгаться и допросы устаивать.

– Так в добровольном же порядке! Осмотр.

Ханькин трагически вздохнул. На лице читалось: «Сергеич, ты хочешь и меня в добровольном порядке погон лишить? Сам как-никак уже допрыгался».

– Олег, если убийца профессионал, то давно нашел пути отхода.

– Ага, по веревочке гад спустился, – разозлено фыркнул Паршин.

– И этого не исключаю.

Еще до разговора с приятелями, как только уехали эксперты и основная часть бригады, Паршин буквально силой вытолкал из квартиры родственников, попробовал уговорить Юлию принять успокоительное и лечь. Но та категорически отказалась. Села в кухне с бутылкой коньяка и стала ждать, пока уйдут капитан и следователь.

– Олег, – сказала, едва Паршин показался на пороге кухни, – я слышала, ты – частный детектив?

Умытое, без единого грамма косметики лицо Юльки выглядело юным, почти прежним, вдова напоминала наплакавшуюся из-за двойки старшеклассницу. Красноватые веки подчеркнули зелень глаз, опухшие искусанные губы алели на бледном личике маковыми лепестками, Юлька выглядела трогательно, беззащитно. Сердце детектива екнуло.

– Юль, я не могу заниматься расследованием убийств, если ты об этом.

– Я слышала, – отмахнулась вдова. – Как охранника я могу тебя нанять? – Юлия зябко повела плечами, скорчилась на высоком барном стуле у кухонной тумбы, ноги на хромированную полочку пристроила. Характерная поза так явно передавала испуг, что сердце сыщика екнуло еще отчетливей. Вероятно, приятели разговаривали в гостиной слишком громко, хозяйка квартиры, где одна дверь украшена жуткой бумажной полоской с печатью следователя, услышала об опасениях Олега: убийца может до сих пор скрываться в доме. – Ты можешь остаться сегодня здесь? Я боюсь, Олег…

– Юль, если ты боишься спать за запертой на засов дверью, тебе лучше на время переехать к кому-нибудь из друзей. Или в гостинице пожить.