Слова беспомощной девочки

Я не знаю, как тебя утешить,

мама:

«Всё ещё обойдётся, анализ скажет, что всё хорошо».

(до чего ж банально)

Кладу трубку.

Я брошусь под тот автобус, который тебя увезёт.

А сейчас – покормлю синиц.

Запись № 8/1

Маме – пятьдесят шесть.

У неё диагностировали рак.

Так не должно было случиться. Никто не застрахован от энцефалита, сифилиса там или туберкулёза. Как тогда, когда папе – пятьдесят три, и после обязательного медосмотра с работы у него подозревали туберкулёз. И это было хоть и страшно, но не внезапно – для человека, который курит сорок три года (сорок два с половиной – когда ему было двадцать лет, он на спор бросил на полгода и выиграл гитару фирмы Martin[33 - «The Martin Guitar Company» – компания по производству гитар, основанная в США в 1839 году.]). Тогда, чтобы поставить окончательный диагноз, ему нужно было пить специальные препараты до повторного исследования. Он бросил пить и курить на два месяца. После очередной флюорографии и анализа слюны диагноз не подтвердился. А папа сказал Я. во время их очередной посиделки на балконе:

– Я здоров, потому что я сказал себе, что я здоров. Повторяй себе это каждый день – и никогда не заболеешь. Мне ещё тебя доучить нужно.

Услышать диагноз «рак» было очень страшно. Казалось, что всё это какая-то нелепая шутка – жуткие истории и статистики есть только в Интернете, но никак не в настоящих семьях. Никак не в семье Я. Все ведь знают, что рак – наследственное заболевание, а рак молочной железы – классическое наследственное заболевание, вызываемое генами BRCA1

(№ NM_007294 в базе данных GenBank) и BRCA2

 (№ NM_007294 в GenBank). По наследству передаётся не рак, конечно, а предрасположенность к нему. Но ни у одного из маминых кровных родственников рака не было. Мама винила работу: она проводила процедуры аппаратами, которые по идее ничего вредного не излучают, но «механическое давление было регулярным». Так написано в её истории болезни – мама правша и часто опиралась для удобства правой грудью о ванны, когда водила по телу пациента массажным шлангом с насадками разной величины.

Как сказали в больнице, маме очень повезло, что она так быстро отреагировала на боли и посетила специалиста. В онкологическом центре уверили, что ей достаточно будет сделать надсечку и удалить отдельно опухоль, а не всю молочную железу. Операцию назначили на начало июля.

Я. в это время была в Томске. Мама рассказывала о раздражительных врачах, о длинных очередях («неужели в нашем городишке так много больных раком»), о том, что не хочет никому говорить о своей болезни. Знали только папа и Я. Папа снова стал больше пить, а Я. готовилась к сессии – маме не с кем было нормально поговорить. Да и что тут можно было сказать. А как сообщить новость сыну, мама не знала – рак груди казался слишком интимно-женским.

Я. совсем не плакала и не пыталась всеми силами выразить, что она чувствует. Она и не знала толком, что чувствует; всё, что она знала, – «я ничего не могу поделать с тем, что происходит, и поэтому я неестественно спокойна». В голове всплывали слова Максима о её «холодном сердце». Казалось, что она недостаточно сильно переживает, и все те громкие слова о том, что «я живу только ради своих родителей», выходит, наиграны. Если бы я действительно любила маму так, как говорю, я бы вела себя по-другому. И чувство вины (снова и снова) побеждало чувство страха за мамину жизнь. Когда Юля спрашивала, почему Я. ходит какая-то пришибленная, Я. отмахивалась. Мама не хочет, чтобы другие знали. Правда, вместо подготовки к экзаменам Я. шерстила Интернет, пытаясь узнать больше о карциномах, меланомах и саркомах[34 - Виды злокачественных опухолей.].

Когда вводишь в поисковую строку запрос «рак молочной железы», а она продолжает за тебя «…второй степени сколько осталось жить», очень сложно сохранить оптимистический настрой, и для успокоения приходится судорожно читать на женских форумах истории счастливо победивших рак уже три, семь или пятнадцать лет назад, без рецидивов. А никакой более-менее полезной информации ты не находишь: там либо страшные слова типа «мастэктомия по Маддену» (и неясно, чем она отличается от «мастэктомии по Холстеду»), либо «вопросы этиологии рака молочной железы в настоящее время исследованы недостаточно».

В эту сессию Я. впервые в жизни не сдала экзамен и осталась на пересдачу. И переживала по этому поводу, кажется, даже сильнее, чем от болезни мамы. Мама в их разговорах чаще успокаивала Я. насчёт учёбы, чем говорила о собственном состоянии, Я. отмахивалась от её вопросов о количестве выученных билетов. Я. не могла понять, что ей делать: говорить с мамой о болезни или делать вид, что ничего не происходит. Я. не хотела причинять маме боль сказанными невпопад словами – и позволяла ей вести разговор. В остальное время Я. бесцельно бродила по городу с абсолютно пустой головой. Дома она смотрела фильмы по многу раз, просмотрев до конца и перематывая к началу («Жизнь прекрасна»[35 - «Жизнь прекрасна», также известен как «У меня рак» (англ. 50 / 50) – трагикомедийный фильм режиссёра Джонатана Ливайна с участием Джозефа Гордон-Левитта и Сета Рогена. Премьера фильма в США прошла 30 сентября 2011 года.], «Истинные ценности»[36 - «Истинные ценности» (англ. OneTrueThing) – драматический фильм режиссёра Карла Франклина с Мерил Стрип в главной роли, премьера которого в США состоялась 18 сентября 1998 года.]). Пересдавала экзамен с каменным лицом, не обдумывая ответы – как бы сейчас это не закончилось, я всё равно поеду домой на шестичасовом автобусе. Получила пятёрку.

Я. оказалась в городе за три дня до маминой операции. Мама попросила Я. позвонить брату:

– Отвези маму в понедельник в онкологию, у неё обнаружили рак груди, кладут на операцию.

В трубке секунд десять было молчание.

– Да, конечно, не вопрос. Я сейчас приеду.

Все эти три дня они избегали разговоров о предстоящем. Только в последний вечер, собирая сумку, мама подошла к Я. В руках у неё была шкатулка, куда она складывает золотые украшения.

– Держи, я хочу, чтобы они достались тебе. Все мои вещи можно будет отдать в церковь. И следи, чтобы, когда отец приведёт сюда другую женщину, он не вписал её в эту квартиру. Ты в итоге останешься на улице, а я этого не хочу.

Я. только смогла промямлить что-то типа «да брось, всё нормально будет».

– Люди умирают от рака, не надо делать вид, что этого не случается. Я просто хочу, чтобы ты не боялась забирать то, что твоё. Будь смелой. А то они тебя выгонят, а ты и слова поперёк не скажешь.

Да, не скажу.

Я. никогда не видела смысла в ссорах и скандалах. Они требуют так много сил, так много уверенности в том, что ты можешь забрасывать другого человека колкостями и при этом быть абсолютно правым. Даже если Я. и потеряла бы крышу над головой, она сохранила бы чувство себя. Да я никогда и не считала себя владелицей этой квартиры. И вообще к чёрту квартиры, почему мы о них говорим? Сейчас так надо сказать что-то важное.

В понедельник рано утром брат приехал за мамой, Я. поехала с ними. В нужный кабинет уже стояла большая очередь, будто они сюда ещё ночью пришли, а ведь приём больных начинался только через полчаса. Я. увидела нескольких женщин с обвязанными платком головами и впалыми щеками, явно ложащихся в стационар не впервые. Брат всё время выбегал на улицу с разговорами по работе, Я. стояла рядом с мамой и не знала, что сказать. На лице, наверное, у неё всё было написано, потому что мама вдруг принялась успокаивать Я. Когда мама попросила купить попить, Я. с облегчением выбежала на улицу. Ближайший магазин оказался в десяти минутах ходьбы. Я. купила три бутылочки воды, на всякий случай. Когда Я. вернулась, она обнаружила брата и маму уже сидящих (людей стало меньше, места освободились) и смеющихся. У брата получилось развеселить маму. Он рассказывал курьёзные случаи с работы, например, как однажды истец принёс банку с говном, которое якобы нашёл у своей входной двери, и утверждал, что ответчик (управляющая компания) таким образом ему угрожает.

– То есть этот мужик не поленился собрать какахи (скорее всего, какой-нибудь собаки) и переть их через полгорода! Судья там сдерживался, как мог, чтобы не заржать. А вот ответчик просто валялся.

После долгой очереди, в которой обсуждались последние новости садов и огородов, маму отправили на третий этаж. Я. с братом несли сумки. Там их встретила медсестра, которая должна измерять давление и распределять по палатам. У мамы было 150 на 90. Пока она доставала из сумки «Капотен»[37 - Капотен – препарат, назначаемый при гипертонической болезни.], девушка предложила ей выбрать врача. По фамилии. И добавила таким же равнодушным голосом:

– Самойленко лучше не выбирайте. У него практика всего два года.

Я. и брат поцеловали маму и смотрели, как сестра провожает её по длинному коридору в палату. Мама не оборачивалась. Потом в полном молчании брат подвёз Я. до дома, а сам отправился в суд. Я. ещё приехала к маме в тот день, вечером, вместе с папой.

В день операции Я. проводила папу на работу и до прихода брата смотрела короткие видео в Интернете, смешные и грустные. От смешных Я. смеялась, от грустных плакала. И думала, что вот уже несколько лет плачет только при просмотре чего-то – социальной рекламы или исполнения песен. В жизни плакать нет ни времени, ни осознанности (мол, да, вот сейчас мне хочется плакать: просто так, потому что грустно или больно, или не просто так, потому что случилось плохое). А когда смотришь или слушаешь что-то, вызывающее слёзы, можно бездумно реветь. И становится легче.

В тот день Я. несколько раз смотрела мультик про киви[38 - «Киви!» (англ. «Kiwi!») – короткометражный анимационный мультфильм, созданный в 2006 году Дони Пермеди, Музыкальное сопровождение – Тим Кассел.], слушала Анну Герман[39 - Анна Виктория Герман (1936 – 1982) – советская певица, звезда эстрады 1960-х – начала 1980-х годов.] и песню «Реквием» на стихи Цветаевой в разных исполнениях. Вечером брат заехал за Я., потом за отцом, и они отправились к маме, где им сказали, что проблема оказалась серьёзнее и ей сделали расширенную подмышечно-грудинную мастэктомию. По-русски: отняли грудь и вырезали все примыкающие к ней лимфоузлы. Мама ещё не проснулась от наркоза, откуда-то из-под белых одеял в районе её правой руки выходил шланг, по которому вытекала желтоватая жидкость с красными сгустками.

Папа в тот вечер напился. Я. ему не мешала. Только думала – что теперь будет с мамой, когда она узнает, что операция закончилась не так, как предполагалось.

Я. тщетно пыталась подобрать слова, которые скажет маме на следующий день, когда она уже отойдёт от наркоза. Лучшее, что нашла Я., – «главное, что всё уже позади». Но Я. не знала тогда, что позади такое никогда не остаётся.

Декламация № 8/2

Чего я хочу от жизни?

Я хочу от жизни:

счастья

любви

красоты

дружбы

добра

мира…

… во всём мире.

Чушь.