Слова беспомощной девочки

Подводит память. Я. почти не помнила Юлю, хотя когда-то называла её лучшей подругой. Да, они сидели за одной партой – первой, из-за плохого зрения обеих – три года. Да, они вместе впервые встречались с мальчиками из соседнего посёлка (они тоже были друзья, всем было по тринадцать, максимум, до чего доходило дело – прогулки за ручку). Да, у неё дома было караоке, редкость в те времена. И почему-то стойко отложилось в памяти, с какой интонацией Юля говорила «что?», когда переспрашивала: немного повышая голос в конце, как будто с претензией. На этом воспоминания оканчиваются. Кстати, как оказалось, интонация не изменилась.

Подводят привычки Я. Слушать в ситуации «знакомства заново» довольно сложно. Да, если первой радостно (значит, чуть громче обычного и с приподнятыми бровями) спросить «как жила-то всё это время?», можно отсрочить акт своего говорения минут на десять (зависит от насыщенности жизни собеседника), но потом-то тебе придётся рассказывать о себе. А это – одно из самых неприятных занятий по мнению Я. Когда разговор требует оглянуться на свою жизнь, попытаться сформулировать себя максимально компактно и завернуть в фантик, сразу осознаёшь, что конфета из тебя никакая. Я. закончила школу с двумя четвёрками? – ну не на медаль же. Я. сдала все ЕГЭ не меньше, чем на девяносто баллов, а русский язык так вообще на сотню? – просто повезло / это ты хвастаешься / это ты пытаешься казаться умной. Я. закончила музыкальную школу и даже выступала в группе? – да, прямо гениальный музыкант, где ж твои три платиновых альбома. Я. пишу стихи и даже победила в областном конкурсе? – а кто не пишет. Выходит, мне совсем нечего про себя рассказать, что было бы интересно другим. Но молчать нельзя, это же твоя подруга, хоть и бывшая, тебе ещё с ней жить. Итог: неуверенное в себе чмо по шкале неловкости, где низший результат – «вы восхитительны», высший – «неуверенное в себе чмо». Я. всегда была настроена на получение самых высоких оценок.

К счастью, Юля очень любит рассказывать о себе и вообще разговаривать. Всё, что нужно было делать Я., – оперативно придумывать вопросы на основе её историй, чтобы не переключать внимание на себя. В случае ступора спрашивать, куда можно поставить или положить ту или иную вещь. Но до вечера способы избегания разговора исчерпаются. А Интернет (можно предложить посмотреть фильм) придут подключать только завтра.

Юля тактично предложила сходить в газетный ларёк за картами. И вечером учила Я. играть в «Сто одно». Они писали на бумажке результаты в две графы: «Ю» и «Я». В конце первой игры Я. начиркала что-то на листе с результатами, а Юля безошибочно определила, что это батон. С тех пор проигравший всегда должен был рисовать батон – это стало их маленькой традицией.

Не зря вторым высшим Юля выберет психфак.

В ночь перед первым сентября и грандиозным знакомством с людьми, которых в ближайшие пять лет ей предстояло видеть регулярно, она думала о том, как ей хочется домой. Насколько было бы легче, если бы она осталась. Она поступила очень эгоистично – не захотела жить впятером в однокомнатной. Но это же не единственная причина. Зачем-то же она скрыла от родителей, что подавала документы и в местный вуз на переводчика. Оттуда неоднократно звонили и звали нести оригиналы, говорили, что зачислят как целевика, – видимо, им чем-то выгодно, чтобы у них учились стобалльники. Но она хотела пожить отдельно. Жизнь в другом городе за счёт родителей вряд ли можно назвать самостоятельной, это она понимала. Но действительно хотелось самостоятельности. Новый город – новая жизнь. Новая Я.

Декламация № 3

Молчание

мне докучает

поэтому

буду кричать

до кучи

внутренний голос

отлично обучен

кричать

чтобы стало лучше

глушить изнуряющие уколы

крепчать

когда требует случай

…молчать

и осипшим внутренним голосом

ещё

уколов канючить.

Запись № 3

На следующий же день она убедилась, что это не так. Всё в принципе шло своим чередом. Не так, как хотелось, но так, как должно было быть. Первокурсники собирались в фойе у концертного зала, и в такой толпе сложно было даже дышать, не то, чтобы разговаривать. Я. не смогла найти никого из своей группы. Или из филологов. Или из тех трёх девушек, с которыми она познакомилась в общаге – их-то она хотя бы в лицо знала.

Хотя с чего бы им быть на мероприятиях для первокурсников.

Юля ушла к экономистам. Я почувствовала себя брошенной. Она понимала, что Юля её не бросала, по большому счёту, она вообще не обязана была оберегать Я. от других в течение всего действа. Юля и так слишком много для неё сделала – они доехали до университета вместе, Юля даже, притворившись филологом, перезнакомилась со многими, правда, так и не наткнувшись на «себе подобных». Но Я. не унималась.

Ей – семь.

Первый класс. Почти все друзья из садика оказались в её классе, в 1«А». Да, в посёлке всего одна школа, но в параллели было ещё три буквы, по двадцать человек в каждой. Глеб, Ваня, Стас и Леся. Их компания.

Кстати, странно, что в глубоком детстве у неё были друзья-мальчики. Вернее, не так. Странно, что друзей-мальчиков было больше. Наверное, когда тебе так мало лет, ты не задумываешься о том, что ты – это ОНА, а он – это ОН. Хотя на выпускном в детском саду, когда в актовом зале за столами сидели уже родители и уже с алкоголем, а не с соком, дети на площадке рядом играли в «поцелуи». То есть если ты догнал жертву, ты можешь её поцеловать. Ваня, например, чаще догонял Лесю. А Глеб носился за Я. И тогда никто ничего не стеснялся, наверное. Никто не боялся сделать что-то не так. В этом возрасте ты не думаешь о том, что могло бы понравиться другим. Ты думаешь о том, что могло бы понравиться тебе, и делаешь это.

Так вот. Ей – семь.

И первые полгода учёбы она почти каждый день слышала голос Глеба или Стаса под балконом. «Выходи гулять!!!» Потом через день. Потом реже. Но вот середина четвёртой четверти. Весна. Один из первых действительно тёплых дней. Она решает выйти погулять одна. На «Дракошу» – площадку, где два больших зелёных дракона держат в зубах качели, в трёх минутах ходьбы от её дома. И она видит там Глеба, Ваню, Стаса и Лесю – мальчики дрались за право раскачивать Лесю. Конечно же, Я. убежала. И так, чтобы они не заметили. Потом в школе она подошла к Лесе и спросила, почему они теперь не зовут её с собой (в этой ситуации подойти к девочке оказалось легче). Та ответила, что Я. сама виновата.

– Помнишь, мы звали тебя гулять перед Новым годом? Ты сказала, что тебе надо делать домашку по математике. Потом ты не пришла на день рождения к Ване, потому что не успела прочитать книгу по внеклассному чтению. То ты природоведение делаешь, то ещё что-то. Ты – ботаник.

Последнюю фразу она сказала спокойно и оттого очень обидно. И потом говорила её всё время до конца начальной школы, в коридоре на перемене, пока учительница не видит. Правда, с другой, издевательской, интонацией. А уже на такое откровенное желание кольнуть Я. не реагировала.

Ей – десять.

Уже три года она общается с Настей, одноклассницей, которая ещё и живёт с ней в одном доме. С понедельника по пятницу они ходят вместе в школу, по выходным гуляют во дворе. Уроки делают тоже вместе, по очереди гостя друг у друга. Семья Насти гораздо богаче, поэтому у неё дома Я видит один из первых DVD-проигрывателей, узнаёт, как есть палочками, удивляется, что плёнку в фотоаппарате можно не экономить и запечатлевать всё подряд. Главное развлечение в доме у Я. – фортепиано. Я пошла в музыкальную школу с первого класса. Настя со второго – в танцевальную (как и почти все остальные девочки в классе Я.), но это в одном здании; они встречались там, если время занятий совпадало. Я учила подругу играть «Собачий вальс», Настя же использовала фортепиано как хореографический станок (с закрытой крышкой, конечно), закидывая на неё ноги. Ещё она показывала Я. основные позиции в балете. Самой интересной всегда была первая – кто дольше сможет сохранять равновесие. Поначалу они были на равных, потом Настя стала побеждать.

Когда Настя уезжала к бабушке в соседнюю деревню, они подолгу висели на телефоне, тогда ещё домашнем. У Насти был беспроводной, поэтому она бегала во время разговоров. У Я. – с проводом на тумбочке в коридоре. Но рядом всегда лежали листочки с ручкой (мама часто обсуждала рецепты с тётей Олей по телефону), поэтому Я. тоже не скучала, изрисовывая за разговор чуть ли не целую тетрадь в восемнадцать листов. Каждые полчаса их прерывали. Чтобы дозвониться снова, нужно было набрать 25-1-11, сказать тётеньке в трубку номер Настиной бабушки и ждать, пока она ответит. Очень смешно было, если в этот же самый момент та тоже перезванивала, и у обеих в трубке были короткие гудки. Вот так во время разговора с подругой Я. сочинила своё первое стихотворение. Просто так чиркать на листе стало скучно, к тому же Настя отвлеклась на что-то, и получилось две строчки. Но дописывали стишок они вместе. Долго, старательно, так что трубка была потная от ладошки и ухо чесалось. Там определённо было что-то про двух подружек-хохотушек. Этот стишок Я. потом спрятала куда-то, чтобы никто не нашёл. И не нашла.

А в один из дней рожденья Насти у Я. не было денег. И, искренне веря словам, что книга – лучший подарок, она подарила ей книгу. Не новую, но очень ей дорогую: первую часть «Гарри Поттера». «Гарри Поттер и философский камень». Она прочитала её раз на двадцать, читала перед сном, так что маме приходилось насильно её отбирать и выключать свет. Я. даже уже точно знала, что, отобрав книгу и дошагав до двери в комнату, мама обернётся и с укором скажет: «нужно беречь глазки, а то потом придётся носить очки». И щёлкнет выключателем.

Очки действительно пришлось носить. Мама уверяла, что они очень идут Я.

И вот, ей – десять.

Настя позвонила и сказала, что они больше не лучшие подруги. Я. помнит слёзы. Помнит долгий разговор. Помнит, что трубка снова была мокрая, но смеяться было уже не над чем. А вот вспомнить причину разрыва никак не получалось.

Почему так произошло. Чем я тебе не угодила. Я не променяла тебя на книги – я наоборот ими с тобой делилась. Я всегда звала тебя, когда мне жутко хотелось построить шалаш из одеял или поиграть в куклы. Ты всегда играла моей лучшей барби. И мой единственный кен всегда был твоим.

А на следующий же день в школе Настя обнимала Таню и называла её лучшей подругой. Конечно же, она не видела, что Я. смотрит. Но Я. понимала, что Таня тоже ходит на танцы и у её мамы свой магазин одежды. Им вместе веселей.

Ей – двенадцать.

Начальная школа позади. Настя уехала в какой-то далёкий город уже давно. Я. посадили на первую парту второго ряда с девочкой, которая тоже плохо видит, хоть очков и не носит. С Лидой. Она раньше училась в параллельном классе, но теперь они подруги. Ещё они дружат с Катей и Леной. Ходят вместе на дискотеки. Сначала ей не нравилась такая музыка. Но постепенно она поняла и её. Так было и с музыкой брата: когда он привозил ей новенькое из Томска и восторженно показывал каких-нибудь Cradle of Filth[6 - Cradle of Filth (с англ. – «Колыбель порока») – английская рок-группа, основанная Дэни Филтом в 1991 г. Стиль группы эволюционировал из блэк-метала к готик-металу и симфоническому блэк-металу.] или Dimmu Borgir[7 - Dimmu Borgir (с исл. — «Тёмная крепость») – норвежская группа, играющая в жанре симфонический блэк-метал, образованная в 1993 году.], она поначалу ужасалась. А через неделю слушала только их (и, естественно, только те песни, которые показал брат). Девочки включали для Я. Многоточие[8 - Многоточие – российская рэп-группа из Москвы, существовавшая с 1998 года по 2007 год, является одной из самых известных рэп-групп России.] и Бьянку[9 - Бьянка – белорусская и российская R&B-исполнительница.]. Под них можно танцевать и ни о чём не думать. Сама она, конечно, тоже находила музыку. Она любила Evanescence[10 - Evanescence (с англ. —«Исчезновение») – американская рок-группа, основанная в 1995 году вокалисткой Эми Ли и гитаристом Беном Муди. Стиль – альтернативный рок, готик-рок.] и Linkin Park[11 - Linkin Park – американская альтернативная рок-группа, основанная в 1996 году.]. Брат привёз ей диски просто так, без восторженных комментариев, среди всего прочего. И их она прослушала полностью, все треки. Сама. Кстати, благодаря им Я. была лучшей в классе по английскому языку. Начинаешь понимать, как произносить те или иные слова и звуки, если постоянно их слушаешь.

И с Лидой никаких проблем не было. Они часто оставались друг у друга с ночёвкой. Лида научила Я. раскручивать вафельные трубочки, а не есть их просто так. У них было соревнование, кто раскрутит сильнее, аккуратно, чтобы не поломать. Я. рассказала ей всё про месячные (у Лиды их ещё не было). Да, они частенько ссорились, причин Я. снова не помнит. Но совершенно точно мириться первой всегда шла Я. Это ведь несложно. Попросить прощения, даже если не виноват или не понимаешь, за что извиняешься. Зато потом можно общаться, как раньше. Стерпеть парочку уколов типа «ты снова всё не так сделала», «ты была неправа» и забыть о произошедшем. Забывать она умеет.

А однажды поздно вечером Лида позвонила и позвала Я. ночевать к себе. Сказала, что родители уехали. В трубке громко играла музыка. Я. взяла с собой большую шоколадку, которую припасла примерно для такого случая, пижаму с мишками и отправилась к ней. У Лиды уже было много гостей. Девочки из класса, мальчики в основном старшие, класса из восьмого, их Я. даже не знала, но было ясно, что у Лиды они не впервые. Они пили пиво и играли в «бутылочку». Лида, Катя и Лена встретили растерянную Я. и отвели на кухню. «Что ж ты даже глаза не накрасила?», «мы хотим тебя с Пашей познакомить, тем самым, который тебе нравится». Я. очень тихо несколько раз произнесла: «Я не пью». Девочки не слушали и тычками вели её в зал, откуда доносились громкие голоса и смех. Там Я. села в стороне и просто наблюдала. На любые предложения молча отрицательно качала головой. Иногда посмеивалась со всеми. Она понимала, что мешает им. Такой человек на вечеринке явно не добавляет веселья. Но домой идти по темноте было страшно. И не хотелось ничего объяснять родителям. Они-то думали, что Я. с Лидой просто смотрят телевизор. Я. тоже думала, что так будет, но веселиться Лиде нравилось по-другому – гулять вдвоём ей всегда было неинтересно, она звала кого-нибудь ещё, постоянно жаловалась Я. на глупость родителей, а Я. пыталась её переубеждать. В конце вечера Лида обнимала Пашу. Утром Я. ушла оттуда первая.

После этого случая Я. стала замечать, что Лида слишком часто отказывается от совместных прогулок, ссылаясь на танцы. Мол, много тренировок, готовимся к соревнованиям. Но другие девочки с танцевалки почему-то на эти занятия не ходили, и Я. перестала докучать Лиде. А в школе Я., стоя в уголке в коридоре, слышала, как Лида делится впечатлениями от прогулок с Пашей.

Иметь дело с другими людьми не так просто. С другими – значит, с теми, которые не Я. И трудно понять, что нужно в себе изменить, чтобы никого больше не терять. Быть веселее. Раскованнее. Смелее. Я. пыталась не бояться, вести себя так, как они. Но смутно понимала, что это неправильно – притворяться, чтобы не быть одной.

Однажды после дискотеки, примерно в десять часов вечера, Я., Лида и Катя решили пройтись по посёлку. В закутке, рядом с торговым центром, Я. на неровном асфальте чуть не упала, да так, что отломился каблук. Они стояли, Я., наклонясь, пыталась как-то починить любимые туфли. К ним подошли два явно нетрезвых парня и шуточками попытались посадить к себе в машину. Один обнял Я. сзади и что-то хрипел ей в ухо. Девочки смеялись, и Я. даже на секунду подумала, что Лида и Катя не против поехать «на шашлыки». Я. прокричала парню в лицо, что «нам нужно домой» и чуть ли не бегом устремилась в сторону школы, где было больше фонарей и всегда ночевал охранник. Парни за ними не последовали, а девочки потом уверяли Я., что ни за что бы никуда не поехали, что просто хотели повеселиться. А Я. бурчала себе под нос, что убежала из-за сломанного каблука. И почувствовала невероятное облегчение, когда добралась до дома.