Избранные работы по проблемам криминалистики и уголовного процесса (сборник)

В других случаях конфликт между общественными и личными интересами законодательно решается в пользу общественных интересов. Примерами этого может служить право следователя на производство следственных действий, связанных с принуждением даже в отношении лиц, непричастных к совершению преступления. Так, следователь (суд) имеет право и, более того, обязан назначить экспертизу для определения психического или физического состояния свидетеля или потерпевшего, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания (ст. 79 УПК); следователь имеет право на производство обыска при наличии достаточных оснований полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица (даже и непричастного к совершению, преступления) имеются искомые им объекты (ст. 168 УПК), и т. д. Конфликт между личными и общественными интересами разрешается в пользу последних и при применении таких мер процессуального принуждения, как задержание подозреваемого в порядке ст. 122 УПК, привод свидетеля или потерпевшего. Личные интересы потерпевшего или свидетеля могут вступать в резкое, осознанное противоречие (т. е. облекаться в форму конфликта) с их законной обязанностью давать объективные показания, и т. д.

Разрешение конфликтов общественных и личных интересов, примеры которых мы привели, не представляет, думается, особой сложности для следователя (или суда), ибо способы этого разрешения однозначно предусмотрены уголовно-процессуальным законом, достаточно определенно регламентированы субъективными правами и корреспондирующими с ними обязанностями того или иного участника уголовного процесса. На той же основе – путем разъяснения

субъективных прав и обязанностей – преимущественно осуществляется и предупреждение конфликтов интересов. Например, предупреждение свидетеля или потерпевшего об их социальной и процессуальной обязанности явиться к следователю и дать правдивые показания, сочетаемое с разъяснением возможных последствий неисполнения этих обязанностей, во многих случаях выступает достаточным средством предупреждения возникновения конфликтов между общественными и личными интересами конкретного лица. Это же в ряде случаев служит удовлетворительным и достаточным способом для разрешения уже возникшего следственного конфликта – для изменения установки этого лица на уклонение от явки к следователю или дачу заведомо ложных показаний.

Более сложно обстоит дело с разрешением и предупреждением конфликтов между общественными и личными интересами, не опосредованными субъективными правами а обязанностями в процессуальном законодательстве. Личные интересы далеко не сводимы к тем, которые реализуются в субъективных правах определенных участников процесса они значительно разнообразнее и специфичнее. Не случайно поэтому многие законы, принятые в последние годы, наряду с понятием «права личности» широко используют понятие «законные интересы личности». Сошлемся хотя бы на ст. 10 Закона СССР о прокуратуре СССР, обязывающую прокурора принимать меры к защите законных интересов личности; на ст. 1 Закона СССР об адвокатуре в СССР, в соответствии с которой содействие охране прав и законных интересов личности граждан признано наиболее важной задачей адвокатуры; на ряд других статей этого же Закона, регламентирующих право члена коллегии адвокатов представлять законные интересы лиц, обратившихся за юридической помощью (ст. 6), и обязывающих адвоката использовать все предусмотренные законом средства и способы защиты их прав и законных интересов (ст. 7).

Как видим, в законодательных новеллах речь идет в законных интересах личности. Следовательно, если интерес личности незаконен, то нет сомнений, что возникший конфликт между общественными интересами и интересом личности должен разрешаться в пользу общественных интересов. Интерес лица, совершившего преступление, избежать ответственности незаконен. Напротив, законные общественные интересы требуют, чтобы ни одно преступление не осталось безнаказанным. Именно поэтому следователь обязан предпринять все входящие в его компетенцию действия, в том числе связанные с мерами принуждения, для разрешения возникшего конфликта между общественными и личными интересами этого лица, для изобличения виновного и предоставления его суду, а суд – назначить виновному справедливое наказание.

Если по УПК РСФСР потерпевший не только имеет право, но и обязан давать правдивые показания, то в уголовном процессе УССР дача показаний лишь право, а не обязанность этого лица. В этой связи естественно, что личный интерес потерпевшего, реализуемый в отказе от дачи показаний, в названных союзных республиках должен быть оценен различно: в РСФСР – как незаконный, в УССР – как законный. Представляется, что на этой же основе – путем разъяснения законности или незаконности имеющегося у лица конкретного интереса и действий, направленных на осознание лицом такого характера своего интереса, – следует предупреждать возникновение конфликтов между общественными и личными интересами в уголовном судопроизводстве.

Однако задача предупреждения и разрешения конфликтов между общественными и личными законными интересами, а значит, и конфликтов в деятельности следователя, более сложна, чем это может представиться из сказанного выше. Ведь право, в том числе и уголовно-процессуальное, не раскрывает, что понимает законодатель под охраняемыми законом интересами личности (законными интересами). Это позволило отдельным авторам прийти к выводу, что «законными интересами обвиняемого являются только те его существенные интересы, которые выражены в нормах права, признаны ими»[76 - Явич Л. С. Указ. соч., с. 189; см. также: Гукасян Р. Е. Философская категория интереса в советском гражданском процессуальном праве. – В кн.: Некоторые философские проблемы государства и права. Саратов, 1968, с. 103.]. В таком понимании, как видим, законные интересы сливаются, отождествляются с правами личности в уголовном судопроизводстве. По существу здесь ставится знак равенства между законными интересами личности и теми его интересами, которые регламентированы его правами. Насколько ясны были бы способы предупреждения и разрешения рассматриваемых конфликтов, если это было бы так! Однако такое понимание законных интересов личности, на наш взгляд, ошибочно. Об этом свидетельствуют в первую очередь приведенные выше законодательные новеллы, говорящие о правах и законных интересах личности как о различных, хотя и в чем-то близких по своей внутренней природе институтах.

Законные интересы личности – это не столько те, которые выражены в субъективных ее правах, сколько те, которые не противоречат закону, не являются противоправными, хотя им, законом, прямо не предусмотрены. Совершенно правы, на наш взгляд, ученые, пришедшие к выводу, что «об охраняемом законом интересе («законном интересе») может идти речь только в случаях, когда объективное и субъективное право данный интерес так или иначе не опосредовало»[77 - См. Орзих М. Ф. Личность и право. М., 1975, с. 3–9.]. Таким образом, в рассматриваемом плане за-; конные интересы личности – это такие его интересы, которые не опосредованы уголовно-процессуальным законом, но ему, уголовно-процессуальному закону, не противоречат. Будучи неотъемлемым элементом правового статуса личности[78 - См. Мотовиловкер Я. О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль, 1976, с. 52–53; Строгович М. С. Этика судебной защиты по уголовным делам. – Соц. законность, 1976, № 10, с. 30.], они являются реализацией в уголовном судопроизводстве основных конституционных прав граждан. Каждое несоблюдение законных интересов личности по существу свидетельствует и о принципиально недопустимом ущемлении ее прав, гарантированных Конституцией СССР. Это положение, думается, должно быть основополагающим при разрешении конфликтов в уголовном судопроизводстве, в частности в деятельности следователя.

Принципиальными и требующими обоснованного и однозначного решения при рассмотрении конфликтов между) общественными и личными интересами представляются два вопроса: о возможностях оценки следователем законности того или иного личного интереса и о критериях такой оценки. От этого зависят в целом пути и способы разрешения следователем конкретных конфликтов интересов, возникающих при расследовании преступлений.

Существует мнение, что лишь суд вступившим в законную силу приговором может оценить, является тот или иной обсуждаемый интерес личности (обвиняемого, потерпевшего и других лиц) законным или незаконным[79 - См. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1973, № 4, с. 15—,16.]. На наш взгляд, с этим положением согласиться нельзя. В таком случае было бы бессмысленно говорить не только о путях и способах, но и о самой возможности удовлетворительного разрешения рассматриваемых конфликтов в стадиях, предшествующих вступлению приговора в законную силу: в стадиях предварительного расследования, предания суду и рассмотрения дела судом первой инстанции (в случаях обжалования или опротестования постановленного приговора или определения). А, как известно, именно на этих стадиях в большинстве своем оценивается законность определенного интереса личности и в соответствии с произведенной оценкой тем или иным образом разрешается возникший конфликт между общественными и личными интересами.

Более того, закон в ряде случаев прямо предоставляет следователю право и обязывает его оценивать те или иные интересы участников процесса с позиции их соответствия закону. Примером служит хотя бы ч. 6 ст. 47 УПК, в соответствии с которой одно и то же лицо не может быть защитником двух обвиняемых, если интересы одного из них противоречат интересам другого. В противном случае вынесенный приговор будет неправосудным и подлежащим, как указал Верховный Суд РСФСР, безусловной отмене[80 - См. Комментарий к УПК РСФСР/Под ред. А. М. Рекункова и А. К. Орлова. М., 108(1, с. 61.]. Определение же законности интересов двух обвиняемых иметь одного защитника и интереса защитника осуществлять защиту этих двух обвиняемых находится в прямой компетенции следователя, прокурора, суда (судьи) в зависимости от конкретных обстоятельств дела[81 - Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 64.].

Сказанное, безусловно, не исключает того очевидного факта, что окончательная оценка законности определенного интереса личности (так же, как и признание обвиняемого виновным) принадлежит суду и констатируется вступившим в законную силу решением суда (приговором, определением, постановлением). В этом случае суд не только решает вопрос об оценке законности конкретного личного интереса, но в сущности и оценивает то, насколько правильно были решены конфликты между общественными и личными интересами на предыдущих стадиях уголовного процесса, и при необходимости разрешает эти конфликты иным образом.

По делу Н., обвиняемого по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР, имеющего 3-ю группу инвалидности в связи с большой близорукостью (Н. носил очки – 22 диоптрии), следователь оценил как незаконный интерес обвиняемого иметь защитника с момента предъявления обвинения по мотивам наличия У него физического недостатка, препятствующего самому осуществлять право на защиту. Отказав в удовлетворении заявленного ходатайства, следователь таким образом решил возникший конфликт между общественными и личными интересами. Суд в распорядительном заседании счел, что в Данном случае интерес обвиняемого иметь защитника с момента предъявления обвинения являлся законным, конфликт интересов тем самым следователем был решен неудовлетворительно, и возвратил уголовное дело по обвинению Н. на дополнительное расследование. Определение суда опротестовано не было, и защитник принял участие с момента перепредъявления Н. обвинения.

Какие же критерии должны быть положены в основу оценки законности того или иного интереса личности, а значит, в основу действий следователя по разрешению конфликтов между общественными и личными интересами? Думается, можно говорить о трех критериях. Законным интересом личности является такой ее интерес, который: а) соответствует правам граждан, гарантированным им Конституцией СССР, и не противоречит их конституционным обязанностям; б) не противоречит уголовно-процессуальному законодательству (Основам уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и уголовно-процессуальному кодексу соответствующей союзной республики); в) соответствует закономерностям неуклонной дальнейшей демократизации уголовного процесса и расширения гарантий правового статуса личности.

В приведенном примере неверная оценка следователем законности интереса обвиняемого Н. именно с позиций последнего критерия и послужила, думается, причиной ошибочного разрешения им возникшего конфликта интересов. Если вопрос о том, является ли близорукость Н. физическим недостатком, препятствующим ему осуществлять самому свое право на защиту, допускает весьма субъективную оценку (следователь, в частности, мотивировал отказ в удовлетворении ходатайства Н. с позиций фактических обстоятельств дела достаточно убедительно: Н. детально излагал обстоятельства инкриминируемого ему преступления, написал показания собственноручно, безошибочно узнавал предметы, предъявленные ему для опознания, активно участвовал в проводимых при расследовании очных ставках), то оценка законности его интереса с позиций дальнейшего расширения прав граждан на защиту и демократизации уголовного процесса должна была привести следователя к признанию интереса Н. законным, т. е. к решению конфликта интересов путем предоставления обвиняемому возможности иметь защитника с момента предъявления обвинения.

В свете сказанного, на наш взгляд, можно говорить о нескольких основных взаимосвязанных и взаимообусловленных путях разрешения и предупреждения конфликтов между общественными и личными интересами в уголовном судопроизводстве, в частности в деятельности следователя.

Во-первых, это строжайшее соблюдение норм процессуального права и процессуальной формы во всех звеньях и всеми работниками органов уголовной юстиции. Это положение очевидно и не требует какой-либо дополнительной аргументации, ибо «любой закон живет только тогда, когда он выполняется – выполняется всеми и повсеместно»[82 - См. там же, с. 65.]. Уголовно-процессуальное законодательство, регламентированная им процессуальная форма расследования, опосредованные законом субъективные права и обязанности его участников – действенное средство предупреждения и разрешения конфликтов в уголовном судопроизводстве.

Во-вторых, высокое правосознание следователя, его правовая идеология и правовая психология, а также строжайшее соблюдение им норм общей и профессиональной морали. Как известно, многие нравственные требования, предъявляемые к деятельности следователя, закреплены в законе относительно производства не всех следственных действий. Так же обстоит дело с отдельными процессуально-тактическими приемами и рекомендациями. (В уголовно-процессуальном законе, сколь бы он ни был совершенен, в принципе невозможно исчерпывающе и детально регламентировать всю I многогранную деятельность по доказыванию.) Например, запрещение унижать честь и достоинство текстуально закреплено в УПК лишь в отношении лиц, участвующих в следственном эксперименте и освидетельствовании (ст. ст. 181, 183); обязанность следователя принимать меры к тому, чтобы не были оглашены обстоятельства интимной жизни лиц, возложена на него законом только при производстве обыска и выемки (ст. 170); запрещение задавать наводящие вопросы допрашиваемым касается в соответствии со ст. 158 УПК только допроса свидетеля и потерпевшего и т. п. Нет никаких сомнений, что в приведенных случаях, как и во многих других, высокое правосознание и мораль следователя лежат в основе конкретных способов предупреждения и разрешения конфликтов между общественными и личными интересами.

Именно на этой основе – строжайшем соблюдении социалистической законности, норм морали, высокого правосознания – в деятельности следователя должны рационально и диалектически сочетаться конституционные принципы охраны прав, свобод и законных интересов личности с общественными интересами, воплощенными в программном указании XXVI съезда КПСС о максимальной эффективности работы органов уголовной юстиции с тем, чтобы каждое преступление должным образом расследовалось и виновные несли заслуженное наказание[83 - Лазарев В. В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974, с. 159.].

В-третьих, глубокое теоретическое осмысление природы и сущности тех или иных интересов общества и личности в уголовном судопроизводстве и основанная на этом оценка их законности, а также теоретическая разработка способов предупреждения и разрешения конфликтов интересов в типовых ситуациях, возникновение которых возможно в следственной (и судебной) практике. В теории уголовного процесса и криминалистике в настоящее время есть много проблемных вопросов, имеющих сугубо практическое значение в рассматриваемых аспектах, например: что понимать под «законным» интересом, о допустимости конкретных криминалистических средств разрешения конфликтов и т. п. Отсутствие глубоких, фундаментальных исследований этих проблем и позитивного их решения не может не влиять отрицательно на правоприменительную деятельность по предупреждению и разрешению конфликтов в уголовном судопроизводстве, в частности, в деятельности следователя.

В-четвертых, неуклонное и последовательное развитие и совершенствование действующего уголовно-процессуального законодательства, поскольку проблема законных интересов личности по сути своей близко смыкается с проблемой пробелов в праве и путей их устранения. Вопрос о законном интересе личности возникает тогда, когда он не опосредован субъективным правом, когда последнее не определило пути и способы предупреждения и разрешения конфликтов интересов. Выше мы сказали, что во многих случаях удовлетворительные способы разрешения подобных конфликтов зависят от высокого правосознания и морали лица, осуществляющего доказывание. Однако в процессе доказывания эти лица (следователь, суд) лишь преодолевают пробелы в праве, «подобно тому, как путник преодолевает встретившееся ему препятствие, не в силах его убрать»[84 - См. Строгович М. С. Деятельность адвокатов в качестве защитников обвиняемых. – Сов. государство и право, 1981, № 8, с. 51.]. В действующем законодательстве имеется ряд коллизий правовых норм. Отдельные существенные законные интересы личности, несмотря на многолетние обсуждения связанных с ними проблем, до настоящего времени не получили законодательного разрешения (это касается в первую очередь законного интереса обвиняемого иметь защитника с момента предъявления обвинения для всех категорий обвиняемых, свидетельского иммунитета для близких родственников обвиняемого, расширения оснований признания лица подозреваемым и ряда других). Развитие процессуального законодательства на основе его дальнейшей демократизации и более четкой алгоритмизации деятельности по расследованию преступлений и отправлению правосудия, несомненно, является одним из основных путей предупреждения и разрешения конфликтов между общественными и личными интересами в уголовном судопроизводстве.

В рамках данной работы, разумеется, практически невозможно рассмотреть достаточно широкий круг конкретных конфликтов интересов в уголовном судопроизводстве (да это и выходило бы за пределы нашего исследования). В этой связи остановимся лишь на двух проблемах, имеющих принципиальное значение для дальнейшего изучения средств предупреждения и разрешения конфликтов в деятельности следователя.

Естественным является то, что конфликты между общественными и личными интересами прежде всего касаются центральной фигуры уголовного процесса – обвиняемого. Его законные интересы состоят в том, чтобы при расследовании и судебном рассмотрении дела были полно, всесторонне и объективно собраны и проверены все доказательства, исследованы все обстоятельства, которые свидетельствуют в его пользу, оправдывают или смягчают его ответственность, а также в том, чтобы ему была обеспечена возможность оспаривать обвинение, представлять доводы и доказательства в свое оправдание или для смягчения своей ответственности[85 - «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту». Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 г. – Бюллетень Верховного Суда СССР, 1978, № 4, с. 9.].

Такое понимание личных законных интересов обвиняемого основано на презумпции невиновности, а также всецело соответствует действующему уголовно-процессуальному законодательству и судебной практике. «…Суды, – говорится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 г., – должны строго соблюдать конституционный принцип, согласно которому обвиняемый (подсудимый) считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда»[86 - См. Куцова Э. Ф. Указ. соч., с. 66.]. В этом заключается высший, но далеко не единственный смысл гарантий законных интересов обвиняемого в уголовном судопроизводстве.

Здесь, однако, возникает ряд вопросов, имеющих прямое отношение к средствам и способам предупреждения и разрешения конфликтов в деятельности следователя. Если обвиняемый – не виновный, с кем в таком случае имеет дело следователь? Является ли обвиняемый виновным, а если нет, значит ли это, что следователь предъявляет обвинение невиновному лицу? Как в противном случае соблюдаются законные интересы личности, вытекающие из презумпции невиновности, и разрешаются конфликты интересов? На эти вопросы может быть, на наш взгляд, лишь один ответ.

Уголовно-процессуальный закон требует, чтобы обвинение в совершении преступления было предъявлено при наличии достаточных доказательств, дающих для этого основания (ст. 143), оцененных по внутреннему убеждению следователя, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. 71). Потому предъявление следователем обвинения лицу, в виновности которого он не убежден, было бы и незаконным и глубоко безнравственным. С этим бесспорным, на наш взгляд, положением логично в рассматриваемом плане связано и то, что если следователь в результате всесторонней, полной и объективной оценки всех обстоятельств приходит к выводу о наличии оснований для составления обвинительного заключения по делу, отказывает в удовлетворении ходатайств, заявленных обвиняемым или его защитником (скажем, о проведении дополнительных или повторных следственных действий, о переквалификации действий обвиняемого, о прекращении дела в целом и т. п.), то он оценивает данные интересы обвиняемого как незаконные. Именно с этих позиций им и разрешается возникший конфликт между общественными интересами, выразителем которых на данной стадии уголовного процесса является следователь, и личными интересами обвиняемого.

Эти положения ни в коей мере не противоречат презумпции невиновности как гарантии законных интересов обвиняемого, неукоснительное соблюдение которых, повторим, должно лежать в основе путей, средств и способов разрешения конфликтов и в деятельности следователя и в целом в уголовном судопроизводстве. Следует полностью согласиться с мнением М. С. Строговича, что презумпция невиновности означает не субъективное мнение того или иного участника процесса (следователя, прокурора, судьи), а объективное положение лица, устанавливаемое законом. «Согласно презумпции невиновности, – пишет он, – закон считает обвиняемого невиновным, пока те, кто считает его виновным, не докажут, что обвиняемый действительно виновен, и с этим выводом согласится суд в своем приговоре»[87 - Строгович М. С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. – В кн.: Виктимология и профилактика правонарушений. Иркутск, 1979, с. 113.].

Однако из этого бесспорного положения иногда делаются совершенно неожиданные выводы, касающиеся непосредственно способов разрешения конфликтов в деятельности следователя. Это обязывает нас остановиться на их рассмотрении подробнее. Так, М. С. Строгович, последовательно выступая против допустимости применения в уголовном судопроизводстве, и в первую очередь при расследовании преступлений, методов психического воздействия на личность (так называемых следственных хитростей, психологических ловушек или тактических комбинаций), пишет: «Подобные приемы, противоречащие законности и нравственности, характерны тем, что они исходят из отношения к обвиняемому как к преступнику, как к лицу, виновность которого якобы уже установлена, тогда как этот вопрос еще предстоит решить суду»[88 - Там же, с. 13–14.]. С этим мнением согласиться нельзя.

Авторы, считающие правомерным применение методов психического воздействия на личность как способов разрешения конфликтов в деятельности следователя, представляется, ни в малейшей степени не выступают за предвзятое отношение к обвиняемому (или подозреваемому). Они понимают, что обвиняемый – это не виновный, но полагают, что следователь, оценив доказательства и обстоятельства дела в их совокупности и придя на основе внутреннего убеждения к выводу (субъективному мнению, не противоречащему презумпции невиновности) об умышленном искажении или сокрытии обвиняемым искомой следователем информации, не только вправе, но и обязан принять все законные и нравственно допустимые меры по преодолению противодействия и установлению истины. Этого требуют от него общественные интересы, с этих позиций должны разрешаться конфликты в деятельности следователя.

М. С. Строгович с позиций презумпции невиновности как гарантии законных интересов личности критикует авторов, пришедших к выводу, что «в криминальном плане подозреваемый или обвиняемый изучается как лицо, совершившее преступление»[89 - Основы применения кибернетики в правоведении/Под ред. Н. С. Полевого и Н. В. Витрука. М., 1977, с. 233.], полагая, будто и при этом происходит смешение понятий «обвиняемый» и «виновный»[90 - См. Строгович М. С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности, с. 15.]. Но ведь ст. 68 УПК возлагает на следователя обязанность доказывать те же обстоятельства, в ней перечисленные, что и на органы предварительного расследования, и на суд, в том числе изучать личность обвиняемого, мотивы преступления, обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого. Иными словами, следователь в соответствии с законом обязан изучать обвиняемого именно как лицо, совершившее преступление, как лицо, в отношении которого суд должен решить вопрос о его виновности в инкриминируемом ему преступлении. Иначе личность человека, которого суд, возможно, признает преступником, практически остается неизученной и суд будет лишен возможности вынести правомерный и обоснованный приговор. Невыполнение этой обязанности (скажем, неустановление следователем точного возраста обвиняемого, неразрешение вопроса о его вменяемости, неустановление мотивов преступления и др.) при невозможности восполнить допущенные пробелы в судебном заседании совершенно обоснованно повлечет возвращение дела на дополнительное расследование.

Необходимо остановиться еще на одном более общем вопросе разрешения конфликтов в деятельности следователя, связываемом рядом авторов также с презумпцией невиновности как гарантией законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. Мы имеем в виду возможность рассмотрения расследования преступлений как специфического процесса разрешения конфликтов, а также возможность использования при этом теории игр. Сущность возражений противников такого подхода (М. С. Строговича, И. Ф. Пантелеева, С. Г. Любичева и др.) сводится к одному: «Для следователя обвиняемый – это преступник, старающийся избежать ответственности, и следователь с ним ведет «игру», стараясь ее выиграть»[91 - Там же, с.15.].

Нет, однако, сомнений в том, что поскольку в уголовном судопроизводстве возможны и реально существуют конфликты между общественными и личными интересами, то расследование преступлений и судебное рассмотрение дел о них зачастую связано с конфликтными взаимодействиями, с необходимостью преодоления противодействий. Именно по этой причине и существуют следственная тактика, тактика судебного следствия, тактика поддержания государственного обвинения в суде и тактика защиты по уголовным делам[92 - См. Дулов А. В. Тактические операции при расследовании преступлений. Минск, 1979, с. 21.]. Сам факт существования тактики в названных и других ее видах в уголовном судопроизводстве возражений, думается, ни у кого вызвать не может. И в соответствии с этим «во всех сферах деятельности людей, где имеет место тактика, будь это классовая борьба, военное искусство, дипломатия, спорт или расследование преступлений, присутствует элемент конфликтности и борьбы отношений и каждая из сторон стремится иметь как можно больше разнообразной информации о другой стороне… чтобы с учетом этого избрать наиболее эффективные приемы достижения своих целей»[93 - Ведерников Н. Т. Личность обвиняемого и подсудимого Томск, 1978, с. 74.].

А коль скоро конфликты интересов и действий, направленных на их удовлетворение, как объективная реальность существуют в уголовном процессе, то одной из насущных задач юридической науки (главным образом криминалистики) является разработка рациональных и допустимых способов их разрешения следователем и судом. И вполне естественно, что для этого делаются попытки использовать методологию и отдельные методы теории игр (научной дисциплины, составляющей в настоящее время один из элементов науки системного анализа[94 - См. Моисеев Н. Н. Математические задачи системного анализа. М., 1981. с. 6.], которая имеет своим предметом изучение «математических моделей принятия оптимальных решений в условиях конфликта»[95 - Энциклопедия кибернетики/Под ред. В. М. Глушкова. Киев 1975, т. 1, с. 333.]. Привлечение ее в этих целях связано с необходимостью рационализации всех видов деятельности, в том числе и уголовного судопроизводства, с учетом достижений научно-технического прогресса. Эта тенденция ни в коей мере не является результатом пренебрежения презумпцией невиновности, гарантирующей законные интересы личности.

Обвиняемый (и подсудимый) – не виновный. Мнение следователя о его виновности и незаконности отдельных его интересов субъективно. Именно это положение пронизывает все содержание уголовного процесса, вплетается красной нитью во все разрабатываемые криминалистикой приемы и способы предупреждения, раскрытия и расследования преступлений.

Обвиняемый – не виновный. Но последний и не появится, если следователь не придет к выводу о виновности обвиняемого и не расследует дело в отношении него в строгом соответствии с законом, соблюдая законные интересы личности, полно, всесторонне и объективно, используя при этом все нравственно допустимые и научно обоснованные способы разрешения конфликтов в процессе доказывания в Уголовном судопроизводстве.

Глава 3

ПРЕДМЕТ КОНФЛИКТОВ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Конфликты в деятельности следователя (реальные и потенциальные), составляя ядро конфликтных ситуаций на предварительном следствии, выступают прямым или опосредованным выражением сложных и разнообразных конфликтов интересов сторон, взаимодействующих в процессе предварительного расследования преступлений: интересов следователя и обвиняемого, нескольких обвиняемых между собой, обвиняемого и потерпевшего, интересов профессиональных участников уголовного процесса и т. п.

Каким же в свете этого положения представляется предмет конфликтов в деятельности следователя?[96 - Сразу же оговоримся, что в данном случае мы рассматриваем лишь предмет реальных или потенциальных внутриролевых конфликтов следователя, т. е. возникающих у него в процессе выполнения им своих функциональных обязанностей по достижению целей уголовного судопроизводства. Изучение предмета иных конфликтов, возможность возникновения которых связана со спецификой трудовой деятельности следователя (межролевых конфликтов), в цели нашего исследования не входит.]

Рассмотрение этого вопроса, видимо, необходимо начать со следующего рассуждения. Нет сомнений в том, что интересы следователя как лица, осуществляющего предварительное расследование преступлений, заключаются в полном, объективном и всестороннем расследовании преступлений и удовлетворяются качественным, рациональным и эффективным выполнением им своей процессуальной функции в уголовном судопроизводстве.

Если в своей деятельности, направленной на удовлетворение этих интересов, следователь не сталкивается с противодействием лиц, интересы которых осознанно противоречат его интересам, то, разумеется, конфликта в его деятельности не возникает, ибо нет почвы для его существования. Это оптимальный вариант, оптимальная ситуация для удовлетворения следователем своих профессионально-! ролевых интересов. Следует сказать, что значительная часть расследований по уголовным делам в настоящее время происходит именно в этом, бесконфликтном режиме. Однако, как совершенно верно замечает М. С. Строгович, это «ни в малейшей мере не означает, что следователю не приходится преодолевать очень большие трудности, с которыми он сталкивается при расследовании дела. Наиболее значительные трудности обычно создаются теми участниками процесса, которые противодействуют следователю в установлении истины, стараются направить расследование на ложный путь. Со всем этим следователю приходится энергично бороться[97 - Строгович М. С. Признание обвиняемым своей вины как судебное доказательство. – В кн.: Суд и применение закона. М., 1982, с. 25–26.].

В случаях потенциального или реального противодействия со стороны лиц, имеющих интересы, осознанно противоречащие интересам следователя (или имеющих совпадающие в целом или на определенном этапе расследования интересы с интересами следователя, но пытающихся удовлетворить их способами, осознанно несовместимыми со способами их удовлетворения следователем), полем деятельности следователя становится, как уже отмечалось в литературе, борьба за информацию[98 - См. Ларин А. М. Расследование по уголовному делу. Организация, планирование. М., 1970, с. 59.]. Именно в этой форме, путем позитивного разрешения конфликтов с указанными лицами по поводу владения информацией, знаниями о событии преступления, о лице, его совершившем, и в конечном счете о всех обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, следователь удовлетворяет свои профессионально-ролевые интересы в уголовном судопроизводстве.

Соответственно этому лицо, имеющее интересы, противоречащие интересам следователя по объективному, полному и всестороннему установлению всех обстоятельств расследуемого события (либо вступающее с ним в конфликт по поводу способов удовлетворения единых интересов), удовлетворяет свои интересы иным образом: от сокрытия и искажения информации до активного противоборства со следователем, попыток создания «доказательств» в свою защиту или в защиту третьего лица, оказания воздействия на свидетелей, потерпевших и других лиц с целью изменения ими показаний.

Таким образом в предмет конфликтов в деятельности следователя в первую очередь входят его интересы в знаниях об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Уголовно-процессуальное законодательство дает перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу: «При производстве дознания, предварительного следствия и разбирательстве уголовного дела в суде подлежат доказыванию:

1. событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2. виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления;

3. обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, указанные в статьях 38 и 39 Уголовного кодекса РСФСР, а также иные обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

4. характер и размер ущерба, причиненного преступлением.

Подлежат выявлению также причины и условия, способствовавшие совершению преступления» (ст. 68 УПК).