Хроники пропавшего города

Попаданцы в стране царя Петра
Олег Белоус

Город, каких в российской провинции тысячи, перенесся в неведомое. За периметром в двадцать километров начинается совершенно чужая земля, дороги, поля обрываются, словно ножом обрезали. Вокруг ни окружающих городов и деревень, вместо них – степь и дикая тайга. Жители остались лишь с тем, с чем неведомые силы перебросили их. Что делать горожанам? Жить! Строить свою цивилизацию! Рожать детей и делить власть, совершать мерзкие поступки и отдавать жизнь во имя других! Дружить с достойными этого, воевать с врагами. И горе тем, кто встанет на пути попаданцев! В оформлении использована иллюстрация, принадлежащая "Брендинговому агенству Токин".

Глава 1

Ночью прогремел долгий, раскатистый гром, гулким эхом пронесшийся по излучине уральской реки Велька, потом долго гулявший между темных квадратов спящих пятиэтажек. Стаи ворон с хриплым карканьем поднялись ввысь и закружились над домами, а небо осветили таинственные сполохи, схожие со слабыми зарницами северного сияния. Уличные фонари погасли, чтобы через пару секунд загореться вновь. Город не обратил на это внимания, он спал, лишь дежурный муниципального управления ГОЧС с телефонной трубкой в руке заполошно выскочил из полуподвала, где располагалось учреждение, на улицу. Тишина, ночь, пронзительно – яркие звезды отразились в первых весенних лужах. В домах напротив загорелись окна, там тоже услышали необычный звук. Несколько минут дежурный с озадаченным выражением лица озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда звук, не взорвалось ли чего? Но ночную тишь больше ничего не нарушало, только где-то вдали брехали перепуганные собаки. Все так же задумчиво вглядывалось в землю звездное небо, безмятежно спали многоэтажки, а телефон, который в случае происшествия разрывался от звонков, загадочно молчал. Несколько минут дежурный пристально всматривался в сполохи необычного для Южного Урала северного сияния, затем пошарил в кармане, закурил. Тишина, огни в домах напротив погасли. Недоуменно пожав плечами, он потушил об бетонную стену окурок и, бросив его в урну, спустился назад. Он еще не знал, что всю ночь будут сыпаться сообщения об авариях на ЛЭП, оптоволоконных линиях связи, соединяющих город с областным центром, до утра будут работать аварийные бригады и лишь к шести часам запитают удаленные районы электричеством от городской электростанции …

Иван Савелович проснулся, когда на улице еще царила предутренняя темнота. Ночью он спал плохо, мучил застарелый гастрит, да еще на улице под утро что-то бахнуло, разбудив некстати, поэтому встал мужчина со скверным настроением и гудящей головой. Наскоро умывшись, проглотил таблетку от желудка и перекусив, извлеченными из старенького холодильника остатками вчерашнего ужина, угрюмо поплелся на соседнюю улицу, где стоял его гараж. Он включил для разогрева двигатель стареньких жигулей и вышел на улицу. Небо на горизонте потихоньку начало розоветь, пахло весной и сыростью. Запахнув получше потертую куртку, облокотился на железную стенку гаража. Темные грубые руки, в которые казалось навечно въелась стальная окалина, вытащили пачку, дымок от первой, самой вкусной сигареты поплыл к рассветному небу. Рефлекторно зевнув, посетовал про себя: «чертова баба, не могла на попозже купить билет на самолет! Вставай тут не свет не заря!». Иван Савелович уже шестой год как получал заслуженную пенсию и успел забыть, что это такое, вставать с утра на работу, а тут жена с ее дурацкой поездкой в гости к сыну. Словно нельзя взять билеты на попозже!

Старенькая машина, поскрипывая разболтанным кузовом, подъехала к крыльцу пятиэтажки. Жена, разодетая в лучший парадно-разъездной костюм, уже стояла перед подъездом родной пятиэтажкой и суетливо оглядывалась по сторонам. Иван Савелович вышел из автомобиля, молча чмокнул ее в щеку, слегка оцарапав небритым подбородком. Супруга оценивающе глянула в лицо и сказала с легким упреком:

– А ты небритый!

– Мужчине свойственно быть небритым с утра, – ворчливо ответил Иван Савелович и забросив тяжелую сумку в багажник, сел за водительское место. Женщина недовольно поджала губы.

– Мог бы и побриться для меня!

Супруга забралась на заднее сидение, хлопнула дверь. Машина неторопливо тронулась, а мужчина, не поворачиваясь, проворчал в ответ:

– Ага! Счас! Только шнурки поглажу!

Жена обидчиво фыркнула, но не стала с утра нагнетать атмосферу. Открыла дамскую сумочку, вытащила телефон и уткнулась в экран. Вскоре и это ей надоело. Женщина задвинула шторку со своей стороны. Откинувшись на сидение, прикрыла глаза. Старик включил магнитофон, забытый певец проникновенно пел о любви до гроба:

И было ей семьдесят шесть,

когда ее самой не стало.

Нет, не страшила ее смерть,

скорей, она о ней мечтала:

бывало, знаете ли, сядет у окна,

и смотрит-смотрит-смотрит в небо синее -

дескать, когда умру, я встречу его там…

Старик покосился на супругу, слегка поморщился и сделал звук по тише. Через пару минут мимо промелькнули последние спящие пятиэтажки, с обоих сторон потянулись каменные и кирпичные дома частного сектора. Наконец машина вырвалась на шоссе, ведущее к областному центру. Супруга Ивана Савеловича успела мирно задремать, когда пронзительно взвизгнули тормоза, машина резко остановилась, двигатель заглох. Силой инерцией женщину толкнуло вперед.

– Ты что? – визгливо воскликнула проснувшаяся женщина, – смерти моей хочешь? Кто так останавливается?

Несколько секунд Иван Савелович молчал, напряженно разглядывая дорогу впереди, затем повернулся к жене и ткнул пальцем:

– Смотри!

Женщина перевела взгляд на лобовое стекло и пораженно охнула и побледнела. Рассеянный свет фар освещал невозможную картину. Впереди вместо асфальта федеральной трассы простиралась поросшая сухим ковылем степь, лишь кое-где сверкали грязные, еще не растаявшие весенние сугробы. Она повернула голову. В десятке метров позади блестел мокрый асфальт, а дальше две шеренги ярких фонарей. «Да нет, это же…Да как же это может…» – заметались у нее в голове панические мысли, – «Мы сто раз проезжали здесь!..»

– А где…дорога? Почему мы едем по полю? – слегка дрогнувшим голосом женщина обратилась к мужу.

– А я откуда знаю! – покраснев, словно варёный рак, проворчал мужчина, – сам ничего не понимаю!

От этого ответа женщина почувствовала злость. Завез ее неведомо куда и еще оправдывается! Стиснув губы в тонкую ниточку она с жаром накинулась на мужа:

– Ты куда меня завез, старый черт! Я что по твоей милости должна опоздать на самолет?

– Да ты что! Я…– растерянным голосом попытался оправдаться Иван Савелович, но женщина схватила дамскую сумочку с сидения и изо всех сил ударила его по голове. Если бы мужчина в последний момент не прикрылся рукой, хорошая шишка была ему обеспечена.

– Ой, – тоненько вскрикнул мужчина.

– Вези меня в аэропорт! – вновь отчаянно взвизгнула супруга.

– Да ты что! Я тебя вез как всегда в областной центр! С ума сошла? Чего дерешься?

– Где дорога? – иерихонской трубой взревела жена, не обращая внимания на возмущение супруга.

– Не знаю, – вжался в кресло Иван Савелович, – я ехал как всегда и вдруг, раз и дорога исчезла!

– А где она? – снова пронзительно рявкнула обескураженная и одновременно разозленная супруга, – ищи ее!

Иван Савелович крякнул от досады. Чертова баба, подумал он. Спорить он не решился, осторожно потер принявшее удар предплечье, молча провернул ключ зажигания. Машина негромко загудела, осторожно объезжая не растаявшие сугробы, потихоньку двинулась вперед по бездорожью весенней степи. Спустя несколько минут даже супруге Ивана Савеловича стало понятно, что таким образом они некуда не приедут и лишь рискуют заблудиться и необходимо возвращаться на шоссе. Женщина уже хотела сказать об этом супругу, когда в неярком свете фар впереди показалась странная фигура. На невысоком лохматом коне сидел одетый в рваный халат старик со сморщенным лицом. В руках он сжимал туго натянутый лук.

Я смогу спросить у него дорогу, подумал Иван Савелович и нажал на тормоз, намереваясь остановиться, напротив. Лошадь пугливо попятилась, а старик испуганно взвизгнул и, прокричал что-то невнятное. Пронзительно тренькнула спускаемая тетива. С жалобным дзиньканьем на переднем стекле автомобиля появилось круглое отверстие, с сеточкой трещин вокруг, что-то пронзительно свистнуло около уха водителя, острый осколок порезал руки в нескольких местах. Позади раздался женский крик, полный ужаса и боли. Мужчина не всегда был подкаблучником, покорно принимающим от жены тумаки. В юности и в армейской молодости он был горяч, не сдержан и скор на расправу с обидчиками. Старые шрамы на лбу и груди со всей бесспорностью свидетельствовали об этом. Это затем, женитьба и полунищая жизнь надломили его, но видимо еще что-то осталось от прежнего бесшабашного и скорого на ответ Ваньки. Тело среагировало самостоятельно. Нажатие на педаль, переключение передачи и газу! Жилистые, красные руки металлурга с двадцатипятилетним стажем, привыкшего к каждодневному нелегкому труду бешено крутанули руль. Сердце сумасшедше стучало в груди, а в голове билась единственная мысль, – «Только бы автомобиль не заглох и не въехал в яму!». Машина, словно подстреленная антилопа, скакнула назад и помчалась задом, с каждой секундой набирая скорость. Вновь что вжикнуло совсем рядом, огнем опалило ухо. Мужчина скосил взгляд. Вплотную к голове еще трепетало оперение, наполовину пробившей кресло стрелы. Надрывный крик на заднем сидении стал немного потише, перейдя в полные страдания прерывистый стон.

Крутому повороту мог бы позавидовать сам Шумахер. Автомобиль почти на месте развернулся в обратном направлении и на максимально возможной скорости понесся назад. Мужчина скосил ошеломленный взгляд на зеркало заднего вида. Старик на лошади пропал из виду, позади наступило зловещее молчание. Иван Савелович рискнул на секунду повернуться. Жена лежала без чувств на сидении, из ее живота торчало короткое древко с оперением, на пальто вокруг, расплывалось кровавое пятно и, лишь едва заметно вздымающаяся грудь подтверждала, что она еще жива. Подстрелили голубушку! – с ужасом понял мужчина. Сердце в груди словно остановилось, он вздрогнул от внезапного потрясения. «Она умирает! Этот гад подстрелил ее! – в отчаянной панике подумал мужчина, – что делать? Только сейчас старик понял, как супруга дорога ему, что он любит ее так же, как и тридцать лет тому назад. Именно поэтому он спускал ей все ее капризы. Слезы жалости и любви навернулись ему на глаза, он торопливо смахнул их рукой. Первым побуждением его было остановить машину и оказать жене первую помощь, но тут ему пришла мысль, что возможно убийца догоняет их. Тогда вместо того, чтобы помочь, он окончательно погубит любимую и что необходимо как можно быстрее доставить ее в городскую больницу. Лицо его ожесточилось, а паника, которой Иван Савелович едва не поддался, отступила.

Нечем другим, кроме божьего промысла, то, что он не заблудился и моментально нашел шоссе, объяснить было невозможно. Старик мчался так, как еще никогда в жизни не ехал. «Откуда он появился, этот сраный Робин Гуд. Не уберег голубку! – бились в черепе бессвязные отрывки мыслей, – «Да как такое вообще может быть!?». Встречный ветер из разбитого лобового стекла рвал одежду, наотмашь бил в лицо. Из глаз Ивана Савеловича непрерывным потоком лились слезы то ли от ветра, то ли еще чего.… Через считанные минуты гонки на бешеной скорости, впереди показались городские огни. Взвизгнули тормоза, машина пошла юзом, но каким-то чудом удержалась на асфальте. Старик с аптечкой в руках выскочил из машины и рванул заднюю дверь. От увиденного по его спине потекла холодная струйка пота, а руки затряслись. Женщина была без сознания, но жива – все так же едва заметно вздымалась грудь. Ранившая ее стрела, пробила тело насквозь и глубоко вошла в сидение. Иван Савелович с ужасом понял – «Если я сдвину стрелу, то могу ее убить, я же не доктор! Необходимо быстрее мчаться в больницу, только там ей смогут помочь!».

На изборожденном морщинами лице застыло выражение глубокой скорби. В мгновение ока он постарел на десяток лет, лицо осунулось, морщины на нем стали глубже и заметнее. Мужчина вновь запрыгнул в машину, автомобиль обезумевшей птицей рванула с места. На въезде в город стояла патрульная машина ГИБДД, рядом лучился довольствием толстый гаишник с поднятой полосатой палкой в руке. Предвкушал законный куш от автолихача. Иван Савелович резко затормозил, не доезжая несколько шагов. Полицейский рассмотрел машину, лобового стекла пробито, за рулем – смертельно бледный старик с окровавленными руками, кровь капала на руль и с разорванного уха водителя. Физиономия полицейского удивленно вытянулось, а рука торопливо залапала кобуру. Хлопнула дверь, Иван Савелович выскочил из машины и захлебываясь собственным криком проорал:

– Там, моя жена! – и кинулся открывать заднюю дверцу.

Утро началось как обычно и ничего не предвещало фантастических событий.

– ШШШ – громогласно зашипел внезапно проснувшийся телевизор. Александр, с трудом открыв глаза, приподнял голову с подушки. В маленькой холостяцкой комнате полумрак. Темноту едва разгоняет светящийся белым экран телевизора, да блеклый свет, пробивающийся сквозь плотные занавески. Рука торопливо зашарила по прикроватной тумбочке, наконец, с трудом нащупала мобильник. Александр взглянул на экран: так и есть, без десяти семь утра, он откинулся назад. Прошло уже пара месяцев, как он запрограммировал телевизор включаться в это время. Как раз хватало умыться, быстро позавтракать и, надев форму, вовремя добраться до части. «Черт! Спать то, как охота! – подумал он. Вчера он до двенадцати вместе с Оленькой, его почти невестой, зажигал в кафешке. Добрался домой поздно и когда улегся спать, часы показывали далеко за полночь. Так что сегодня в глаза, словно кто-то насыпал мелкого песка. Мутный спросонья взгляд вновь сфокусировался на телевизоре, там вместо первой программы висел белый экран. Не дай бог сломался что ли? Ремонтировать? Только этого не хватало и так в кармане пусто! – с некоторым беспокойством подумал он. Он широко зевнул, не вставая с постели, нащупал под подушкой пульт управления нажал на кнопку выключения.

Александр поднялся с кровати. Сразу, по курсантской привычке, от нее он еще не успел избавиться, застелил кровать и прихватил мобильный. Напоследок открыл форточку. Вместе со свежим и прохладным воздухом в комнату ворвался запах первых весенних цветов. Он вздохнул и поплелся в ванну. На кухню Александр зашел уже энергичной походкой. За мутноватым после зимы окном медленно подымалось над обшарпанными пятиэтажками неяркое весеннее солнце. На столе стояла недопитая кружка с остывшим чаем и тарелка с засохшими остатками яичницы. Их оставил сосед, Сергей такой же лейтенант, только не инженер, а вертолетчик из базировавшегося на Горке отряда. Он вернулся с ночных полетов под утро. Характер у Александра был веселый, хотя и авантюрный, а с соседом за год офицерской службы он крепко подружился. Познакомились они летом прошлого года в кафешке, где отжигали молодые лейтенанты. К небольшому росточку парню, приставали двое местных, а Александр заступился. Вырос Александр на радость родителям высоким и широк в плечах, так что местные, здраво оценив шансы, предпочли отступить. Так началась их дружба. Лейтенанты на пару снимали небольшую двушку в панельной пятиэтажке 16 квартала. Видимо сил у соседа осталось лишь немного перекусить, а на уборку посуды, и тем более ее мытье, их уже не хватило.

Горка – название одного из районов города.

Александр укоризненно качнул головой, но промолчал, бывает. Видать слишком устал товарищ после ночных полетов. Убрав посуду в мойку, вытащил из холодильника и положил подогреваться остатки вчерашнего ужина. Коротко звякнула микроволновка. Вытащил исходящую паром тарелку, опустился на стул и начал лениво ковыряться в завтраке. Кушать после вчерашнего посещения кафе не хотелось, но необходимо. А то до обеда, а он в час дня, сто раз пожалеешь. Дверь, открываясь, протяжно скрипнула, в проеме показалась заспанная физиономия соседа. Александр поморщился, надо будет смазать, а то достала!

– Привет, – громогласно сказал сосед, вяло ударив по протянутой ладони. Зевнул, прикрыв ладонью рот. Плюхнувшись на стул, включил мгновенно заурчавший электрочайник.

– Ты чего так рано, то? – из вежливости поинтересовался Александр, – вроде после ночных, у вас отсыпной?

– Да…, – неопределенно покрутил рукой молодой летун, – дела, вот и пришлось встать пораньше.

Он протяжно зевнул, насыпал в кружку кофе, полилась тугая струя кипятка, застучала ложка по стенкам. Подняв кружку к губам, он принялся понемногу прихлебывать, с философской тоской в глазах посматривая на залитую солнечным светом улицу. Александр включил мобильный и попытался открыть Интернет, но не тут-то было. Соединение устанавливаться отказывалось категорически. Помучившись немного, он досадливо поморщился и бросил безнадежное дело.