Хроники пропавшего города

Цзинь-цзинь, – защебетала приземлившаяся на подоконник беззаботная весенняя птаха. Для нее ничего не изменилось, а мелкие проблемы людей важны лишь им самим. Толпа перед окнами здания, еще недавно с азартом выкликавшая Главу администрации, таяла, словно кусок сахара в кипятке.

Соловьев несколько пристально мгновений смотрел на таможенника, размышляя над тем, что ответить, потом, с небольшой заминкой, откликнулся:

– Я не знаю. Одно лишь скажу, считаю, что выяснение этого вопроса следует поручить ученым из нашей сельскохозяйственной академии и институтов города.

Он помолчал, в очередной раз поправил лежащие на столе в идеальном порядке документы и произнес:

– Мужики! Вся страна сейчас для нас – это наш город, это семьдесят тысяч горожан и несколько тысяч сельских жителей, и они нуждаются в Вашей защите. Есть тут враги, нет ли их, я не знаю, но рассчитывать необходимо на самый плохой вариант. Они есть, и они сильны. Поэтому необходимо определиться с новыми взаимоотношениями между городской властью и военными. Считаю, что в связи с переносом города черт знает куда, вы должны перейти в подчинение городской власти, – произнес он и увесисто шлепнул рукой по столешнице.

Ловко, подумал заместитель начальника отдела ФСБ, рассматривая большое желто-коричневое знамя города, висевшее в дальнем углу кабинета, рядом со стягом России. Начальник как обычно был занят. Вместо него представлял службу заместитель. В сейфе секретки отдела успело накопиться внушительное досье о незаконных делишках Соловьева, ждали лишь отмашку из центра, чтобы пустить его в ход. Из потенциального сидельца глава города разом превратился в спасителя.

В кабинете воцарилось напряженное молчание. Перспектива превратиться из привилегированных федералов и областников в подчиненных городской администрации, никого не радовала. Это и снижение статуса и, повседневный контроль со стороны главы города, в то время как командиры успели привыкнуть к самостоятельности. Из Москвы или областного центра все не проконтролируешь. Тем более что еще тлела надежда, что перенос не навсегда, немного потерпеть, и они вернутся назад и все возвратится на привычные рельсы. Планов действий при фантастической ситуации, произошедшей с городом, не существовало, от слова совсем. Не у МЧС, не у военных не у полиции и даже в администрации города. Их, возможно было использовать лишь несколькими фрагментами в части касающейся карточной системы и, перевода экономики на мобилизационные рельсы. Есть от чего растеряться.

Задумчиво нахмурившись, начальник пожарного гарнизона машинально почесал бритый затылок и приподнял руку. Дождавшись кивка Соловьева, он поинтересовался:

– Вы полагаете, что обратный перенос в наш мир невозможен и главным вопросом станет выживание?

– Полагаю – быстро и громогласно произнес, сверкая от возбуждения глазам, Соловьев, – раз нас перенесло неведомо куда, значит здесь нам жить. Считаю, что необходимо исходить из этого, и делать все возможное, чтобы выжить. Все согласны?

– Мы давали присягу России, а не городу, – сверкнув неприязненным взглядом, произнес молодой, едва за тридцать подполковник, командир радиолокационного батальона, – у меня нет приказа переходить в подчинение городской власти!

С Главой у офицера сложились очень непростые отношения. Еще на первом своем сроке у власти, Соловьев обещал ему выделить землю под дачные участки военным, но так и не сделал этого. Офицер тогда не сдержался и высказал все, что думал о Главе города. Соловьеву доброжелатели об этом немедленно донесли, он даже ездил в штаб округа жаловаться и требовать убрать неугодного командира. Но там лишь посмеялись над излишне деятельным главой муниципалитета.

Несколько мгновений они мерились взглядами, потом Соловьев не выдержал и отвел глаза. И тут же, спохватившись, что присутствующие на совещании могут истолковать это как непростительную слабость, густо побагровел. На память он никогда не жаловался и врагов вместе с друзьями этих врагов он помнил хорошо и никогда не забывал. Бросив гневный взгляд в сторону локаторщика, он произнес голосом, в котором уже лязгал металл:

– Многие из Вас прошли через Чечню, и вы должны понимать, что если вы не защитите горожан, то кто? Присягу принимали защищать Россию? Сейчас вся она это город и его окрестности! Или мы будем вместе, одним кулаком, – он приподнял крепко сжатый кулак над собой, – или нас переломают поодиночке! Докажите делом, а не трескотней, что вы настоящие патриоты, а не балаболки!

Глава остановился, медленно обвел взглядом внимательно слушавших его военных, зрачки его сузились, и он продолжил:

– И не забывайте, что вам как любому другому жителю города необходимы продукты питания, тепло зимой, вода, свет и главное безопасность. Город будет вас обеспечивать всем необходимым, а вы станете сидеть на его шее и ждать приказа неведомо от кого? Не бывать такому!

Крыть – нечем, глава прав… покрасневший подполковник – локаторщик катнул желваками и в досаде опустил взгляд вниз.

– На ближайшие дни… и годы… безопасность, и развертывание производства всего необходимого для выживания – это главная проблема, – произнес глава.

Уже пару минут с напряженным вниманием что-то читавший в телефоне начальник горотдела полиции, воспользовался паузой:

– Р-разрешите? – слегка заикаясь, спросил он. Во время командировки в Чечне его контузило. С тех пор он, когда волновался, заикался. Дождавшись кивка Главы, он поправил очки и зачитал сообщение, пришедшее на телефон, – на Гончаровке наряд задержал подозрительного бомжа на коне, по-русски не понимает, говорит на языке, напоминающем башкирский, – полицейский оторвал взгляд от экрана, произнес с задумчивым видом, – похоже попался абориген.

Гончаровка – район города с малоэтажной (частной) застройкой.

Сидящие за столом оживились, послышался тревожный шепот. Если это действительно местный житель, то появился шанс узнать, куда же город все-таки попал.

– Хорошо, – произнес Соловьев, – жду от Вас информации, где мы и кто вокруг нас, – сказал он и что-то пометил в еженедельнике.

– Д-доложу, – согласно наклонил рано поседевшую голову начальник полиции и принялся что-то набирать на телефоне. Хотя формально полиция и не подчинялась местной власти, но ее финансирование шло в том числе и от муниципальных властей, а, как известно кто платит тот и заказывает музыку. Главный городской полицейский успел привыкнуть, как минимум учитывать мнение администрации.

– Да и пусть его медики проверят, не хватало еще чтобы он какую-нибудь заразу в город принес! – произнеся это, глава бросил пристальный взгляд на офицера, но на лице того читалось лишь крайнее внимание. Молча кивнув, он продолжил набирать текст.

– Виктор Александрович, – вновь обратился начальник пожарных, – нам будет проще принять решение, если бы Вы вначале озвучили собственные предложения, что нам, городу делать, хотя бы в ближайшее время.

Глава на миг задумался, затем согласно наклонил голову.

– Ну что же, это разумно. Говорю сразу, придется действовать крайне жестко! Продовольствия в городе к сожалению, немного, как максимум на три-четыре недели. Точное количество сейчас выясняют, поэтому все консервы придется закладывать на хранение на крайний случай, а самим переходить на карточную систему. Запасы мобилизационного резерва на комбинате хлебопродуктов и мясокомбинате весьма значительны, их реквизируем и искать местные источники продовольствия, раз есть люди то их не может не быть! Продержимся до осени – выживем, район засеет все, что только возможно! Что касается огородов – всем желающим десять соток, пусть сажают собственные овощи, фрукты. По углю и электричеству, уголь придется экономить, да все придется экономить, пока не доберемся до местного сырья. Запасов электростанции хватит месяца на два, это крайний срок. Не найдем за это время угля, зимой перемерзнем, а кто сумеет выжить, скатится в средневековье. Пока все, остальное после того как разберемся в обстановке.

– Ну что, по-моему, дело ясное, – военный комиссар, недавно выбранный депутатом в городское собрание и по слухам ставший близок к Главе, поднял руку, – я за предложение Виктора Александровича!

Офицеры думали, выбор предстоял сложный. Многие горожане считали Соловьева радетелем за город, некоторые, всего лишь жуликоватым чиновником. Вот только в деловой хватке, организационном таланте и знаниях сложного городского хозяйства и те, и другие не сомневались. Возможно, он был лучшим, из возможных, кризисным управляющим для города попаданцев. С другой стороны, он лишь недавно избрался, стало быть имеет нерастраченный кредит доверия населения. Город должен возглавлять сильный управленец, пользующийся доверием и поддержкой большинства, а рознь и склоки неминуемо приведут к гибели. Первыми взметнулись вверх руки полицейских и начальника пожарных, за ними, после недолгих колебаний, нехотя поднялись руки остальных. Кто с заметной долей скепсиса на лице, кто с надеждой, но за предложение подчинить военных городской власти проголосовали все. То, что иного выхода нет, сомнения не вызывало.

Соловьев сидел прямо, словно палку проглотил. Глаза его зажглись торжеством, у него все получилось! Но не единый мускул на лице не дрогнул, лишь губы раздвинулись в чуть снисходительной усмешке, когда он произнес негромким голосом:

– Благодарю за принятое правильно, – он выделил последнее слово голосом, – решение и информирую Вас, что сегодня же предложу депутатам дополнить штат администрации должностью заместителя главы по военным и внутренним делам, кандидатом на нее я вижу Вас, Степан Алексеевич!

Соловьев протянул руку в направлении военкома:

– Вы не против?

Военком попытался сохранить серьёзную мину, но тут же расплылось в улыбке:

– Спасибо за доверие! – подскочив с места, жизнерадостным голосом произнес военный и глазами преданного пса уставился на благодетеля. К власти, пусть не большой, в качестве депутата городского Собрания он пришел в команде нынешнего Главы города и сейчас вновь убедился, что сделал правильный выбор.

– Александр Степанович! – обратился мэр к командиру вертолетного отряда, – организуйте, пожалуйста, облет окрестностей по максимально возможному радиусу.

– Хорошо, – угрюмо кивнул подполковник и вновь опустил взгляд в стол.

– Ну все товарищи, – махнул рукой Соловьев, по рабочим местам. И тут же добавил слегка улыбнувшись и, пародируя Мюллера из «Семнадцати мгновений весны» – а Вас Степан Алексеевич и товарищи полицейские я попрошу остаться…

Уже после обеда по городу заходили вооруженные автоматами полицейские патрули, запасы консервов и продуктов длительного хранения в магазинах под расписку изымались. На недовольство торговцев полицейские внимания не обращали, а собственные действия обосновывали введением в городе режима Чрезвычайной ситуации и приказом начальства. К этому времени у ворот важнейших городских объектов встала вооруженная охрана из числа сотрудников МВД. Одновременно все автозаправочные станции опечатывали, исключение составила лишь АЗС на территории городского автобусного предприятия, но туда могли заехать лишь их собственные автобусы да автомобили по списку администрации.

Вечером, когда взбудораженные жуткими слухами горожане вернулись после работы домой, неожиданно заговорили телевизоры. Появившийся на экране Соловьев был как никогда серьезен и сходу обрушил на горожан известие, что город перенесся в неведомый мир. Немного подождав, пока горожане слегка опомнятся от невероятных новостей, он призвал:

– В мире, куда мы перенеслись, живут настоящие дикари. Один из них неспровоцированно напал и тяжело ранил пожилую жительницу города. Сейчас та лежит в больнице в реанимации. За городской чертой цивилизация заканчивается. Для аборигенов мы всего лишь скот, будущие рабы или отродья нечистой силы. Речь идет о нашем существовании и, если мы хотим выжить, драться за это придется всерьез! Только если мы будем действовать совместно и дружно работать на общее благо, мы займем достойное место в новом мире. Нам на долгие годы придется забыть о нормированных рабочих днях, отпусках и прочих прелестях цивилизованной жизни. А городской администрации придется принять много непопулярных решений, но только они дадут нам шанс на выживание!

Он немного помолчал, словно вглядываясь в лица телезрителей, затем продолжил:

– Граждане, друзья, наша земля бедна ресурсами, но вокруг нас богатейший Урал. Здесь есть вся таблица Менделеева и только от нас, от наших рук и знаний зависит, сможем ли мы построить необходимые нам производства или проедим доставшиеся нам ресурсы и глупо погибнем! Пока новые предприятия не построили, я призываю к всемерной экономии любых ресурсов. Каждый целлофановый пакет, металлическое изделие, одежда, да все вокруг нас, не воспроизводимы в ближайшие годы и должны всячески сберегаться, а после использования идти на переработку. Вспомните о старинных вещах, оставшихся от бабушек и дедушек. Механическая мясорубка или швейная машина, даже простая авоська терерь представляют огромную ценность…

Соловьев еще долго рассказывал об дальнейших планах администрации, с цифрами в руках объяснял использование городских запасов и многое другое. Реакция ошеломленных горожан варьировалась от полного неверия до банальных истерик и инфарктов, так что службе скорой помощи пришлось принять до ночи множество вызовов к экстренным больным.

За окном давно уже опустилась густая тьма, но в здании администрации по-прежнему горел яркий свет. А снаружи тьма не рассеивалась даже огнем уличных фонарей. В целях экономии угля на электростанции, приняли решение впредь их не включать. Вместе с Соловьевым, сквозь зубы молча проклиная его, вся администрация оставалась на рабочих местах до ночи. Глава уже заканчивал запланированные на сегодняшний день дела и, собирался домой, когда зазвенел телефон. Начальник городского отдела полиции подрагивающим от волнения голосом сообщил, что, наконец, смогли найти человека, который разобрал речь пойманного накануне аборигена. Помог старенький мулла, башкир по национальности. Оказалось, что город перенесся из 2011 года в прошлое на башкирские земли в южных предгорьях Урала в 1109 год по мусульманскому календарю или в 1689 год по-христианскому.

Старинный, торговый и сельскохозяйственный городок, основанный на Южном Урале первыми русскими поселенцами еще в самом начале семнадцатого века, поднялся на старинном караванном пути из Средней Азии на Урал, а оттуда дальше на запад, в Русь. Веками он жил торговлей и сельским хозяйством, окружающие плодородные земли и умеренный климат давали возможность выращивать богатые урожаи пшеницы, разнообразные овощи и фрукты. Уже в советское время, эвакуированные во время войны металлообрабатывающие заводы стали основой промышленности города. Тысячи людей тогда работали на них. Город, процветавший во времена СССР, после его развала, захирел, население уменьшилось с 80 тысяч человек до едва 70 тысяч. Заводы, силой вырванные из производственных цепочек, влачили жалкое существование. Вместо производства готовых изделий, заниматься ремонтом, моторный – двигателей, электротехнический – почти любых электротехнических изделий. Последующие пару дней горожане пребывали в состоянии прострации, переваривая ошеломляющие известия о переносе города в семнадцатый век, но продолжая по привычке ходить на работу в свои предприятия и организации. А городские власти использовали это время на полную катушку. Соловьев воспринял перенос как вызов собственным способностям в качестве управленца и развел бурную деятельность, истово оправдывая кредит доверия горожан, стараясь делами доказать сомневающихся, прежде всего из городской верхушки – он идеальный вариант управленца и способен обеспечить выживание города. Уже на следующий день он с утра собрал в актовом зале и «порадовал» подчиненных заявлением, что отныне рабочий день – десять часов, а выходные временно отменяются. А кому не нравится, он никого не держит, но и всему городу вскоре предстоит работать в подобном режиме. Осмелившихся уйти нашлось всего лишь несколько человек.

Совместные комиссии из «наскипидаренных» чиновников и полицейских поехали по городу. К засевшему в кабинете Главе, словно в центр раскинутой по городу паутины, стекались доклады. Из магазинов «Охота и рыбалка» и оружейного, о том, что наличное оружие под расписку конфисковано и, вывезено на склады воинских частей. От других посланцев администрации, что содержимое аптек описано, а городской медицинский склад, магазины, торговавшие компьютерной техникой и средствами малой механизации, опечатаны до дальнейших распоряжений. Протестовавшим против самоуправства хозяевам магазинов не помогли не грозные знакомства, не бурные истерики, посланцы администрации были непреклонны, а Соловьев возмущенные звонки игнорировал.

Перед обедом состоялось внеочередное совещание городского Собрания. Соловьеву пришлось мобилизовать на него всех сторонников, а колеблющихся запугивать хаосом, который неизбежно наступит, если не принять чрезвычайных мер. Ему самому пришлось дважды обращаться к депутатам с короткими, но весьма эмоциональными речами. Он давил, давил и еще раз давил! После непродолжительного, но яростного спора с оппозицией, его предложения победили. Собрание приняло постановление:

«О сложившейся экстраординарной