Столкновение образов

– Ага, как и все остальные, – усмехнулся Светозар. Он с первого дня знакомства строил догадки, каким образом стал клиентом корпорации этот провинциальный учитель, пренебрегающий теми возможностями, которые предоставлял этом мир своим обитателям, изменявших себя до неузнаваемости и становясь похожими на красоток или красавцев с глянцевых обложек журналов. Спрашивать напрямую раньше казалось неудобным, а вот сейчас почему-то захотелось узнать.

– Работа в сельской школе никогда не дала бы мне такой возможности, – не обратив внимания на недоверие в голосе собеседника, продолжал Учитель. – Но получилось как в поговорке: не было счастья, да несчастье помогло. Не поехал бы я в Новоград по школьным делам, так и не попал бы сюда.

– Что-то слишком сложно для меня, – нахмурился Светозар, и припал к кружке, словно это могло помочь.

– Да, это звучит парадоксально. Но так оно и было. Я приехал в областное управление; нам должны были выделить оборудование для школы, компьютерный класс… И тут выясняется, что заказанное в ИНТе оборудование по распоряжению одного… чиновника передали в городскую школу, где оборудование уже было, год назад получили. А у нас такие компьютеры старенькие, что перед детьми стыдно. А мы с ребятами задумали несколько проектов, полгода с институтом договаривались, как лучше скомплектовать наше оборудование, денег-то выделяют немного. Ехал я туда как на крыльях летел, а тут на тебе… Вот я и высказал всё, что думал в кабинете начальства, а в коридоре меня прихватило… Второй инфаркт, как потом сказали врачи. В общем, свалился я у стеночки в коридоре, а очнулся уже здесь…

– Так что, получается? – удивился Светозар. – Вас министерство образования сюда отправило?

– Нет, куда уж там. На таких, как я министерство тратиться не станет, – рассмеялся весело Учитель. – Меня искал руководитель отдела ИНТа, узнавший как-то о неожиданном решении управления и приехавший разбираться. Вот он и отправил «Скорую», что за мной приехала не в больницу, а в корпорацию, с которой институт как-то связан, он быстро договорился…

– Невероятно, – недоверчиво пробормотал Светозар. Хотя такое возможно. Томас же сказал, что сотрудничает с этой организации. А новоградский институт к СОЧ имеет прямое отношение, являясь их подразделением. Видно, Учитель для них представляет какой-то интерес, раз они пошли на такие расходы. По-другому он действительно никак не мог сюда попасть, учителям платят так мало, что Аркадий Борисович и за три жизни не накопил бы таких денег. Но чем он для них важен, Светозар не понимал.

– И что теперь? – поинтересовался он у задумчиво теребившего подбородок Учителя. – От вас что-то взамен потребовали?

– От меня? – удивленно посмотрел на него Учитель. – Нет, хотя я предлагал как-то отработать свое пребывание здесь, в любом качестве. Но Томас даже обиделся на такое предложение. Сказал, что я больше принесу пользы, если постараюсь воспользоваться своим пребыванием здесь для того, чтобы как можно лучше познакомиться с этим миром и теми возможностями, которые он дает клиентам.

– Зачем? – спросил Светозар и тут же высказал свое предположение. – Наверное, потом институт попросит вас отчет написать. Вроде того, что вас как бы в разведку послали, от СОЧ. Им ведь должно быть интересно узнать, что здесь происходит, так сказать, независимый взгляд изнутри.

– Я об этом не думал, – сознался Учитель, нахмурившись. Потом покачал головой: – Нет, какой из меня шпион…

Они посидели молча, потягивая пиво из кружек.

– Худа без добра не бывает, – усмехнулся вдруг Учитель, и пояснил вопросительно уставившемуся на него Светозару: – Зато все оборудование сразу к нам отправили, испугались чиновники, что я помру прямо у них в коридоре… Теперь я могу иногда посмотреть на моих учеников, поговорить. ИНТ постарался, молодцы. Томас сказал, что меня хорошо подлатают, за полгода управятся.

– Как, за полгода? Для полной обработки сюда на год идут, не меньше, – удивился Светозар.

– Да и меня хотели оставить на год, да только я не могу. В школе уроки кто будет вести? Я ведь три предмета веду. Вот и вытребовал, чтобы меня отпустили пораньше…

Светозар удивленно уставился на Учителя, сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь обидную глупость. Ну, дает, мужик, ну народник задрипанный, идеалист хренов… За то, чтобы сюда попасть другой полжизни отдаст, если денег нет. А этот обратно, в свою глушь торопится. Вот из-за таких потом и появляются компаньоны-недоумки, чистоплюи и мечтатели. Не понимающие, что деньги не пахнут и зарабатывать их надо любыми путями. Сегодня наверх поднимается тот, кто не гнушается ничем. Взять тех же политиков, которые становятся президентами только потому, что знают: сегодня пообещай побольше и сразу всем, а завтра, когда станешь наверху, можно делать совсем наоборот…

– Послушайте, Аркадий Борисович… А зачем, по-вашему, людям этот мир? – махнул рукой вокруг и едва не свалился Светозар, пять кружек давали о себе знать. – Я говорю не про тех, кто здесь. С ними понятно. Но Томас ведь хочет открыть ворота этого мира для всех. Вот зачем, а?

– Я тоже думал об этом, – с интересом посмотрел на него Учитель и отодвинул чашку с чипсами. – Если интересует моё мнение…

– Конечно, Учитель, – с самым серьезным видом кивнул Светозар. Ему действительно стало интересно, что может сказать случайно попавший сюда человек. Не из тех, для кого этот мир предназначен. Повезло ему попасть сюда по счастливой случайности, как обычному прохожему, которого с улицы взяли да и забросили на закрытый частный курорт для миллионеров. Живи, наслаждайся, представь себя одним из избранных, на какое-то время… Но потом тебя вернут обратно на улицу. Что такой человек теперь думает о своей жизни?

Учитель поражал его своей открытостью, было в нем что-то притягивающее, вызывающее доверие. В Большом мире таким людям трудно приходится, но они упорно продолжают держаться своих убеждений, даже в самых жестких условиях. Вот только работать с ними очень трудно, нет в них гибкости, не умеют они приспосабливаться к быстро меняющимся реалиям современной жизни. Но послушать их можно, всегда мыслят нестандартно.

– За те три месяца, что я здесь, мне показалось главным не то, что появился новый мир. Такое уже говорили, когда появлялось что-то новое – книгопечатание, кинематограф, телевидение, компьютеры, голография… Каждый раз объявляли новую эру в истории человечества, но затем выяснялось, что для человечества всё это было не более, чем очередное средство для удовлетворения потребностей, не особенно изменившихся за последнюю пару тысяч лет. Одни использовали эти средства для получения удовольствий, другие – для обретения или преумножения личного богатства, третьи стремились использовать для промывания мозгов и возвышения над толпой. Хлеба и зрелищ!.. Несколько процентов могли реализовать свои мечты, остальные оставались неудовлетворенными, кляня жизнь и судьбу, изредка вставая на дыбы и в слепой ненависти уничтожая то, чего не имело, но хотело иметь. Не понимая, что причина неудовлетворенности сидит в них самих. Священники обещали рай на небесах, после жизни; ученые решили, что можно решить все проблемы с помощью науки и создать рай на земле при жизни; оказалось, что для всех никак не получается, человеческая природа такова, что мерилом качества жизни испокон века было не духовное, а материальное. Единицы могли стать творцами, подобно богам, творящим свои миры, куда мог попасть каждый желающий, прочитавший книгу или посмотревший фильм. Остальные должны были довольствоваться тем, что им предлагали. Но ведь каждый мечтает о своем, невозможно единицам представить мечты всех. И снова человечество оставалось неудовлетворенным.

И вот – новое чудо, с помощью новых технологий и компьютеров человек научился создавать мир, где он стал всемогущим богом. Не повторится ли старая история? Не знаю, но верю, что теперь у человечества появилась возможность заняться собой, не в общем, а конкретно каждым. Может быть теперь человек приблизился к тому, чтобы начать познавать себя по-настоящему. Такие попытки предпринимались и раньше, только опять же отдельными выдающимися личностями, но ведь каждый из них познавал лишь себя. А остальные? Не каждый захочет напрягаться, изучая труды философов и психологов, утруждать себя упражнениями йогов или аутотренингом, стремясь научиться контролировать свои мысли и заглянуть себе в душу. На это нужно время, а в нашем мире свободного времени всё меньше, мы все больше становимся винтиками громадных общественных механизмов, теряем свободу выбора, даже не замечая этого. Мы добровольно становимся скопищем потребителей, сами принимаем за главное правило жизни одно – заработай как можно больше и сразу потрать. На ненужные услуги и вещи, которые производишь, продаешь сам себе и затем потребляешь, не задумываясь о том, нужно ли это тебе. Замкнись в маленьком мирке, где в размеренном чередовании работы, всё больше похожей на выполнение механических операций, и отдыха, всё больше похожего на зарядку аккумуляторов, не остается времени на познание самой великой загадки – себя самого. Но так делают все вокруг, стадный инстинкт преодолевают лишь единицы…

За их спинами что-то тяжелое плюхнулось в воду, и тут же в пруду загомонили.

– Мрак какой-то, – вздрогнув, сказал Светозар, не оборачиваясь. Учитель резко обернулся и привстал, но через несколько секунд со смешком развернулся обратно и поерзал, устраиваясь поудобнее. Светозар не выдержал и оглянулся: здоровенный страус пытался выбраться из пруда, куда, видимо, свалился, поскользнувшись на илистом берегу. Вокруг суетилась крякающая толпа. Или стая, усмехнулся Светозар, потом махнул на эти рассуждения рукой: какая, в общем-то, разница? Вчера они могли толпиться на какой-нибудь вечеринке или приеме, сегодня они стая пернатых, а завтра где-нибудь в степи будут бегать в стаде слонов или верблюдов…

– Получается, что нам теперь и роботов незачем делать – сами такими становимся. Огромная экономия, – покачал он головой и захватил горсть соленого миндаля из заказанной Учителем тарелки. Но есть ведь ещё и те, кто создает новое, занимается наукой, культурой, даже в космос ещё летают.

– Это все верно, но их немного, этих творческих личностей по сравнению с остальными. Если сравнивать с тем, что было сто лет назад – их стало меньше, в полтора раза. Не по количеству, а по соотношению ко всему населению Земли. А насчет роботов – разве я не прав? – пожал плечами Учитель, глотнул пива.

– Я, конечно, утрирую, но мы ведь договорились, что я высказываю свое мнение. Так вот, здесь, в этом мире я увидел надежду для всех.

Учитель помолчал, словно ожидая вопроса, но Светозар ничего не сказал. Ему показалось, что сейчас этот, немолодой уже человек, проживший большую часть жизни, но так и не понявший, что в ней главное – это вовсе не познание своей сущности, а утверждение себя. Сейчас начнет произносить речи о всеобщем счастье, молочных реках и кисельных берегах… Может, еще и про коммунизм помянет, с него станется, с философа доморощенного… Но на Светозара уже навалилось, как обычно бывало после нескольких кружек пива, умиротворение и нежелание что-либо делать. Пусть Учитель говорит, если хочет, почему бы и не послушать? Может, он и вправду знает что-то нужное всем, разглядел то, чего другие не заметили.

– Главная цель человека – познание самого себя, своей сущности, души, если говорить попросту. И в этом Медицинский Автономный Модуль вместе с компьютерами и устройствами связывающими их в единую систему, может оказать бесценную помощь как прибор, позволяющий человеку заглянуть в глубины своего сознания. Раньше ведь как было? Доступ туда был открыт священнику на исповеди или психоаналитику вао время сеанса, этим людям человек открывал самое потаенное, то, о чем сам даже не догадывался. Но эти люди, считая себя способными все понять и сами себе позволяющие судить других, сами имеют свои убеждения, свои взгляды и мотивы… Они не могут воспринимать чужой внутренний мир беспристрастно, в чистом виде. Они видят других через неровное и не всегда чистое стекло, искажающее увиденное иногда столь сильно, что это приводит к печальным последствиям. Но об этом много говорили и говорят, дело в другом.

Здесь, в этом искусственном мире, человеку дается возможность самому изучать себя: выявлять свои скрытые желания и стремления в чистом виде; обнаруживать склонности и таланты, о которых он и не догадывался; проверять себя в деле, пробуя делать всё, что душе угодно. Сначала инстинкты будут брать своё, но после того, как человек перепробует все плотские и чувственные наслаждения, которые только сможет вообразить, придёт время, когда он скажет: и это было!

И останется ему только одно – разбираться в себе самом. Это ведь самое увлекательное занятие – исследование своей души… Здесь человека ждут такие приключения тела и духа, о которых он и не мечтал. В чём это будет выражаться и как? Не знаю, думаю, что у каждого по-своему. К этому финалу, по идее, должны приходить все, кто сюда попадает. Через различное время, но это, по-моему, обязательно должно происходить. И знаете, Зар, я даже нашел этому достаточно весомое подтверждение…

– К-какое, интересно? – заинтригованный, подался к нему Светозар, попал локтем в пролитую им же самим лужицу пива на деревянной стойке, рука соскользнула, и он дернулся, чтобы вернуть равновесие. Учитель было засуетился, предлагая ему салфетки, но он только пренебрежительно поморщился. Костюм можно в любую секунду приказать заменить, стоит только мигнуть. Не-ет, есть здесь свои преимущества, помимо тех, о которых говорит Учитель. И это ему нравится гораздо больше, чем перспектива заниматься изучением собственной души. Но уж если придется, как утверждает этот мечтатель-утопист, то лучше узнать побольше, вдруг потом пригодится.

– По статистике, что я нашёл в Сети. Томас, после ознакомления с ними не стал со мной спорить, заметьте… Получается, что не менее тридцати процентов клиентов всех компаний и корпораций, что занимаются подобными делами, изменили направление своей последующей деятельности, сменили профессию после пребывания в виртуальном мире. Понимаете? И таких насчитывается не одна тысяча. Это ведь о многом говорит…

– Мм-м, догадываюсь, – с умным видом кивнул Светозар, ему захотелось по-дружески похлопать Аркадия Борисовича по плечу и сказать что-нибудь, вроде: Ну, ты даешь мужик, ну и головастый!» Но он сдержал свой порыв, для этого они выпили еще недостаточно.

– Вот что необходимо для наших детей, – мечтательно глядя перед собой, проговорил Учитель, и тут же на лице его появилось выражение досады. – Ну почему у нас так мало людей это понимают, а? Ведь в этом мире, пусть даже попав сюда на небольшой срок, хоть на месяц, подросток сможет найти свою цель в жизни, свой идеал, выбрать занятие по душе. После его возвращения нам, взрослым останется ему помочь развить свой талант. Сколько гениев могли бы воплотить свои мечты в реальность!.. Вот вы, Светозар: разве вы не мечтали в детстве стать художником или актёром, космонавтом или моряком? Сумей вы попробовать свои силы во всех этих ипостасях, проверить себя на соответствие мечте, разве не выбрали другой путь, не стали другим, более значимым для себя и других?..

Светозар задумчиво шевелил губами, обдумывая слова Учителя и вспоминая своё детство. Конечно, он мечтал. О многом. Мечтал стать гонщиком Формулы-1, хотел петь песни и даже гитару освоил, только отец твердил, что надо учиться делать деньги, а мать… Но теперь-то что об этом говорить, поезд ушел. Что-то, конечно есть рациональное в словах Учителя, но… Тут его осенило, и он поднял ладонь, останавливая Учителя, хотевшего что-то добавить к сказанному.

– А не получится ли так, Аркадий Борисович, – с ехидной усмешкой начал он, глядя на Учителя, придвинувшегося к нему, чтобы не пропустить ничего в птичьем гомоне, внезапно усилившимся по непонятной причине. – Что придут сюда детки, да вместо красок и мольбертов, понаделают себе автоматов да гранат, по памяти восстановят тот мир, из которого ушли на недолгий срок и начнут косить от бедра?! Или решат, что не лучше ли провести предоставленное время в поисках недоступных в обычной жизни развлечений, начиная с мороженого, которого они не успели попробовать и заканчивая многолюдными оргиями, ведь здесь это можно запросто организовать… Что вы тогда будете делать?

Учитель медленно выпрямился и с изумлением покачал головой: – Нет, я так плохо о детях не думаю. У вас, наверное, детство было невесёлое, Зар.

– Да что вы говорите? – зло рассмеялся Светозар. – Я детство своё провел получше многих… Ладно, не в этом дело. Вы говорите о нормальных детях, а как быть с теми, кто заполняет колонии для несовершеннолетних? Кто с детства не знает ничего другого, кроме убожества и грязи, воспитывается подонками и преступниками, подростком попадает в колонию, а затем всю жизнь кочует по тюрьмам? С ними-то как, вы думали? Такой сюда попадёт – что он будет здесь делать?

– Да как вы не поймёте, – возмутился Учитель, – что преступниками детей делает только общество! Уж я-то знаю это получше вас! Все эти догмы о первородном грехе и врожденных преступных наклонностях, оставьте шаманам от науки и жрецам. Только общество создает условия для преступности, это скопище безразличных ко всему, кроме своих потребностей, людей. Вы вспомнили разговор с Историком, но инстинкт охотника это не агрессивность по отношению к себе подобным. Это главный стержень, который дает исследователей и путешественников, врачей и писателей, художников и архитекторов. Это основной стимулятор развития общества!

Социальное неравенство ещё долго будет сохраняться в нашем обществе, но, если каждый ребёнок получит возможность использовать свои потенции в полной мере, то это неравенство для него перестанет играть роль раздражителя, как красная тряпка для быка на корриде. Для него главным станет не то, что имеют другие, а то, что он сможет сделать, чего сможет добиться сам, как сумеет выразить себя в творчестве…

– Ага, – небрежно продолжил Светозар, когда Учитель решил смочить пересохшее горло, – вот такие и начнут строить здесь мир на свой лад: замки возводить, армии собирать, чтобы соседей грабить, да пиратствовать на морях-океанах. Это ведь сейчас модно, Учитель. А подростки впитывают в себя всё, чем их потчуют с экранов правительства или ТНК, если принимать всерьез гипотезы Историка и Биолога. Народ должен быть как покорная корова, жующая свою порцию соломы в стойле и не брыкающаяся, когда её доят. И когда понадобится, должен покорно проследовать на бойню, если вдруг возникнет необходимость в очередном локальном конфликте сократить немного численность возрастающего населения или решить вопрос, кто будет распоряжаться нефтяным краном…

– Да, конечно, будут проблемы, – спокойно согласился Учитель и заглянул в опустевшую кружку. – Но есть ведь ещё и романтика исследований, в космосе, в океане… Как это у вас получается? – кивнул он на стойку бара, под которой прятался манипулятор бармена.

Светозар тут же весело и азартно застучал кулаком по стойке, манипулятор вынырнул , схватил опустевшую кружку, утащил её вниз и тут же вынырнул с полной. Учитель сделал добрый глоток, опустошив её наполовину, утер пену с губ и, довольно вздохнув, потянулся к чашке с чипсами, но Светозар остановил его предостерегающим жестом и нахмурился, отдавая про себя приказ помощнику. На однорукого бармена полагаться не хотелось. Через секунду на стойке появилась широкая тарелка с маленькими бутербродами с икрой, выложенных веерами прозрачных ломтиков балыка разной рыбы и украшенная веточками остро пахнущей зелени. Покосившись на изумленно задравшего брови Учителя, он добавил ещё миску с крупными варёными раками, исходящих горячим паром и громадное блюдо с тонко нарезанными копченостями, на которые Учитель уставился с большим интересом. Сразу видно, что видит такое впервые, довольно отметил про себя Светозар.

– Попробуйте конину, – посоветовал он, кивнув на последнее блюдо. – Казы и чужук из конины в Средней Азии готовят так, что пальчики оближешь. Чего зря сухой картошкой пробавляться, можно ведь и в таком курятнике посидеть с чувством и расстановкой.

– Эх, – весело и обреченно махнул рукой Учитель, – надо попробовать, а то ведь так и не узнаю, как гуляют крутые бизнесмены.

– Это всё только цветочки, – хитро ухмыльнулся Светозар и бросил ломтик балыка остановившейся неподалеку утке. Она скосилась вниз, возмущенно крякнула и, презрительно встряхнувшись, зашлепала дальше к пруду.

– У, заразы, зажрались. Мы вам тут устроим сейчас настоящее гулянье…

6. Возвращение со щитом

В квартире Андрея Томича царило праздничная суматоха: мужчины накрывали стол, жена Ирина суетилась на кухне у плиты, их двухлетняя дочка Оксана, повизгивая от удовольствия, сновала под ногами, прижимая к груди пачку разноцветных салфеток, которые никак не желала отдавать Алекс… В общем, все было так, как обычно происходило, когда появлялся Сергей.