Родник Олафа

– Ён самый и есть, – подтвердил Страшко Ощера.

– А Ржева?

– Ни в какую. Ларион Докука задурил ему башку бядовую.

Мужик Вьялица Кошура не отвечал, соображал что-то… да так ничего и не сказал. Напившись и поговорив еще, Страшко Ощера перешел к делу. Мужик Вьялица Кошура закрутил головой.

– Не-а, что ты, мил человек! Какой хлебушек?! Нету! Все подобрали за зиму-то. Дочиста. Чем будем лето кормиться до урожая?

Он снял шапку и долго, упорно чесал кудлатую голову.

– А к кому пойти? – спросил Страшко Ощера.

– Да не к кому. Так уж плывитя. С богом, как говорится. В Сураже и хлебушком разживетеся.

– Вона как… Так хоть сала давай, Вьялица Кошура.

– Сала? – переспросил тот. – Чем платить станете?

– Да нечем же, – отвечал Страшко Ощера. – Как дубье сбудем, на обратной дороге и расплатимся.

– А много у вас?

– Хватит на ладную гульбу.

– Хм… Это ничего. Но пока вы ишшо сюды приплететеся. Мы и зубы на полку положим. Животики к хребтине подтянет ужо… Али не с чем плыть?

– Да есть маленько. Но так до Суража ишшо далече. Дня три ходу. А то и более.

– А то, давай, кликну сынов-то, да оны и погонят далее?

– Да на чем?

– Ну… найдется чего-нибудь… крошки какие… – отвечал Вьялица Кошура.

Страшко Ощера усмехнулся.

– Мудёр ты, Вьялица! И прижимист. Снегу не выпросишь.

– А снегу-то и нету! – отвечал тот, разводя руками и подмигивая своей бабе.

– Да чего ж так оплошали? – спрашивал Страшко Ощера. – Али купцы еще не шли на Смоленск?

– Ага… в этом годе что-то припозднились. Не было кораблиц ишшо.

– Ладно, что уж лясы точить-то, аки древеса, не бобры, чай, – сказал Страшко Ощера.

– Куды ж вы?

– А пойдем попытаем щастья дальше.

– А рухлядку-то вязете?..

– Да есть чуть.

– Бобёр, куница?.. Давай уж в обмен?

– Не. Ты, Вьялица, задешево возьмешь.

– Эт верна… верна… у самих тако добро иметца.

И они пошли дальше.

Но и в другой избе им ничего не дали. В самом деле, оголодало Поречье. Так ни с чем и пошли Страшко Ощера с Сычонком к реке.

– Этот Вьялица, – говорил Сычонку Страшко Ощера, – шельма. Всё у него есть. Но беднячком прикидывается, собака. А сам с сынами промышляет над купцами, что идут вверх до Смоленску. Идут, идут, да не все доходят… Глаз-то у нево неладный. Лядащий. Смурной, аки и весь ён. Одно слово – Вьялица[30 - Метель.].

Они вышли к реке.

– Ну, до Суража корму нам хватит, – сказал отец, – ежели не жрать от пуза.

Зазыба Тумак уныло похлопал себя по животу.

– Оле[31 - Однако.]… – протянул он.

– Ладно, братия! Айда до Суража. А там чего-нибудь в пути и придумаем, – заключил Возгорь Ржева Василий.

И плоты снова двинулись по реке, но теперь уже по широкой и полноводной Каспле.

Сычонок обернулся и увидел на бугре того мужика с седоватой, кудлатой, вьющейся и впрямь как космы метели бородой. Он стоял, опершись на палку, и глядел на плотогонов и ихние плоты.

Так и шли до вечера. Устали, изголодались. А тут еще и дождик заморосил. Начали шалаш ладить. Костер долго не разводился. Напрасно скрежетал Зазыба Тумак кресалом по кремню, гасли искры, не занимался трут. Потом Страшко Ощера накрыл его дерюгой, и наконец костер задымил. Одёжа на всех была мокрой. Но костер разгорался и разгорался и уже пышел жаром яро. Страшко Ощера повесил заветный котел. А отец с Зазыбой Тумаком взяли мрежу[32 - Сеть.] и отплыли от берега на плоту, вбили колья в дно реки у берегов, путанку поперек течения натянули.

Похлебка в этот раз была жидкой, лишь с крупой и молодой крапивой. Хлеба совсем не было. Так и хлебали варево ложками, уже без шуток и обычных разговоров. Уморились. От одежды пар валил. Да дождик снова все влагой напитывал.

– Футрина так футрина, – бормотал отец.

В сырой и еще теплой одежде легли спать, укрылись козьими шкурами, дерюгой. Под Сычонком была еще и овчина. В шалаш отовсюду лезли комары, зудели, спать не давали.

6

…И глубокой ночью Сычонок вдруг очнулся, то ли что-то услышал, то ли что-то ему почудилось. Лежал, ворочался, никак спать не мог наладиться.

Соловьи молчали. Было тихо. От костра пахло дымом. Ни уголька уже не светилось. И снова услыхал плеск на реке, тут, поблизости.

Ткнул в бок батю. Тот заворчал. Но не проснулся.

И тогда Сычонок сильнее ткнул его, потом дернул за бороду.