Очерки истории Саха: рождение Республики

Важной сферой деятельности якутского губернатора, стремившегося повысить эффективность народного хозяйства области, стало изучение богатств края. В этих целях Его чиновники провели статистико-географическое обследование области[62 - В частности, было обследовано более 2200 хозяйств во всех улусах] и топографическую съёмку, нанеся на карту все населённые пункты. Для дальнейшего изучения богатств Якутии по инициативе Крафта ИРГО постановило создать Якутский отдел в составе Восточно-Сибирского отделения. В 1907 году губернатор организовал геологическую экспедицию в Сунтарский район, где были обнаружены залежи соли[63 - Кемпендяй расположен в 60 верстах к востоку от Сунтара], которые стали немедленно разрабатываться.

Олёкминские золотые прииски, начало ХХ века

На территории самой Якутии золото добывалось в южной части и в бассейне рек Вилюй и Олёкма. Золотые россыпи этих рек в скором времени были монополизированы крупными золотопромышленными компаниями. На Вилюе оперировали предприниматели Амурской области, которые в конце XIX в. освоили ряд площадей в бассейне р. Сутан[64 - В 1899–1900 гг. здесь возникли первые прииски]. В верховьях Лены оперировала компания «Лензолото», которая концентрировалась на россыпях Бодайбо. Под предлогом изыскания скотогонного пути на золотые прииски губернатор Крафт снарядил экспедицию на реки Тимптон и Чульман, а концессию передал русским золотопромышленникам[65 - И.А. Опарин и Ф.И. Шадеркин]. В следующем десятилетии Верхнеамурская компания, которую в Якутии представлял Я.Д. Фризер, завладела всеми приисками Учурского района[66 - На реке Учур и системе реки Алдан добывалось по 50-60 пудов золота] организовала его промышленную добычу. В те же годы золото было обнаружено старателями в Тимптонском районе, которые начали разработку богатого прииска Лебединый.

Драга по добыче золота. Тимптон. Начало ХХ века

Вслед за экспедицией в Тимптон из Якутска была послана геологоразведочная партия в Гижигу для проектирования телеграфного сообщения с Охотском. В ходе обоих экспедиций были обнаружены россыпи золота, залежи каменного угля, железа, мрамора и других строительных материалов. В 1915 году, уже после отставки Крафта инженер Н.Босенко попытался провести инвентаризацию полезных ископаемых Якутской области. По его данным, имелось 373 месторождения полезных ископаемых[67 - В т.ч. по одному – серебра самородное, графита, меди, ртути и олова, по два – гипса и горного хрусталя, 4 нефти, 6 огнеупорной глины, 7 янтаря, 8 каменной соли, 15 свинцово-серебряных руд, 27 золота, 50 железа, 42 мрамора разных цветов, 65 каменного угля, а также десять соляных источников], не считая мамонтовой кости и других ценностей.

Как и его предшественник Скрыпицын, Крафт уделял внимание здравоохранению: были открыты приюты для слепых, глухих и умалишённых, строились больницы и фельдшерские пункты[68 - С 1906 по 1914 год в количество больниц выросло на 63 %, врачей на 73 %, фельдшеров – в три раза]. Переход на новый участковый принцип организации медицинской способствовал развитию медицинской помощи сельскому населению. К 1911 г. число врачебных участков было увеличено до 12, врачей – до 19[69 - Трое из них: И.Н. Скрябин, Г.Н. Слепцов и П.Н. Сокольников были по национальности якутами]. Учреждённая губернатором фельдшерская школа, ежегодно выпускала хорошо подготовленных по тем временам фельдшеров[70 - Фельдшеров и акушерок в 1906 г. было 18, в 1911 г. стало 54.] и сняла остроту их нехватки. При этом половина её выпускников являлась представителями коренного населения.

Подготовка специалистов требовала повышения общеобразовательного уровня жителей области, в частности, учителей, для чего были открыты педагогические курсы, сделаны послабления образованным политссыльным[71 - За 7 лет было сослано всякого рода преступников 1300 чел. За ссыльными следовали их жены и дети, так что число сосланных в область возросло до 6190 человек. Половину их составляли уголовные преступники, около 1/3 сектанты, остальные – политические.] и построены ряд учебных зданий: двухэтажное каменное строение реального училища и женской гимназии. С 19 июня 1907 г. начала выходить общественно-политическая и на русском и якутском языках литературная газета «Якутский край» / «Саха дойду», а затем другие частные газеты. РАН был издан словарь якутского языка, составленный Э. Пекарским[72 - сын обедневших польских дворян из Минской губернии с 1903 года получал за составление якутского словаря зарплату в Якутском статистическом управлении]. Крафт неоднократно вносил предложения о приравнивании якутов к русским крестьянам и о введении воинской повинности с целью "усиления окультуривания якутов", но они постоянно отклонялись вышестоящим начальством[73 - «Устав» М.М. Сперанского освобождал конных инородцев от рекрутчины]. Реализуя свою идею, Крафт добился выделения 26 стипендий для обучения якутских детей[74 - На обучение детей бедных якутов выделялось ежегодно из казны от 2000 до 3000 рублей]. Под его покровительством на территории области проводились географические и этнографические изыскания, завершавшиеся изданием их результатов и позволившие сохранить уникальный якутский фольклор и олонхо[75 - Ранее этим занимались энтузиасты из числа политических ссыльных (Черский, Худяков, Серошевский)]. В Якутске появились телефон, телеграф, кинематограф, электричество, было построено двухэтажное здание музея-библиотеки. Указанные выше мероприятия способствовали не только росту и сплочению рядов якутской интеллигенции, но и росту её национального самосознания, одним из теоретиков которой стал А.Е. Кулаковский.

Интеллигенция Вилюйска, 1914 г.

(Первый во втором ряду слева – А.Е. Кулаковский)

Ленские события 1912 года практически не отразились на общественной жизни Якутии[76 - В газете «Якутская окраина» были напечатаны три статьи политических ссыльных]. В то же время повсеместно отмечалось негативное влияние этих событий на хозяйственную жизнь края. Так, в корреспонденции из Мархинского улуса Вилюйского округа сообщалось: «По случаю волнений на Ленских приисках местные купцы имеют плохие дела, так как находятся в денежной зависимости от приисков». Примерно также считал первый национальный идеолог А.Е. Кулаковский, который в своём письме-программе «Якутской интеллигенции» специально подчеркивал, что происшедшие события уже «ушли в область преданий», что «бунты русских рабочих сего года прямого отношения к нашему делу иметь не могут». Подобная реакция областного общества и национальной интеллигенции лишний раз указывает на его неразвитость, связанную с отсутствием образования и патриархальным укладом жизни.

Начиная с конца XIX века в Якутии вопрос о путях развития якутского народа стал ключевым для национальной интеллигенции. В середине января 1912 года А.И. Софронов (Алампа)[77 - 2/14.11.1886, Жексогон, Ботуруского улуса-1935 гг., Якутск, поэт и прозаик; драматург, первый теоретик и критик якутского театра, до 1921 г. счетоводом у купца и рыбопромышленника К.Д. Спиридонова, в 1921-27 гг. сторонник советской власти, участник движения конфедералистов, в заключении 1927-33 гг. Умер от туберкулёза], И. Н. Эверстов, К.М. Стручков, Н. Г. Соловьев и А. Е. Кулаковский составил устав «Кружка любителей якутской литературы» и подал в Якутское областное присутствие по делам об обществах и союзах заявление о регистрации этого общества. Кружок ставил своей задачей развитие литературы на якутском языке, но в регистрации его было отказано, так как областное присутствие нашло, что проектируемое общество имеет своей целью «объединение инородческих элементов на почве исключительно национальных интересов, а это запрещено законом».

Несмотря на негативное отношение властей, А. Е. Кулаковский, В. В. Никифоров, А. И. Софронов начали готовить к печати журнал «Саха саната»[78 - (як.) «Голос Якута»] выход первого номера был запланирован на 1 сентября 1912 года[79 - Издавался в 1912-13 гг.]. Одновременно, С. П. Барашков, В. В. Никифоров и А.Е. Кулаковский занялись организацией «Общества якутских культуртрегеров». В основе его программы лежали земские идеи, воспринятые от ссыльных народников. В качестве программного документа А.Е. Кулаковский подготовил «Письмо якутской интеллигенции», на написание которого его подтолкнул проект царского правительства переселить всех якутов в северные области[80 - Тундру и лесотундру побережья Ледовитого Океана от реки Хатанга до Колымы], освободив юг Якутии для российских крестьян. Автор также прошёлся по «европейским просветителям якутов», включая Э. Пекарского.

Будучи идеологом национального движения А.Е. Кулаковский чётко осознавал, в чьих интересах составляется его программа, подразделяя их на шесть социальных групп[81 - Крупные торговцы якутского и неякутского происхождения, мелкая буржуазия (лавочники, домовладельцы, подрядчики), интеллигенция и полуинтеллигенция (улусные и наслежные писари, приказчики, чиновники, учителя)]. В общей своей массе это был очень узкий слой образованных людей, считавших Якутию своей малой родиной. 25 августа в Якутске по инициативе В. В. Никифорова собрался съезд из 46 представителей улусов[82 - председатель В.В. Никифоров, его товарищи П.Н. Сокольников и А.Е. Капитонов, секретари – А.Е. Кулаковский, П.И. Слепцов и Р.И. Оросин]. Формально в его повестке стояли два вопроса: об ознаменовании особым образом 300-летнего юбилея царствующего дома Романовых и об избрании депутации для принесения лично их императорским величествам поздравлений[83 - В состав депутации были избраны: врач П.Н. Сокольников, оседлый инородец Олёкминского округа, почетный мировой судья А.Е. Капитонов и голова Мегинского улуса Д.И. Слепцов, а от Вилюйского округа – Н.И. Тимофеева. Секретарем депутации был приглашен В.В. Никифоров]. Третьим вопросом должен был быть доклад А.Е. Кулаковского, который планировал обнародовать свою программу. Неожиданно для депутатов губернатор И.И. Крафт сообщил, что крестьянская колонизация будет производиться не в населенных, а на пустующих местах. Впоследствии стало известно, что правительство вовсе отказалось от идеи переселения крестьян в Якутскую область вследствие того, что климатические условия не отвечают требованиям, предъявляемым для возделывания земледельческих культур.

Несмотря на изменение повестки дня, инициатива осталась у представителей национальной интеллигенции, которые начали обсуждать земельный и меры по развитию просвещения в крае. Вслед за этим была избрана депутация в Санкт-Петербург на торжественные мероприятия по поводу 300-летия правления дома Романовых[84 - П.Н. Сокольников, Д.И. Слепцов, В.В. Никифоров (секретарь), А.Е. Капитонов и Н.И. Тимофеев. Последние двое не выехали в столицу.]. Помимо выполнения чисто представительских функций делегаты должны представить ходатайства о восстановлении права на избрание одного депутата в Государственную думу от Якутской области, об учреждении земства, об отмене ссылки в Якутию, о землеустройстве, о введении ссудных касс и учреждении мелкого кредита, о сложении недоимок, о переводе якутов Олёкминского округа из осёдлого состояния в кочевое, о строительстве железной дороги Тулун – Усть-Кут и о создании местной цензуры для выпуска литературы на якутском языке.

Участники инородческого съезда, 1913 г.

Недовольный повесткой съезда, закончившегося 2 сентября, Кулаковский решил воздержаться от выступления, поскольку не стоило, как говорят якуты, «менять жир на гнилую рыбу», и покинул съезд. Несколько позже он разослал своё письмо своим-друзьям-единомышленникам[85 - И. Н. Башарин, Г. Г. Андросов, С. С. Собакин, В. В. Никифоров, П. Н. Сокольников]. Большинство из них восприняли лишь тревогу автора за судьбу якутского народа, а предлагаемые им пути выхода не воодушевили их. В результате его замысел учредить «Общество якутских культуртрегеров» на съезде так и не был реализован. Тем временем, Миней Израилевич Губельман, более известный под революционным псевдонимом Емельян Ярославский, создал в Якутске кружок «Юный социал-демократ», через который прошли многие представители якутской учащейся молодежи, который оказал влияние на будущих лидеров советской Якутии П.А. Ойунского[86 - 1893-1939 гг.] и К. Аммосова[87 - 1897-1938 гг.].

В начале ХХ века транспортировка грузов и пассажиров осуществлялись по семи почтовым, семи земским и шести торговым трактам. Главным из них являлся Иркутский почтовый тракт[88 - 2776 верст, которые обслуживало 136 станков(ямов). До села Качуг (240 верст) вела колёсная дорога, а затем сообщение шло по реке Лене], функционировавший круглогодично[89 - Почта из Якутска отправлялась зимой 2 раза в неделю, летом – 1 раз]. Летом он обслуживался пароходами, зимой – гужевым транспортом. На территории области тракт имел протяженность 1000 верст[90 - Из 2880] и обслуживался 44 станциями. С открытием Ленских приисков он стал играть не только почтовую, но и важную коммерческую роль[91 - По нему доставлялись на прииски в большом количестве мясо, масло, рыба, хлеб, овес, сено]. Другой важной артерией являлся Нельканский тракт, по которому в центральные районы Якутии ежегодно ввозилось до 70000 пудов чая[92 - Главные поставщики – «С.В. Литвинов и К°» и «Молчанов, Печатнов и К°»] и другие восточные товары.

Станция на Иркутском тракте, начало ХХ века

Возросшая коммерческая активность привела к развитию пароходства[93 - Первый пароход «Пермяк», принадлежавший нижнеудинскому купцу 1 гильдии Н.Е. Глотову, стал совершать рейсы между селом Витим и Бодайбо с 1889 года. В 1896 году у Глотова было уже 5 пароходов]. Если в начале XX века речной флот на Лене имел всего 11 пароходов, то в 1917 году он вырос до 38 грузовых пароходов[94 - Главные собственники: Ленско-Витимское пароходство, компания бр. Кузнецовых, компания Сибирякова и Базанова, товарищество Н.Н.К. Глотовых, Лензолото, А.И. Громова, торговый дом «Коковин и Басов», около десяти частных лиц] и 113 барж[95 - В т.ч. 30 железных] общей грузоподъёмностью в 21000 тонн[96 - Павлов А.С. Лена- река труженица, Якутск, Сахаполиграфиздат, 1994 г.]. На них через пристани верхней Лены в Якутию ежегодно ввозились около 3,7 млн пудов грузов. Из этого количества в Якутск прибывало чуть более 1 млн пудов грузов, в то время как остальные оседали на берегах Лены и её притоков. Из мест выгрузки доставленные товары развозились по всей области с установлением зимнего санного пути. В обратный путь пароходы грузились продукцией Якутской области, в основном, рыбой, шкурами, мехами и золотом. С давних времён рыба являлась частью рациона питания якутов и других северных народов, а также широко применялась в качестве главного корма для ездовых собак. В центральной Якутии массовый подледный лов рыбы осуществлялся на озерах. Его продукцию – замороженных карасей – продавали на рынках городов, улусных центров и приисков[97 - По данным переписи 1917 г., в трех южных округах Якутской области рыбной ловлей занимались 7755 хозяйств, которые добыли более 100 тыс. пудов рыбы. Только из Вилюйского округа на Ленские прииски вывозили до 5 тыс. пудов рыбы в год.].

Установление частными судовладельцами постоянных рейсов к устью Лены привело к качественному изменению характера рыболовства, которое, как отрасль хозяйства, приобрело промышленный характер. Ежегодно с июля до начала октября в низовьях Лены собиралось около тысячи рабочих для лова рыбы[98 - Средний улов в первом десятилетии ХХ века в устье Лены составлял 90 567,9 пудов, а в следующем увеличился до 200000]. Условия рыбной ловли были крайне тяжелыми. Весь они промысловый сезон проводили под открытым небом, не было отапливаемых помещений, даже палаток. Засолка рыбы происходила с нарушением элементарных санитарно-гигиенических требований. Якутский губернатор И.И. Крафт, посетив северные округа, пришел к выводу, что тормозом развития рыбных промыслов были недостаток рыболовных снастей, недоступность рынка сбыта, отсутствие хороших погребов для хранения рыбы, примитивные способы «консервирования» и скармливание собакам огромного количества рыбы.

Якутск. Торговая пристань, начало ХХ века

Главную роль в организации рыбной ловли играли крупные промышленники[99 - К.Д. Спиридонов, Н. Захаров, А. Мигалкин, С. Харитонов], которые присылали работников целыми артелями[100 - Они в среднем насчитывали от 15 до 60 рыбаков и добывали за сезон от2000 до 12 000 пудов рыбы] и арендовали «пески», как называли рыболовные места. Доход от них поступал в распоряжение улусных управ[101 - Жиганская инородная управа ежегодно получала за аренду песков до 2 тыс. руб., часть из них шла на удовлетворение внутренних нужд, другую часть вкладывали в неприкосновенный капитал, составлявший в 1905 г. более 10 000 руб.]. Естественно, что в зависимости от выхода рыбы в реки её улов сильно колебался, и нередко повторявшиеся неурожайные годы не раз подвергали голодовкам местное население Верхоянского и Колымского округах. Основными рынками сбыта рыбы были г. Якутск и прииски «Лензолота».

В 1911 г. в целях освоения северо-восточных окраин и противодействия торговой экспансии американцев Совет Министров империи поручил «Добровольному флоту» отправить из Владивостока пароход с грузом товаров и продовольствия для Колымского округа. Пароход «Колыма» вышел 16 июля из бухты Золотой Рог с казенным грузом в 2400 пудов и 12 августа прибыл в пункт своего назначения. До него в устья Лены, Яны, Индигирки и Колымы заходили только американские и канадские торговые шхуны. Для получения сверхприбыли англо-американцы на территорию империи постоянно завозили запрещенные для реализации товары – спирт, являвшийся дешевым и эффективным средством для одурманивания аборигенов, и своё оружие, приспособленное под боеприпасы, быстро становившиеся дефицитом и частью неэквивалентного обмена.

В следующую навигацию «Колыма» поднялся вверх по реке до Нижнеколымска, доставив катер и четыре кунгаса. Впоследствии местный речной флот увеличился и составил два паровых и четыре моторных катера. Установление регулярного морского сообщения Колымского края с Владивостоком давало возможность поставить вопрос о продолжении этих рейсов до устья Лены[102 - В 1912 и 1914 годы были предприняты попытки, закончившиеся неудачей] и устроить небольшой каботажный флот на Колыме[103 - по Колыме ходило уже четыре паровых и два моторных судна, завезенные с востока]. Это оказалось очень своевременно, поскольку у побережья Чукотки в 1913-1918 гг. действовала Канадская арктическая экспедиция, возглавляемая Вильялмуром Стефанссоном, нацелившегося на освоение пушных богатств Арктики[104 - Она была расформирована после гибели своего флагмана бригантины «Карлук», а оставшиеся суда проданы]. Трудности организации регулярного судоходства на Крайнем Севере силами Добровольного флота[105 - подконтрольное российскому правительству морское судоходное общество, основанные на добровольные пожертвования, 1878-1925 гг.] привели к необходимости доставлять грузы из Владивостока через порты Аян и Охотск, перенаправлять их в Якутск и Оймякон и только оттуда рассылать по северным округам.

С открытием Доброфлотом регулярных рейсов из Владивостока в Аян и Олу движение по Аянскому тракту вновь оживилось. Для многих якутских и иркутских купцов этот путь оказался предпочтительнее более длительного и дорогостоящего пути через верховья Лены. По этому тракту в Якутск стали ежегодно доставляться мука, консервы, табак, мануфактура, металлические изделия и т.п.– до 50 тысяч пудов и главное – чай, закупавшийся в Шанхае в конце ХIХ века до 10 000 ящиков в год. С конца ХIХ века Аянский тракт все чаще именуется Аяно-Нельканским, а участок между Якутском и Амгой, где устанавливается регулярное почтовое сообщение,– Амгинским трактом[106 - 178 вёрст]. К началу ХХ века он все больше приобретает самостоятельное значение как транспортная магистраль, соединяющая областной центр с Амгинской Слободой[107 - «жизненный центр, с которым необходимо иметь постоянное и быстрое сообщение»].

Магазин А.И. Громовой в Олёкминске, начало ХХ века

По окончании русско-японской войны на охотском побережье стали преобладать японские рыбопромышленники и коммерсанты, активно «осваивавшие» богатства Охотского моря, ставшие им доступными по Портсмутскому мирному договору. Они активно включились в торговые операции, связанные с прибрежной торговлей и стали достойными соперниками американцев и англичан. Особым спросом на азиатском рынке пользовалась мамонтовая кость, которая добывалась издревле. Её «гнёзда» обычно находились по берегам рек после весенних разливов или в результате ливневых дождей, когда вследствие обвалов крутых берегов останки мамонтов полностью или частично обнажались. Торговля мамонтовой костью была разделена между торговыми фирмами А.И. Громовой, «Молчанов и Быков», «И.П. Антипин и Г.В. Никифоров», «Наследники Санникова» и якутским отделением «А.В. Швецов и сыновья». Их агенты скупали мамонтовую кость на севере или у посредников, но, главным образом, оптом на ярмарках. Таким же способом эти фирмы заготавливали и сбывали струю кабарги, пользующуюся большим спросом в Японии и Китае как сырье для изготовления качественных и высокоэффективных лекарств.

Громова Анна Ивановна Кушнарев Пётр Акепсимович

Одним из наиболее активных коммерсантов Якутии на рубеже ХХ века были наследники А.М. Кушнарева. В своё время он принимал участие в Иркутской ярмарке, наладив торговые связи с 35 представителями заводов, торговых фирм и с отдельными купцами, а также выезжал на знаменитую Нижегородскую ярмарку, где имел дело с доверенными лицами. Сумма полученных Кушнаревым кредитов составила 161,4 тысячи рублей. Дебиторами были 112 купцов различных городов Сибири и Европейской России. В Якутске у Кушнарева было двухэтажное каменное здание, в Иркутске – обширное дворовое место с каменными зданиями и двухэтажными жилыми постройками. После его смерти наследникам осталось движимого и недвижимого имущества на 1 миллион 67 тысяч 162 рубля.

Предпринимательством занималась вся семья А.П. Кушнарёва. Его супруга Екатерина вела оптовый и розничный отпуск вина и спирта. Дочь Агриппина (по мужу Бушуева) была доверенным лицом при закупках рогатого скота и лошадей, а затем открыла свои магазины и товарные базы в Охотске. Сын Петр[108 - Ок.1870 г., Якутск – 1942 г., Циндао] вёл коммерческие операции в северных округах, а затем занялся пароходством. Семья Кушнаревых отличалась деловой хваткой, охотно принимала опыт у ведущих купцов Сибири и Европейской части России. В то же время Кушнаревы использовали обычные методы первоначального накопления капитала – ростовщичество, спекуляцию, монопольные цены.

Кушнаревы не стали делить отцовское наследство и конкурировать друг с другом, справедливо полагая, что накопленный капитал при расчетливом ведении дел принесет большие прибыли. 9 марта 1903 г. в Якутске было зарегистрировано товарищество – торговый дом «Наследники А.М. Кушнарева» – торгующее галантерейными, мануфактурными, винно-водочными, бакалейными, скобяными и другими товарами в Якутске и Киренске. Совокупный капитал, вложенный в дело, составлял 900 тысяч рублей. Из них половина принадлежала Петру Кушнареву. Каждый из родственников-компаньонов мог создать или входить в другие товарищества. Приумножая свои богатства Кушнаревы отчетливо сознавали, что поступление товаров на отдаленные рынки и затруднения в их продаже удлиняют время пребывания капитала в сфере обращения. Замедление оборота, вложенного в товары капитала снижало норму прибыли. Поэтому Кушнаревы купили пароход, названный в честь отца «Акепсим», который доставлял товары в самые труднодоступные районы без устройства перевалочных баз. 1911 г. управляющий Якутским отделением Русско-Азиатского банка, учитывая, что Кушнаревы затратили на покупку парохода до 200 тысяч рублей открыл им дополнительный кредит на 75 тысяч.

Следующий этап роста дела Кушнаревых начался в 1913–1914 году, когда П.А. Кушнарев совместно с И.П. Антипиным (зятем В.Н. Ксенофонтова) организовал «Северное торгово-промышленное товарищество» (СТПО). До этого момента все крупные меховые фирмы действовали через своих агентов, местных купцов, выступавших в качестве скупщиков-посредников. СТПО под непосредственным руководством П.А. Кушнарева стало заниматься скупкой пушнины на Севере самостоятельно, вытесняя, как посредников, так и конкурентов. Его примеру последовали «Наследники А.И. Громовой», которые приобрели довольно крупное дело Г.Н. Габышева и организовали свое «Усть-Янское отделение наследников А.И. Громовой». Вскоре все крупные пушные фирмы Якутской области либо имели в Москве свои конторы, либо вступали в комиссионные отношения со столичными коммерсантами. Так, «Наследники А.И. Громовой» централизовали свою пушную торговлю через московскую «Главную контору». Их конкурент, самый богатый якут того времени[109 - В 1909 году его торговый оборот составил 150000, а в1916 г. – 550000 рублей], Г.В. Никифоров (Манньыаттаах уола)[110 - 1867, I Тыллыминский наслег, Восточно-Кангалаский улус – после 1945, Япония, купец I гильдии, образование начальное, меценат. Основал два крупных товарищества по торговле пушниной. В 1920 году его имущество в Якутске было конфисковано. Активный противник советской власти. Эмигрировал через Японию в Китай(Маньчжурию). До 1940-х годов занимался предпринимательской деятельностью и помогал своим землякам на чужбине. После Второй мировой войны переехал в Японию, где его следы затерялись.] имел комиссию у фирмы «Шептунов и Скачков» в Москве, а СТПО действовало через московское представительство «Наследников А.М. Кушнарева».

Никифоров Григорий Васильевич Семёнов Алексей Алексеевич Барашков Семён Петрович

Крупные купцы и промышленники Якутской области составляли очень узкую группу, которую можно отнести к крупной буржуазии. Несмотря на погоню за прибылью и неприкрытую алчность, они в целом, решали жизненно важные для края вопросы ежегодного завоза товаров, скупки и вывоза местных продуктов и пушнины, сбыта их на российском и зарубежном рынках. Обороты торгового капитала способствовали росту предпринимательства, а также товарного производства в традиционном секторе, и развивали транспортную инфраструктуру.

Сезонность навигации требовала более надёжной связи с Россией, которую Крафт предлагал установить, проложив железнодорожную ветку до Усть-Кута. Поняв не реализуемость этой идеи, он предложил перекроить карту Якутской области, не считаясь с интересами местного населения. В частности, Колымский округ предлагалось присоединить к Камчатской области, а южную золотоносную часть Якутии – к Амурской. Взамен Крафт предлагал включить в состав Якутской области Охотский уезд, то есть обеспечить выход к теплому морю. Его центр – город Охотск был самым старым городом на Дальнем Востоке, имел не более тысячи жителей и являлся центром православия[111 - здесь находилась старейшая в этих местах Спасопреображенская церковь]. В описываемое время он служил перевалочным пунктом в торговле пушниной, снабжении продовольствием внутренних районов Колымы и восточной Якутии, а также являлся небольшим центром рыбозаготовительной отрасли. Не получив ответа из Иркутска, Крафт направил в Петербург предложение о создании Северо-Восточного генерал-губернаторства в составе Камчатской, Якутской областей и Чукотки с центром в Якутске. По его мнению, это позволило бы России содержать большой воинский контингент с госпиталями с целью защиты северо-восточных рубежей страны.

Офицеры Якутской местной команды. Начало ХХ века

Как показывают архивные документы, штат единственной воинской части, находившейся в распоряжении якутского губернатора, – местной команды[112 - 203 человека (в том числе 185 строевых): 1З офицера – один штаб-офицер (подполковник, полковник) и два обер-офицера (от прапорщика до капитана), 12 младших командиров, 170 нижних чинов] наряду с Бодайбинской был самым большим в Иркутском военном округе вследствие обширности территории. Местные команды РИА относилась к частям вспомогательного назначения и комплектовалась из русских крестьян, главным образом приленских, так как коренное местное население платившее ясак и было освобождено от военной службы. Функции команды определялись Уставом гарнизонной службы и заключались в обеспечении порядка и дисциплины, несении караульной службы, охраны и обороне хранилищ с вооружением, другими материальными средствами и иных военных и государственных объектов. Долгое время её начальником был Николай Димитрианович Попов (1873–1945), происходивший из священнической династии. Бросив учебу в Иркутской духовной семинарии, в 1896 г. он поступил вольноопределяющимся в Сибирский стрелковый батальон и вскоре был направлен в школу прапорщиков. В его рядах он принимал участие в подавлении «боксёрского восстания» в Китае. Во время русско-японской войны Н.Д. Попов участвовал в русско-японской войне в составе Восточно-Сибирской стрелковой бригады[113 - В некоторых источниках он назван участником обороны Порт-Артура, но в списках его защитников не значится]. В 1907 г. он был переведён в местные войсковые части и проходил службу в Киренск и Бодайбо, а с 1909 года подполковник Н.Д. Попов возглавил местную команду и Якутский гарнизон. Во время первой мировой войны она играла роль депо для пополнений.

Помимо местной команды другой вооружённой силой в Якутской области являлся Якутский городовой пеший полк, который нёс службу на территории Якутской области и Охотского уезда. Его первоначальный штат[114 - штат 22 июня 1822 года] насчитывал пять сотен. В 1857 году после откомандирования первой сотни в Гижигу и Петропавловск он был уменьшен[115 - Атаман, восемь офицеров, 15 пятидесятников, 23 урядника, 400 строевых и12 нестроевых казаков], но его фактическая численность едва достигала половины. Из полка были выделены шесть команд[116 - Вилюйская (пятидесятник, 3 урядника, 36 казаков), Олёкминская (2 пятидесятника, 3 урядника, 31 казак), Верхоянская (пятидесятник, 3 урядника, 22 казаков), Колымская (три пятидесятника, 4 урядника, 47 казаков), Охотская (урядник, 23 казаков) и Удская (пятидесятник, урядника, 8 казаков)], которые выполняли полицейские функции и обеспечивали охрану государственных учреждений и объектов не только в области, но и на побережье Охотского моря[117 - В различное время существовали Анадырская, Зашиверская, Жиганская, Ожогинская, Усть-Янская казачьи команды, расформированные за ненадобностью]. В силу целого ряда причин, в основном материального характера, численность полка неуклонно сокращалась и к 1917 году состоял из 16 пятидесятников, 26 урядников и 369 нижних чинов. Большинство из них были результатом метисизации пришлых казаков и якутов.

Предложение Крафта об учреждении Северо-Восточного генерал-губернаторства вызвало неудовольствие его непосредственного начальника Иркутского генерал-губернатора А.Н. Селиванова, сделавшегося его открытым недоброжелателем и привело к переводу в Енисейскую губернию. На место деятельного чиновника был назначен безыциативный бюрократ Р.Э. фон Витте[118 - р. 1863 г., из потомственных дворян, лютеранин, действительный статский советник, до этого вице-губернатор Самарской губернии], котором хозяйство области пришло в упадок. К началу 1917 г. он имел 30-летний стаж государственной службы. 16 декабря 1916 г. медицинская комиссия освидетельствовала в Якутске Витте и установила, что он страдает эмфиземой легких и артериальным склерозом слуха, «развитию которых в значительной степени способствовали суровые климатические условия Якутской области, а потому нести служебные обязанности не может». В январе 1917 года он ушёл в отставку с пенсией в 5000 рублей в год[119 - из Якутска ему удалось уехать только 26 июня 1917 г.], а его функции стал выполнять барон Д. О. Тизенгаузен, вице-губернатор[120 - Физик по образованию, племянник Римского-Корсакова, он интересовался тайной полярных сияний и свободно изъяснялся на английским, итальянском и французском языках. До назначения в Якутию он был вице-губернатором Вятской области, расстрелян НКВД в Красноярске 26.10.1937 г.].

В августе 1914 года в связи с началом войны губернатор фон Витте провел мобилизацию нижних чинов и находящихся в отпусках офицеров. На единственном в области призывном пункте мобилизованные проходили медицинское обследование. В случае годности к строевой службе им предоставлялось трое суток для решения хозяйственных вопросов, после чего они поступали в распоряжение местной команды, формировавшей маршевые роты для отправки в Иркутск. Так, в августе 1914 года было призвано 42 человека[121 - Офицеры РИА участники ПМВ родом из Якутской области: шт.-капитан Б.С. Геллерт и п/поручик С. Канин из Якутского округа, п/есаул Н.Н. Габышев, п/поручик И.С. Захаренко, зауряд-прапорщики Шипков и Арбатский из Олёкминского округа], а в 1915 году ещё 374 нижних чина, в том числе 187 крестьян[122 - из Иситского сельского управления Западно-Кангалаского улуса было призвано 41 человек]. Значительную часть призывников последующих лет представляли собой ленские крестьяне, составлявшие к концу мировой войны значительную часть местной команды. Всего с учетом призванных в 1908-1913 годах на военную службу в войне участвовало более 800 жителей области. Инородцы на действительную военную службу не призывались, но могли служить добровольно. Этим правом воспользовались около сорока человек, в том числе из Батурусского улуса отбыли в действующую армию 10 человек. Из-за отсутствия архивных данных имена этих смельчаков полностью установить не удалось. Известны имена нескольких якутов, которые были награждены за боевые успехи медалью солдатской доблести – Георгиевским крестом.

Амгинские крестьяне на фронте мировой войны

Первая мировая война тяжело отразилась на положении населения Якутской области. Уже в 1915 году цены по сравнению с 1913 годом на мясо повысились на 20%, муку ржаную – на 30-32%, масло коровье – почти в 2,5 раза[123 - В 1913 году пуд мяса приблизительно стоил 3 руб., пуд масла – 9 руб., кирпич чая – 1 руб., аршин ситца – 17 коп.]. Но это не было пределом. Газета «Ленский край» в 1915 г. писала, что «несмотря на таксу, утвержденную губернатором, цены на белый хлеб выросли с 10 коп. до 15 коп. за фунт, что представляется не чем иным, как безобразнейшим грабежом». В годы войны посевная площадь сократилась на 30%, урожайность зерновых упала до 2-3 сам. Наблюдался спад в торговле, сокращались поставки сельскохозяйственной техники резко сократились. Повсюду не хватало хлеба, особенно семенного зерна, чая, сахара, а часть потребительских кооперативов разорилась.

Следующий, 1916 год оказался очень засушливым и неурожайным. Перепись показала, что из 51850 хозяйств области 6,5% остались без скота, 18,4% имели до 3 голов, 55,9% – от 4 до 10 голов. Практически их можно было причислить к беднякам. От засухи особенно пострадало население Баягантайского улуса, где семьи забивали последний скот. От чрезмерного истощения и хронического недоедания беднота употребляла в пищу траву, сосновую и лиственничную заболонь и олений мох. По постановлению правительства от 13 мая 1916 г. иностранные купцы освобождались от обложения пошлиной за привозимые в Сибирь через устье реки Колымы и к востоку от нее товары. Кроме того, иностранные товары, привозимые в центральную Якутию через устье Лены, получали большие льготы.

Одновременно с этим за годы войны посевная площадь области сократилась на 30%, урожайность зерновых упала до сам-три. Особенно трудно было с семенным хлебом, поскольку всякая инициатива областной администрации по обеспечению жителей семенами игнорировалась поставщиками. Обеспокоенный таким положением, губернатор фон Витте направил иркутскому генерал-губернатору запрос о «незамедлительной помощи голодающему населению области». Согласно журналу межведомственного совета от 17 июня 1916 г. в распоряжение Якутского губернатора было отпущено 270000 рублей из общеимперского продовольственного капитала на закупку 50000 пудов продовольственного и 58000 пудов семенного хлеба. К декабрю 1916 г. иркутскими властями было заготовлено 58 тыс. пудов хлеба для Якутии. Его часть была доставлена в Якутск получили только летом 1917 года. С этого времени цены росли бесконтрольно, спекуляция стала открытой, что вызвало возмущение населения.

Спад производства наблюдался даже в золотодобыче, где пришла в упадок Тимптонская концессия. Ситуацию в этой области могла бы улучшить распродажа золотоносных участков по Вилюю, где к началу 1918 года было подано 923 заявки. Однако, ни одна из них не была удовлетворена безынициативным губернатором. В некоторых случаях инициативные предприниматели, пользуясь военной конъюнктурой, преодолевали косность областной бюрократии и открывали новые предприятия. Так, в 1915 году А.А. Семёнов[124 - 1882, с. Тамир, Верхнеудинская волость, Забайкальская область – 1938, Якутск, предприниматель, общественный деятель, первый нарком финансов ЯАССР (1922 г.), Троицкосавское городское училище (1897). В 1903 г. бухгалтер, затем управляющий Якутским филиалом торгового дома «Коковин и Басов». Основал «Горнопромышленное товарищество» и приступил к разработке свинцово-серебряных рудников Эндыбала. Отличался активной общественной позицией. В 1922 году передал свой рудник советской власти, осваивал золото Алдана, в 1937 г. арестован, репрессирован] начал разрабатывать свинцовое месторождение в Верхоянье. Руду добывали в долине реки Джендабыл (Эндыбал) в теплое время года (летом и осенью). С открытием санного пути ее перевозили на расстояние 330 км в устье Алдана, где в 1916 г. было построена кустарная свинцово-плавильная печь[125 - К лету 1917 г. было вывезено с рудников на это предприятие более 10 200 пудов руды, из которых было получено примерно 4000 пудов свинца], продукция которой многократно перекрыла потребности Северо-Восточной Сибири в свинце. В 1914–1915 гг. в Кангалассах стал разрабатываться для нужд Витимских золотых приисков каменный уголь. Его также стали использовать для речных пароходов. В годы войны производство соли на Кемпендяйской и Багинской солеварнях колебалось в пределах от 35 тыс. до 50 тыс. пудов. Она имела очень хорошее качество и практически вытеснила привозную на рыбных промыслах в низовьях Лены. Другой областью экономики, где наблюдался определённый рост являлось животноводство. Несмотря на засуху, к 1917 году произошел большой скачок в численности поголовья крупного рогатого скота и лошадей[126 - 482 тыс. голов и 133351 голов, соответственно] по отношению к предвоенной, особенно в трёх южных округах.

Несмотря на рост цен на охотничье оружие и боеприпасы к нему[127 - «Винчестеръ от 70 до 150 рублей. Берданка отъ 25 до 70 рублей. Незадолго до нашего прi?зда усть-майскiе тунгусы получили 15 берданокъ изъ казны. Патроны для берданки (снаряженные) отъ 25 коп. и дороже, тогда какъ пустыя гильзы – 7—10 коп. Патроны для винчестера доходятъ до 35—50 коп. за штуку». До войны берданка Тульского завода стоила всего 8 рублей], добыча пушнины стала частью заработка для якутов и тунгусов. К 1917 году на местных ярмарках цены на неё достигли наивысшей отметки, что позволило извлечь наибольшую выгоду от их продаж, превышавшую покупную стоимость от промысловиков по песцам почти в четыре, лисицам в полтора, горностаям и белкам в два с половиной раза. Благодаря такому обороту дел, торговцы пушниной стали быстро богатеть[128 - Так, в 1914 году «Швецов и сыновья» продал пушнину на сумму 350 535 руб. 23 коп., израсходовав на неё 288 498 руб. 10 коп. Год спустя эти цифры составили уже 687 207 руб. 55 коп. и 605 749 руб. 20 коп., соответственно.]. По данным якутской городской налоговой комиссии, в 1916 г. торговый дом «Наследники А.М. Кушнарева» имел обороты в 2,5 миллиона рублей, а прибыль в сумме 375 тысяч рублей. В следующем году торговый дом «Наследники Кушнарева» в Якутске оприходовал пушнину на сумму 795 605 руб. 85 коп., израсходовав на неё 764 667 руб. 12 коп., в Москве же его доходы и расходы составили соответственно 673 940 руб. 09 коп. и 572 081 руб. 76 коп. Таким образом, по своим торговым оборотам Кушнаревым[129 - В 1909 году общий оборот П.А. Кушнарева составлял 600000, а в 1916 году -3184000 рублей] удалось войти в тройку самых крупных торговых фирм в Якутии, вслед за отделением торгового дома «Коковин и Басов» и «Наследники А.И. Громовой».

Несмотря на все усилия губернаторов Якутская область оставалась краем массового распространения социальных болезней – трахомы, туберкулеза, сифилиса, и непрекращающихся эпидемий, которые уносили в могилу большое количество людей. Область периодически посещали оспа, брюшной тиф, малярия, корь. В период Первой мировой войны усилился отъезд врачей из области в центральную Россию[130 - К 1917 году их осталось всего 14], а приток их почти прекратился. Вследствие этого часть больниц и некоторые фельдшерские пункты были закрыты[131 - В Якутии осталось шесть больниц и 17 фельдшерских пунктов]. Вследствие недостатка медикаментов и мобилизации на фронт специалистов, рост населения области за двенадцать лет (с 1905 по 1917 гг.) несколько снизился[132 - С 265982 до 264136, в т.ч. в Якутском округе – 157161 до 148296].

Г.В. Ксенофонтов П.Н. Сокольников Н.О. Кривошапкин

В начале мировой войны был учреждён инородческий комитет Российского общества Красного креста[133 - Его членами были А.И. Софронов (Алампа), П.Н. Сокольников и другие], который возглавил присяжный поверенный Г.В. Ксенофонтов[134 - 1888, урочище Тиит-Арыы, 4-й Мальжегарский наслег, Западно-Кангаласский улус -1938, Москва. Этнограф, историк, общественно –политический деятель. Сын головы Западно-Кангалаского улуса. Якутское реальное училище (1907), юридический факультет Томского университета (1912). В 1913–1917 гг. присяжный поверенный в Якутске. Член ЯКОБ, областной земской управы. В 1920-23 гг. – сотрудник Иркутского государственного университета. С 1935 г. – научный сотрудник НИИ языка и культуры при СНК Якутской АССР. Автор научных публикаций по истории, этнографии и фольклору якутов, эвенков и бурят. Репрессирован в 1938 г., реабилитирован в 1957 г.]. В его обращении к населению Якутской области говорилось: «…И мы, якуты, как дети единой матери России, должны в дни всенародной скорби откликнуться на общее дело. Будучи мыслями и чувствами за одно с ними, которые на полях сражений своею кровью запечатлевают преданность долгу, станем же здесь на местах проявлять заботливость к осиротелым семьям и мере сил своих помогать им из своего достатка. Пусть эти деяния малы и незначительны, но цена им больше, ибо они идут от чистого сердца на благое дело!».

После объявления комитета о подписке на нужды увечных и раненых воинов В.В. Никифоров сам собрал по подписанному листу 616 рублей, из которых 100 выложил из собственного кармана, а 26 дал Г.В. Ксенофонтов. Еще 432 рубля дал благотворительный вечер, где была сыграна пьеса Василия Васильевича «Разбойник Манчаары». К 25 февраля 1915 г. было собрано 4261 руб. 25 коп. пожертвований и изготовлено 1640 теплых вещей для солдат на фронте. 3 октября 1914 года жена губернатора учредила «Дамский комитет Российского общества Красного Креста», который заготовлял заячьи одеяла и жилеты для солдат, оказывал благотворительную помощь больным и раненым воинам, их семьям, русским военнопленным, находящимся в Германии.