Давай одну заправим. Что ж, берем —
но только осторожно, чтобы взбучки
не получить от взрослых, – на столе
мы баночку с чернилами – должны быть
чернила фиолетовыми, – ты бы
заправил даже красными, но нет,
нельзя, – откручиваем крышку,
что трудно поначалу, ибо слишком
118
уж ссохлись на резьбе комки чернил,
но вот мы открутили крышку с силой,
сухая пыль чернил слегка покрыла
два пальца нам, которыми схватил
я баночку; теперь возьмем, открутим
мы верхний корпус ручки и затем
перо погрузим мерно в склянку с тем,
чтобы втянуть как можно больше мути
чернильной в корпус ручки, для чего
резиновым и мягким колпачком,
119
надетым на стеклянный корпус ручки,
по принципу пипетки мы начнем
орудовать. Набрали? Оботрем
перо мы промокашкой, либо лучше
кусочком старой тряпки и – прошу,
готова ручка для занятий. Были
уже наборы шариковых или
лишь только появлялись, но спешу
здесь уточнить: нам в школе запрещали,
чтоб нечернильной ручкой мы писали.
120
Итак, я написал стихов пять-семь
минут за двадцать и решился маме
их показать. Их, сидя на диване,
мать прочитала и меня совсем
хвалить не стала. Стала же, напротив,
мне говорить, что лучше бы писать
стихи не начинать мне, а мечтать
о чем-нибудь брутальном и, животик
погладив мне, сказала: лучше б стал
военным ты… И я тетрадь порвал…
121
«Зима, – писал, – как белая дорожка…»
А дальше я не помню. И бог с ним.
Что пишет восьмилетний херувим —
не все ль равно? Что ручка, если ложка
в руках сего пиита совершит
еще нетвердый крюк витиеватый?..
Нет опыта, и он невиноватый,
он просто еще мальчик, и сокрыт